— А! Да. — Он застенчиво открыл футляр. — Я не представляю тебя в бриллиантах, Элли. В тебе столько жизни, как в рубине.
Элли с затуманившимися глазами смотрела, как он надевал ей кольцо. Оно подошло идеально.
— Тебе нравится?
— Да. Оно прекрасно. — Она осторожно обняла его, потому что он казался сейчас таким хрупким, закрыла глаза, вдыхая запах бурбона, орхидей и влажной земли, исходивший от него. — Я не могу обещать, что буду жить вечно.
— Я тоже.
— И не всегда у нас будет дикая страсть и ночи на крыше.
— Иногда — вполне достаточно.
Элли думала о том, что круг замкнулся в Пайн-Бенде и символом этого стало кольцо. Она любит Блю, а он любит ее. Все остальное отпало, как шелуха.
— Я влюбилась в тебя с первого взгляда, Блю. — Ее голос был серьезным. — И с каждым днем любила все сильнее. Это пугает меня.
Он прикоснулся к ее щеке.
— Зеленые времена, Элли. А потом, если придется, мы споем блюз.
Элли не хотела плакать, но не могла остановить слезы. Она обнимала его, он крепко прижимал ее к себе, и она уткнулась лицом в его рубашку. Блю поцеловал ее, потом еще и еще, и у нее закружилась голова.
— Хватит там, вы, двое, — донесся голос Джеральдины из кухни. — Идите сюда и ведите себя как приличные люди.
Элли подумала, что Блю недолго продержится на ногах, но она отыщет ему здесь уютное местечко.
— Ты не рассказала мне о Гвен, — проговорил он.
— Я забыла.
— Она угрожала моей жизни, кстати. — Элли рассмеялась:
— Правда? — Он кивнул.
— У нас будет самый избалованный ребенок на свете.
— Это не самое страшное.
— Да, — согласился он, позволяя увлечь себя в дом. — Думаю, не самое.
ЛЮБОВНИКИ
4 июня, 1969
Дорогая Диана!
С прискорбием сообщаю тебе, что Джеймс погиб вчера. Этот конверт был у него в кармане. Я решил, что ты хотела бы получить его.
Маркус Уильямс.
2 июня 1969
Милая Диана!
Я получил твое письмо несколько дней назад и хочу, чтобы ты поняла, как много значит для меня знать, что ты в порядке и ребенок тоже и ты будешь заботиться о ней, пока я не вернусь. Я сейчас думаю только об одном — как сильно я тебя люблю. Мне снится твоя улыбка, и, просыпаясь я до боли хочу быть с тобой, а потом вспоминаю все наши дни, когда мы были только вдвоем, обнаженные и влюбленные. Я много думаю об этом, об этой целостности, и я так рад, что у нас ребенок. Если дети появляются от любви, то у нас их должно быть двадцать.
Добейся, чтобы она не боялась быть самой собой! Увези ее куда-нибудь, где это не имеет значения, где она никогда не будет стыдиться своих родителей, а будет просыпаться каждое утро счастливой.
Я люблю тебя, Диана. Я могу говорить это, писать тысячу раз, и будет недостаточно. Я всю жизнь чувствовал, что ты придешь, и когда ты пришла, я понял это в ту же минуту, как увидел тебя. И ты тоже знала это. Береги себя ради меня. Яне вынесу, если с тобой что-то случится. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. Поцелуй за меня Элли (прости, но я должен согласиться с твоей мамой насчет имени Бархат. Давай звать ее Элли). Скажи ей, что папа очень ее любит.
Я люблю тебя, Джеймс.
Четвертое июля выдалось серым и дождливым. Конни проснулась от стука капель в окна, и это помогло ей немного снять напряжение. Она всегда думала о том, что Бобби погиб в такой же дождливый день, и сейчас умиротворенно решила, что в джунглях ведь тоже тогда могли идти дожди.
Но из-за погоды группа собравшихся выглядела более угрюмо. Они держали зонтики, переминались с ноги на ногу, стараясь соблюдать приличия, но на самом деле ожидая, когда же это все закончится и они смогут выпить кофе и перекусить.
Ну может, не все. Роузмэри стояла, выпрямившись, как стрела, с замкнутым лицом, напряженно расправив плечи. Рядом с ней Гвен, вся в черном. Конни хотела бы, чтобы она спела — этот день как нельзя больше подходил для блюзов. Особенно для тех долгих, глубоких, печальных нот, которые так удавались Гвен.
Маркус сидел под навесом в щегольском костюме с Али-шеи и мальчиками, и все они сияли как начищенные ботинки. Он, конечно, как автор идеи, был здесь главным. Этот мемориал не позволит им ничего забыть.
Конни заметила Блю в официальном строгом костюме, рядом с ним стояла Элли, дочь Джеймса. Это будет трудное счастье. Конни наблюдала за ней, когда читали имена. Элли напряженно смотрела на памятник с мокрым, и не от дождя, лицом. Они с Блю крепко держались за руки.
Когда официальная церемония закончилась, Конни подошла ближе к плите и положила руку на выбитые буквы. Роберт Мейкпис. Бобби! Она закрыла глаза и представила себе его в тот солнечный летний день, когда они все прощались на вокзале — Конни и Бобби, Роузмэри, Маркус и Джеймс. Она постаралась вспомнить мать Элли, эту крошку-хиппи, но тогда она не заметила, чтобы Диана прощалась с Джеймсом как-то по-особенному.
Она видела только Бобби. Его глаза, такие ясные, полные любви. Солнце, сияющее в его ореховых волосах, которые она погладила, пропуская сквозь пальцы. Бобби улыбнулся в тот момент и сказал:
— Они отрастут снова.
Конни поцеловала его. Прижалась губами к его губам, ощущая любовь, такую чистую, полную и сладкую, какую ничто не могло запятнать. Тогда она не знала, что это мгновение никогда не повторится. Но теперь понимала, что если бы он вернулся к ней, если бы они поженились, как планировали, то все бы изменилось. Прикасаясь пальцами к буквам его имени, она вспоминала. И на какую-то минуту ей показалось, что это не просто воспоминания. Конни замерла, чувствуя прикосновение его волос к своему лицу, ее сердце переполняла чистая, сладкая любовь. Она не смела шевельнуться, чтобы не нарушить это чудо. Женский голос, глубокий, сильный, красивый, как и раньше, запел: «Сердца, и души, и тела…»
Конни улыбнулась и погрузилась в музыку, осознавая, что Бобби тоже слышит ее. И Джеймс слышит, как поет его мать — для него, но больше для Элли, которая волей судьбы расставила все по своим местам.
Солнце пробилось сквозь облака, и его луч коснулся лица Конни. Она открыла глаза и улыбнулась. И пошла навстречу музыке, туда, где еще может петь Мейбл Бове, где соберутся люди, чтобы вспомнить жизнь, которую они прожили. Со всеми ее печалями и радостями.
Отрывок из биографии Мейбл Бове «Сердца, и души, и тела».
Автор — Элли Коннор Рейнард.
Эпилог
Тайна Мейбл Бове остается одной из самых загадочных в истории музыки. Как могла такая известная личность просто исчезнуть с лица земли, и никто ее больше не видел?
