– Кармел утверждает, что спала с отцом Уэса. Она изменяла Орвиллу уже тогда, – сказала Силвер с нескрываемой радостью.
– По-моему, Кармел, прежде чем ее нашел Орвилл и забрал с улицы, не пропускала ни одного симпатичного кота в этом городе, – сказал Карлос, ухмыляясь во весь рот. – Я прав, прелестная моя?
– Хватит! – вскричала Кармел, умирая от наслаждения. – Нельзя быть таким испорченным, Карлос!
– Нет, милочка, нас не обманешь, – пошутил он. – Я однажды встал в очередь, но она оказалась такой длинной, что я ушел, не дождавшись!
– Ты ставишь под удар мою репутацию! – завизжала Кармел, похлопывая себя по замороженной прическе, а ее балахон вздымался над колышущимся морской волной бюстом.
– Какую еще репутацию? – рассмеялся Карлос.
Обмен колкостями продолжался, а к столу подсаживались все новые гости. Подошли Мэннон и Мелани-Шанна, Орвилл Гусбергер – обладатель еще более громкого, чем у жены, голоса.
Силвер была в прекрасной форме. Блистала по-королевски. Принимала комплименты и поздравления, как должное. Много лет назад между ней и Карлосом Брентом возник краткий и пылкий роман. Кто-то подкинул журналистам слух о том, что они собираются жениться, и Карлоса это привело в бешенство – он решил, что новость запустила сама Силвер. Они расстались, наговорив друг другу колкостей. Сейчас, много лет спустя, Силвер чувствовала себя в полном порядке – карьера у нее дай Бог каждому, и новый муж, да такой, что все женщины мрут от зависти.
Поппи порхала вокруг – ждала, когда Захария выйдет из мужской комнаты, чтобы провести его на место. Хауэрд сидел за своим столом, с одной стороны от него – Уитни, с другой – Айда Уайт. Взгляд у Айды был как никогда остекленевший. Поппи надеялась, что обед она все-таки протянет и ничего безумного не выкинет. Айда могла посреди вечеринки отлучиться в дамскую комнату, а потом погрузиться в блаженный сон наркоманки – была у нее такая репутация. Никто не знал, что именно она принимает, но это «что-то», несомненно, держало ее на плаву, голова спокойно возвышалась над поверхностью – однако уйти под воду она могла в любую секунду.
Появился Захария, и Поппи схватила его за руку.
– Вы за моим столом, – прокуковала она и принялась перечислять имена: – Вместе с вами Карлос Брент, Мэннон Кейбл, Силвер Андерсон – вы же знаете, прием в ее честь? – Не дожидаясь ответа, она поспешила продолжить: – Да, еще Орвилл Гусбергер! Quel[9] человек! Неплохая группка для одного стола, как вы считаете?
– Я сижу рядом с Силвер Андерсон? – коротко осведомился он.
– Представьте себе, что я посадила вас как раз рядом с ней.
Захария одобрительно кивнул.
Поппи с гордым видом провела его через комнату. Кое-кто пытался приветствовать его, но Захария наполнил слово «игнорировать» новым смыслом.
Они подошли к столику номер один, и Поппи стала представлять самого важного гостя.
Силвер подносила к губам бокал шампанского, когда подняла голову и увидела Захарию.
Бледность разлилась по ее лицу.
Захария К. Клингер был «Бизнесменом» из ее прошлого.
Захария К. Клингер был отцом Хевен, хотя не знал этого.
Захария К. Клингер был ненавистью всей ее жизни.
– Какой потряс! – в десятый раз воскликнула Хевен. – Я в полном отпаде!
Речь шла о доме на побережье, который она обследовала вот уже несколько раз.
Джек ослабил узел галстука, снял пиджак. Всю вторую половину дня он провел со своим бухгалтером, и ему хотелось выпасть в осадок.
– А моя комната – вообще полный кайф! – продолжала она. – Из окна видно берег и океан! Могу целый день сидеть и любоваться!
– Вполне приличная перспектива. Может, пока полюбуешься на холодильник – что там припасла горничная? Я просил ее сходить на рынок.
– Я просто умираю с голоду!
– Ты всегда умираешь с голоду! Всякий раз, когда мы встречаемся, у меня возникает чувство, что между нашими встречами ты вообще не ешь.
– Конечно, не ем. Забавная ты.
Она счастливо хихикнула.
– Пойду проверю, что у нас на продуктовом фронте. Не уходи!
Она кинулась на кухню, а он задумался – не слишком ли тяжелую ношу взвалил на себя? Кто бы мог подумать, что он будет жить в доме и присматривать за ребенком? Джек Питон – папочка-опекун!
Кажется, эта роль ему нравилась.
Кларисса еще не вернулась из Нью-Йорка. У нее образовалось свободное время между съемками, и она решила поработать в малозаметном спектакле небродвейского театра – недолго. Каждые несколько дней они перезванивались, но точку кипения их отношения явно прошли. Он знал: она ждет, что он скажет по поводу ее ультиматума. Откровенно говоря, чем больше он думал о браке, тем больше эта мысль была ему неприятна. Кому нужен этот брак?
Вон Силвер в очередной раз вышла замуж. Ну, Силвер пусть делает, что ей вздумается. Ему до нее столько же дела, сколько ей – до Хевен. Н-да, сердцу не прикажешь.
– Я нашла картофельный салат, шинкованную капусту, цыпленка и ветчину! – торжественно объявила Хевен.
– Или можем куда-нибудь съездить, – предложил Джек.
– Давай останемся.
– Выкручивать мне руки совсем не обязательно. Они вкусно поели, потом Хевен распаковала вещи, позвонила всем своим знакомым, включая Эдди, и заснула счастливым сном.
Джек побродил по дому. Он совершенно не чувствовал себя усталым. Кинув на плечо свитер, он решил прогуляться у воды. Он знал: надо поехать в Нью-Йорк и решить дела с Клариссой. Либо да, либо нет. Вступать в брак он не хочет – это точно. Зато хочет она. Что ж, либо пусть довольствуется отношениями, какие есть сейчас, либо их роману конец.
Он принял решение, и на душе сразу полегчало. Он предложит Хевен пригласить сюда какую-нибудь подружку, и как только та приедет, смотается в Нью-Йорк. В его шоу наступил полуторамесячный перерыв, так что самое время навести порядок в собственной жизни.
В общем-то, он надеялся, что Кларисса скажет ему: наш роман окончен. Откровенно говоря, в ее обществе живот от смеха не надорвешь. Человек она молчаливый, погруженный в собственные мысли, в свой внутренний мир особенно никого не пускает. По крайней мере, перед ним она не раскрывалась никогда. Между ними словно существовала какая-то незримая стена. Если она где-то и позволяла себе раскрыть все шлюзы, то только на экране.
Надо быть с собой откровенным и признать: в Клариссе его привлекает ее недюжинный талант.
Назад к дому он пробежался трусцой, посмотрел полночный фильм. Лана Тернер в расцвете своей карьеры. Сексуальная женщина-таран. Да, были люди в прежние времена!
К часу он начал клевать носом, глаза его закрылись, и он погрузился в сон. Утро вечера мудренее.
