– Чудесная комната, – обратилась она к нему, отвлекая их обоих от общего разговора. – Этот янтарный тон – как раз то, что нужно. Не слишком холодный в зимние вечера и не слишком теплый в такие дни, как, например, сегодняшний.
Пол улыбнулся.
– У тебя глаз художника.
– Ну, я бы так не сказала. Просто я разбираюсь в цвете. И в моде, конечно. Благодаря этому я и получила свою нынешнюю работу.
Она явно ожидала, что он спросит ее об этой ее новой работе, к которой она приступила месяц или два назад, после окончания средней школы. По правде сказать, она его интриговала; в ней было что-то слегка напоминавшее ему… Они, конечно, были совсем непохожи… и все же ей была присуща та же жизнерадостность.
Полным доброжелательности тоном он спросил:
– Твоя работа оказалась именно такой, как ты и думала? Она тебе нравится?
– Очень! Я, разумеется, еще почти ничего не умею, но по возможности стараюсь узнать как можно больше. Мне уже доверили сметывать одежду в примерочной и я также распаковываю образцы из Парижа, с которых мы снимаем копии. Я не спутаю Ланвэна с Калло или Редферном. Изумительная, изумительная одежда! Как же она может изменить женщину! Хотя иногда, заглядывая в салон и видя среди клиенток толстых старух, я думаю: никакое платье, даже самое модное, не изменит вас, мадам, – Лия презрительно наморщила свой маленький носик, который Хенни любовно называла носиком обезьянки.
Пол рассмеялся. Малышка была весьма забавна. Ее густые волосы были подняты и сколоты черепаховыми гребнями, он был уверен, что ее «помпадур» не скрывал валика – волосы были и так достаточно пышными; вряд ли она также пользовалась тем, что он про себя называл «начинкой», подумал он, опустив взгляд ниже; ни у кого бы не возникло ни малейших сомнений в том, что обе пышные груди были ее собственными.
Мими пользовалась подкладками и подушечками, ее нижние юбки были все в складочках и оборочках…
– Мы должны оставаться в стороне, – произнес Дэн, размахивая вилкой. – Неважно, кто победит. Уверяю вас, это не имеет никакого значения. Победитель продиктует свои условия мира, и дальше что? Побежденный воспылает жаждой мести, что приведет лишь к новой войне. Так все и будет продолжаться. Нет, Америка не должна в это вмешиваться.
– Не все так думают, – раздался голос Фредди. – Я знаю многих из прошлогодних старшекурсников, которые вступили в британскую армию.
– Одураченные младенцы! – воскликнул в сердцах Дэн.
– Нет, – возразил Фредди. – Германский милитаризм должен быть уничтожен раз и навсегда. Г.Д. Уэллс говорит, что разгром Германии принесет разоружение и мир во всем мире. Так он говорит, и я полностью с ним согласен.
– Если Г.Д. Уэллс сказал такое, то он набитый дурак.
– Этим утром я получил письмо от Джеральда, – спокойно продолжал Фредди, доставая конверт из внутреннего кармана пиджака. – Он полон воодушевления. Послушайте, что он пишет: – «Я совершенно уверен, что мы правы… это почетная доля и все мы здесь находимся в приподнятом настроении», – Фредди сглотнул, и его сильно выступающий кадык резко дернулся над воротничком. – Затем он пишет подробно о их подготовке. Ах, да вот здесь: – «Это величайшее событие нашего времени и я не хочу его пропустить. Я уверен, что вернусь. Большинство из нас вернется. Но если, паче чаяния, этого не случится, мне остается лишь сказать: «dulce et decorum est pro patria mori».[41] – Медленно, словно он желал дать присутствующим до конца прочувствовать то, что он им зачитал, Фредди сложил письмо и вновь убрал его во внутренний карман.
– При всем моем уважении к твоему другу, – сказал Дэн, – не могу, однако, не заметить, что давно уже мне не приходилось слышать подобной чепухи. Сладостно умереть за родину! Когда же это, ответь мне, было сладостно умирать за что бы то ни было? Конечно, на латыни это звучит несколько более внушительно, согласен. Ну и набрался же ты, Фредди, глупостей в Англии, и одной из них, замечу, пока мы еще не отошли от темы, является эта твоя разлюбезная классика.
Фредди вспыхнул.
– Мне кажется, – заявила вдруг Лия, – это просто чудесно, что Фредди знает латинский и греческий.
– Господи, да разве же я против образования? Я последний человек, который будет против этого возражать.
Дэн, похоже, с трудом сдерживал клокотавшую в его душе ярость. Да, подумал Пол, эта война в Европе сильно на него подействовала.
Атмосфера за столом с каждой минутой становилась все более невыносимой. Когда, мелькнула у Пола мысль, он испытывал легкость? Легкость на душе и во всем теле? Все это время, с тех самых пор, как он возвратился из Европы домой, обручился и… Надо обязательно достать на этой неделе билеты в «Зигфельд Фоллиз», решил он. Девушки в платьях с блестками и шляпках с перьями, красивые и длинноногие; Уилл Роджерс со своими шутками… Да, ему совершенно необходимо развеяться.
– Ладно, изучай свои чертовы языки, если уж тебе этого так хочется, но тратить на это всю свою жизнь, нет, я этого не понимаю! – Дэн распалялся все больше и больше. – Преданность мертвому миру – вот как я все это называю. Почему бы тебе, с твоим-то умом, не заняться современными проблемами, вместо того, чтобы прятаться от них.
– Это не мертвый мир, – ответил Фредди, лицо которого стало пунцовым. – Когда мы говорим о классике, о классической архитектуре, классической музыке и так далее, мы говорим о том, что является основой.
Дэн пренебрежительно взмахнул рукой с зажатой в ней вилкой.
– Чепуха! Софистика! Все это чистой воды эскапизм.
– Фредди идеалист. Он такой же, как и вы, – вмешалась в разговор Лия.
– Как я? Я имею дело с реальными вещами, наукой и социальным прогрессом.
– У вас с ним просто разные цели, – продолжала настаивать Лия, глядя на Дэна с вызовом.
Она стала еще более самоуверенной с тех пор, как пошла работать, подумал Пол и попытался рассеять заметно сгустившуюся за столом атмосферу враждебности.
– Я сам часто думал то же самое о Фредди и Дэне, – сказал он и шутливо добавил: – По крайней мере, ты должен благодарить судьбу, Дэн, что твой сын не банкир.
Его слова, как он и надеялся, вызвали смех, даже у Хенни, которая вполне естественно молчала во время последнего резкого обмена мнениями.
Мими, на чью дипломатичность всегда можно было рассчитывать, повернула улыбающееся лицо к Дэну.
– Пол говорит, вы работаете сейчас над чем-то весьма интересным. Вы нам об этом не расскажете?
– Я работаю над несколькими вещами, но все это техника и мне было бы трудно объяснить. Думаю, вам будет неинтересно, – протянул Дэн с явной неохотой. Однако чувствовалось, что внимание ему приятно и он хочет, чтобы его упрашивали.
