— Хорошо, дорогая, — произносит Лорен. — Увидимся завтра.
— Куда вы сегодня пойдете?
— Не знаю. Какая разница? Представляешь, ради меня он даже поменялся сменой с другим парнем! Спасибо, Господи, наконец-то мне попался нормальный мужик.
— Не хочу тебя расстраивать, — говорю я, собираясь ее расстроить, — но тебе не кажется, что мы это уже проходили? Что, если он тоже окажется ужасным в постели?
— Нет, — отвечает Лорен. — Если парень хорошо целуется, значит, хорошо занимается сексом, а Билл целуется лучше всех на свете.
— Разве Чарли не умел целоваться?
— Бббр-р, — Лорен делает вид, что давится и ее тошнит. Я покатываюсь со смеху. — Я тебе соврала, он ужасно целовался.
— Брэд отлично целуется.
— Да, представляю.
— Ты о чем?
— С такой внешностью у него, должно быть, был миллион женщин.
— Он не бабник, — возмущенно возражаю я.
— Я не то имела в виду. Я хотела сказать, что в школе он, наверное, постоянно обнимался с девчонками за гаражами для велосипедов. Как думаешь, в Америке есть гаражи для велосипедов?
— Не-а. Они, наверное, делают это под этими штуками, на которых смотрят бейсбол.
— Что? Ты имеешь в виду скамейки?
— М-м-м. По-моему, они называются трибуны.
— Точно. А ты что сегодня собираешься делать?
— Не знаю, что бы это ни было, это будет не так увлекательно, как то, что собираешься делать ты!
— Надеюсь, ты права, — смеется Лорен. — Слушай, мне пора. Надо сделать эпиляцию, маску для лица и обесцветить усики.
— У тебя нет усиков!
— Ха-ха! Это потому что я их обесцвечиваю.
— Ты собираешься с ним переспать, да?
— Точно! Сыта по горло этими «Правилами» . Я уже доигралась, изображала из себя недотрогу, а потом оказалось, что он не может меня удовлетворить. На этот раз я собираюсь с самого начала убедиться, что с сексом все в порядке.
— Не забудь презерватив.
— Презерватив? Мы в Калифорнии, дорогая, тут вместо презервативов используют срезанные с садовых перчаток пальчики!
Я покатываюсь со смеху.
— Желаю повеселиться.
— Непременно! Позвоню утром.
Мы прощаемся. Я смотрю на пятно: к моему ужасу, оно уже просочилось сквозь матрас. В панике бросаюсь к шкафу и пытаюсь открыть дверь. Слишком высоко. Пододвигаю стул и, опасно балансируя, наконец открываю дверь.
Мне приходится закрыть голову руками, потому что на меня обрушивается все содержимое шкафа.
— А-а! — кричу я. Мне больно попало по лбу каким-то журналом. Так, простыни. Они лежат в самом низу. Осторожно достаю одну простыню и слезаю со стула, чтобы поднять рассыпавшиеся по полу журналы.
Что это еще такое? Поднимаю с пола какие-то бумаги, и тут кое-что бросается мне в глаза… Отодвигаю бумаги ногой, чтобы получше рассмотреть… И замираю на месте.
Нет. Это происходит не со мной. На несколько секунд весь мир останавливается. Я закрываю глаза. Может, это кошмарный сон. Может, когда я открою глаза, все это исчезнет, и мне не придется видеть это, потому что я не уверена, что смогу выдержать. Мне не хватит сил. Даже если бы я была сильной, все равно бы не выдержала. Господи, почему я? Почему это происходит со мной?
И я открываю глаза. Но это не сон. Это происходит на самом деле. Такое ощущение, что меня сейчас стошнит. Но любопытство оказывается сильнее, и вместо того, чтобы броситься в туалет, я хватаюсь за сердце, которое бьется со скоростью миллион ударов в секунду, опускаюсь на пол, сама того не осознавая, и начинаю смотреть.
— Вот это жизнь, — Бен поворачивается к Саймону и поднимает бокал с шампанским.
— Пристегни ремни, — с улыбкой отвечает Саймон, — мы заходим на посадку.
— Не хочу приземляться, — стонет Бен. — Хочу остаться в этом самолете, — мимо проходит стюардесса и одаривает Бена ослепительной улыбкой. Он улыбается в ответ и поворачивается к Саймону. — Вот видишь? Красивые девушки, бесплатное шампанское, вкусная еда.
— Ты-то можешь позволить себе летать первым классом, — ворчит Саймон. — Моей зарплаты хватит только на грузовой самолет для перевозки скота.
— Я за это не платил, — говорит Бен.
— Согласен, но тебя посадили в первый класс, потому что ты — звезда. Не думаю, что продюсеру Саймону Моллою предоставили бы место в салоне первого класса за красивые глаза.
— Но ты же в первом классе, — улыбается Бен.
— Только потому, что я с тобой. Они пристегивают ремни и готовятся к приземлению.
— В каком отеле нас поселили? — спрашивает Бен.
— Тут я постарался, — Саймон достает кейс. — Нас собирались поселить во вшивой дешевой ночлежке, но мне удалось выбить номер в роскошном отеле «Шаттерс», — Саймон протягивает Бену брошюру. — Ну как?
— Вот это да, — говорит Бен. Самолет начинает снижение. — Потрясающе.
— Потрясающе, — повторяет он, когда они оказываются в отеле и проходят через холл, тот самый холл, которым вчера восхищалась Джемайма. Бен — на то он и мужчина — не замечает мелочи, которые бросились ей в глаза, но не может не оценить безмятежность и красоту этого места.
— Мне нужно кое-кому позвонить, а потом встретиться с агентом, — говорит Саймон. Портье провожает их к лифтам. — Давай встретимся вечером.
— Слушай, — Бен смотрит на часы. — Не уверен, что сегодня мне захочется идти куда-нибудь. Перелет, смена часовых поясов, сам понимаешь.
— Ладно, — Саймон и сам себя неважно чувствует — — Сегодня можешь отдохнуть, но завтра, после интервью, надо напиться как следует.
— Договорились, — с улыбкой отвечает Бен.
— Отлично.
Бен падает с ног от усталости, но он так взволнован. К тому же ему не надо никому звонить и ни с кем встречаться, поэтому через полчаса бессмысленного Щелканья пультом и сотни телевизионных каналов он решает прогуляться.
Бен понятия не имеет, куда идти, но ему все равно. Ему достаточно того, что он просто идет по улице в джинсах и футболке, что уже через пять минут после выхода из отеля он встречает трех самых красивых женщин, которых только видел в жизни. Достаточно, что он уже здесь, в Лос-Анджелесе.
Бен понятия не имеет о местных правилах движения и не знает, что в Калифорнии штрафуют за переход улицы на красный свет. Он стоит на углу и удивляется, почему все толпятся у светофора и ждут, хотя не видно ни одной машины. Начинает переходить улицу, и тут прямо у него перед носом проносится черный «Порше» с откидным верхом. Еще сантиметр — и он задел бы его, красивый блондин за рулем выкрикивает: «Козел!» Несколько секунд Бен стоит и весь трясется. К нему подходит длинноволосый парень в мешковатой одежде.
— Ты лучше не переходи на красный, приятель, — произносит он и уходит.
