все эмоции это плоский шершавый картон, от прикосновения к которому по коже бегут стаи мурашек вызывая внутреннее отчуждения этого звука.
Весь путь до города проходит в полном молчании, которое разбавлял лишь работающий двигатель.
Несколько раз я хотела начать разговор, но когда взглядом натыкалась на неподвижное будто высеченное из гранита изваяние лицо мужчины, тут же пресекала эту идею.
Герман меня привез к дому Светланы. Запарковался и первый раз за последний час посмотрел на меня. Пристально. Напряженно.
– Я готова, – хрипло ответила мужчине, скользнула рукой к застежке, чтобы отстегнуть ремень.
– Вижу. Ась…
– Герман, если ты меня хочешь уговорить вернуться: не нужно. В конце-концов, мне нужна женская консультация. Мне нужно в ближайшее время встать на учет. Ты же помнишь, что я беременна?
Так как я сильно волнуюсь, то в голосе слышны истеричные нотки. Я суечусь в желании побыстрее оказаться на улице, пространства в салоне автомобиля становится критически мало.
– Ладно, – мужчина выбирается из машины первым, обходит ее, помогает выйти мне. – Пойдем, я тебя провожу, а потом в маркет доеду. Привезу еды.
Герман забирает небольшую сумку с вещами и подталкивает меня к двери подъезда.
Подъем на этаж занимает несколько минут полного молчания.
У меня столько слов крутиться на языке, но ни одно, черт бы его побрал, не могу сказать в слух. Язык приклеился к небу в прямом смысле слова и все что мне оставалось делать – это молчать.
Дверь в квартиру открыл Герман. И стоило мне сделать шаг в глубь квартиры, как меня тут же окутало теплом и каким-то уютом. Не разуваясь прошла в коридор, включила свет. Помещение тут же наполнилось теплым освещением. Вдохнув знакомый запах, незабытый за столько дней, я внезапно почувствовала дома.
– Ну, что сама справишься? – вибрирует в воздухе низкий бас Германа.
Поворачиваюсь к нему лицом.
– Безусловно. Даже не сомневайся, – улыбаюсь в ответ, но на лице Германа не дернулся ни один мускул.
– Тогда закрой за мной дверь я скоро вернусь, – Герман выходит и тихо прикрывает за собой дверь, а я так и остаюсь стоять посреди прихожей растерянно хлопая глазами.
Подсознание конечно же работает наперед и пока я в растерянности не знаю за что хвататься и с чего начать, мозг уже рисует то что неизбежно будет завтра.
Скидывая уличную обувь, обуваю домашние тапочки и первым делом иду на в зал, чтобы оставить там свою ношу. В сумке находятся не только вещи, но и документы, которые для меня имеют большое значение.
В квартире ничего не изменилось. Только слой пыли, даже при свете ламп, был отчетливо заметен, но сейчас мне на это плевать.
Оставив сумку, быстро переоделась в домашний костюм, переместилась на кухню. Включила старенькое радио для фона, поставила чайник и подойдя к окну прилипла к холодному стеклу лбом, выглядывая во дворе внедорожник Германа.
В том, что Герман останется со мной на ночь, я даже не сомневалась.
Разговор, который я игнорировала всю дорогу до города не получится замалчивать и дальше. Да и сама я теперь прекрасно понимаю, что мне нужен четкий ответ, который будет характеризовать наши отношения. Мое своенравное поведение конечно же сказывается на поведении мужчины в мою сторону, но это все временно и для себя я точно решила, что Германа не отпущу, но и свободу ему свою не отдам. Мужчина должен понять, что я тоже имею право на свое мнение и на свое слово и могу что-то решать сама.
З спиной зашумел чайник отвлекая меня от тяжелых мыслей. Отвлеклась от просмотра территории всего на мгновение, чтобы выключить кипящий агрегат, а когда вернулась на пункт наблюдения, увидела внедорожник Германа аккуратно припаркованный на стоянке.
Бросилась к двери. Повернула ключ в двери одновременно с трелью звонка.
Распахнула дверь. На пороге стоял Герман, в одной руке он держал объемный пакет с продуктами в другой… букет цветов завернутых в крафт бумагу. У меня от его вида перехватило дыхание. В ногах появилась слабость, сердце в груди сделав кульбит застучало быстрее.
– Пустишь? – вскинув бровь, хмыкнул Герман.
Я тут же отступая, попятилась назад.
– Вот возьми, не знаю, можешь в воду поставить, – протянул мне сверток с цветами мужчина, и выглядело это в его исполнении как то неуклюже что ли.
– Спасибо, – заливаясь краской промямлила.
Вся моя храбрость улетучилась на раз два. Черт побери! Как же легко женщину сбить с толку. Все что требуется – это подарить цветы не по расписанию, без праздников и значимых событий, а просто так по зову души.
– Пустяки, роднуль, – Герман скидывает обувь и бочком с пакетом в одной руке наперевес протискивается к кухне. – Я немного еды купил, сегодня на вечер, завтра поищем другую квартиру, туда и закупимся.
По ходу расписывает мне планы на завтра Герман.
Я соображаю туго, до меня не сразу доходит смысл сказанных мужчиной слов. Приходится еще раз прогнать слова Германа в голове, чтобы наконец-то уловить смысл. А Герман тем временем уже во всю хлопочет по хозяйству. Расскладывает продукты. Собирает на стол. Да все у него выходит так ловко, будто он только этим и занимался всю свою жизнь: занимался домашними делами.
Застываю в дверях. В голове пытаюсь сформулировать то, как бы помягче объяснить Герману, что мне нужен глоток свободы, нужна самостоятельность, а не его полный контроль.
– Герман, – я решаюсь высказать свою позицию и зайдя на кухню подступаю к нему.
Мужчина резко поворачивается ко мне лицом и…
В этот раз вся краска сходит с моего лица, мой взгляд прикован к маленькой коробочке покоящейся прямо в сердцевинке мощной ладони.
– Герман, что это? – хлопаю ресницами, губы еле двигаются, да и все тело как будто превратилось в большой кусок желе, который в любую секунду готов растечься по полу липкой массой.
– Именно то, о чем ты думаешь, роднуль, – голос
