Телефон негромко загудел, и до Эммы дошло, что время уже за полночь. Реджина может и не ответить, и все её усилия пропадут даром. И она не услышит любимый голос до следующей недели, и то не факт, что у неё будет время позвонить.
- Алло? – в трубке раздался хриплый заспанный голос Реджины, и Эмма могла поклясться, что это самый прекрасный звук во вселенной.
- Хэй, – прошептала Эмма так тихо, что сама едва расслышала себя.
- Эмма? – по шуршанью в трубке девушка догадалась, что Реджина резко села на кровати и теперь прижимает к уху телефон, включая ночник. И конечно же быстро смотрит на будильник. – Эмма, что случилось? Ты в порядке?
Привычное успокаивающее «Я в порядке» уже готово было сорваться с языка, но девушка покачала головой:
- Я тут с ума схожу от тоски по тебе.
Реджина грустно усмехнулась и вздохнула. Напряжение медленно ослабевало.
- Да, я уверена, что ты думаешь, что я… немного переволновалась.
- Ну, если только немножко, – пошутила блондинка и тут же серьёзно добавила. – Но я в порядке, просто время ползёт очень медленно.
- Хорошо, – Миллс произнесла это так уверенно, что стало понятно, даже бог не спасёт от её гнева того, по чьей вине Эмма будет не в порядке.
- А как вы с малышом?
- Всё хорошо. Мы скучаем по тебе.
- Хорошо, – в тон брюнетке ответила Свон.
Они помолчали, позволив себе притвориться, что Эмма просто уехала в Бостон на выходные, чтоб навестить Августа. Или что Реджина отлучилась из Сторибрука по работе, и они с Генри ждут ее возвращения домой. Всего минута, и одна мечта на двоих, но этот миг закончился. И обе знали, что их время вышло.
- Я…
- Знаю.
- Я позвоню тебе, как только смогу, – пообещала Эмма.
- Я пришлю тебе ещё какао.
- Ты просто чудо, – довольно проворчала блондинка.
Реджина усмехнулась и вздохнула:
- Спокойной ночи, Эмма.
- Доброй ночи.
* * *
Сентябрь 13, 2004. Форт Беннинг, Джорджия
Прищурившись, Эмма разглядывала маленькую, набитую пенопластом коробку, в которой лежала видеокассета. На кассете неразборчивым почерком Августа было нацарапано самодовольное «Не за что». И всё, ни открытки, ни записки, и Эмма немного нервничала. Конечно, Август умел быть серьёзным, но никогда не упускал случая повалять дурака, если знал, что это сойдет ему с рук.
К счастью для Эммы, в маленькой комнате отдыха никого не было. Так что она вставила кассету в видеомагнитофон и села перед стареньким телевизором, запустив запись с пульта.
Экран ожил, зелёная вспышка мелькнула так внезапно, что Эмма почти зажмурилась. В правом нижнем углу появились оранжевые цифры – «08/31/04». Значит, запись сделана в последний день лета. Камера вздрогнула, на секунду выхватывая пестрое разноцветье, и в кадре появился Август, видимо, повернувший объектив на себя. Он ухмыльнулся и подмигнул, и Эмма спросила себя, какого черта братишка затеял на этот раз.
Кадр опять поменялся, и блондинка увидела здание, в котором немедленно узнала садик Генри. Значит, Август был на площадке, где дети обычно гуляли после обеда. Какого черта он там забыл? И что, мать его за ногу, он вообще делает в Сторибруке?!
Эмма, не дыша, смотрела, ожидая, что будет дальше. Сердце дернулось и ухнуло куда-то в район пупка, когда слева она увидела знакомый силуэт, короткие тёмные локоны, царственная осанка. Реджина. Потом появилась стайка ребятишек в ярко-желтых костюмчиках, и кадр приблизился, фокусируясь на крохотной, одетой в желтое, темноволосой фигурке. Эмма поняла, что это концерт, про который ей рассказывали Миллсы.
К глазам подступили слёзы. Генри улыбался ей с экрана.
Послышался знакомый новозеландский акцент Тины Белл, и Август навел камеру так, чтоб показать всю группу деток и их воспитательницу.
- Наша младшая группа рада приветствовать вас на нашем летнем празднике, – взволнованно произнесла Тина.
Раздались аплодисменты, и мисс Белл кивнула малышам.
- Доброе утро, родители и гости! - старательно, в унисон, прокричали детские голоса. Из зала послышались смешки, детвора улыбалась с импровизированной сцены, они явно были собой очень довольны. Большинство детей искало взглядом родителей и переминалось с ноги на ногу, стараясь подойти к ним поближе. Так что воспитателям пришлось напомнить своим подопечным, что нужно стоять смирно.
- Сегодня мы приготовили для вас музыкальные подарки, и мы надеемся, что они вам понравятся, – сказав это, Тина по-турецки уселась на траву перед детьми. Заиграла музыка, и камера опять вернулась к Генри.
- «Well the sun comes up and the rooster crows! I get out of bed and put on my clothes! Today's gonna be a most spectacular day!»
Он громко пел «My Little Yellow Bus», пританцовывая, как учила их мисс Белл.
Глядя на малыша, Свон улыбалась от уха до уха, как Чеширский кот, и вспоминала, как он пел эту песенку по телефону. Наверное, он и тогда пританцовывал, будто ведет автобус, и махал, приглашая друзей прокатиться с ним. А его попытки присвистнуть были милее всего, что Эмма видела в своей жизни.
Кто-то из детей расплакался, кто-то не пел, и танцевали детишки кто в лес, кто по дрова, но только не Генри. Генри был просто великолепен! Когда песня закончилась, Эмма хотела аплодировать вместе с залом. Кончиком пальца она вытерла мокрые ресницы.
- Давай, Генри! – раздался голос Августа.
Зрители успокоились, и заиграла следующая песня. Раздались первые аккорды «You Are My Sunshine», и Эмма заметила что детки прятали руки за спинами. Начав петь, они вытянули руки, демонстрируя склеенные из желтого картона солнышки с оранжевыми лучиками. В середине солнца в руках Генри, была наклеена фотография Реджины. Значит, у других детей тоже фотографии родителей.
- «You are my sunshine! My only sunshine! You make me happy! When skies are grey!»
Зрители восхищенно замерли. Эмма засмеялась, когда припев закончился, и детишки начали путаться в словах куплета. Конечно, Тина слегка переписала текст песни. Припев дети опять спели складно, сорвав бурю аплодисментов, и камера выключилась.
Эмма сидела широко улыбаясь, а по лицу струились слёзы. В груди болело так, что она с трудом могла вздохнуть. Боже, как же она хочет увидеть мальчишку, взять его на руки. Это она должна была сидеть рядом с Реджиной, и снимать Генри на камеру, и смущать его аплодисментами, одобрительными выкриками и свистом.
