Катя простояла на опустевшем крыльце ещё минуту. Тут уже совсем осень. Холодно. Многие дети в шапках были. У Вадима значит ещё холоднее. Но уже сентябрь. Если повезёт, на неделе будет какая-то связь. Хоть ненадолго. Даже если только пару слов удастся сказать друг другу. Что она скажет? Только что любит и ждёт. И что у неё тут всё в порядке. А как там у него, она поймёт по голосу.
Глава 155
Шторм в Карском море в сентябре — тяжёлое испытание для любого судна. Даже для широкопалубных авианесущих крейсеров.
Недалеко от Диксона сухогруз "Ганна Шостак" мотало волной из стороны в сторону. Не осталось границы между небом и морем. Сильный ветер подхватывал волны, носил воду по воздуху, обрушивал сверху. Вода заливала через борт то с одной, то с другой стороны. Когда крен стал опасным, капитан подал сигнал SOS. Арктическая группировка Северного флота оказалась ближе всех к терпящему бедствие судну.
У штурвала стоял штурман — старший лейтенант Попов. Рядом в рубке капитан и старопом. Связь со штабом учений держали всё утро. "Разящий" ближе всех к квадрату бедствия. Подойти сможет быстрее и ближе к сухогрузу. Риски огромные. Но там люди. Груз уже не снять.
Ветров соображал, как принимать людей на борт. Непонятно, покинули они сухогруз, а значит их мотает по волнам в надувных спасательных плотах, или надо будет снимать прямо с борта терпящего бедствие судна. Даст бог, погода улучшится и сухогруз останется на плаву.
Селиванов готовил госпиталь. Взял в помощь матроса, у которого медучилище за плечами. Благодать божья на его голову. Иметь полноценного медбрата. Следом вызвался помогать ещё один. Оказалось, вылетел из меда после первого курса. Ну, хоть физиологию успел пройти. Всё равно помощь и совсем не лишние сейчас руки.
Думченко с боцманской командой переселяли матросов, чтобы освободить место гражданским. Доставали сменное белье. Готовили бани.
У Музаферова тоже были готовы. Плюс ещё пятнадцать человек — это нормально. У "Разящего" норматив на боевую готовность плюс тридцать человек к экипажу.
У Никитенко ухо в наушнике было красное. Но ему не привыкать. Сейчас, слава богу, общение идёт в открытом эфире. Там сразу военные, МЧС и торговый флот.
Капитан сухогруза тоже на связи. И это очень хорошо. Значит именно Роман Никитенко будет "держать" его своим голосом. Капитан хорошо держался. Крепкий мужик. Впрочем, на севере другие не работают. Потом, ближе к квадрату, связь будет уже с Ветровым. Если ничего не случится.
Попов выжимал максимум из двигателей. Машинное отделение коротко отзывалось на команды. Мичмана-техники, переодевшись в специальные костюмы и пристегнувшись к леерам, проверяли лебёдки и "клетку" (специальная конструкция для подъёма на борт) на кране. Сейчас главное, чтобы на "Разящем" никого не смыло и ничего не заклинило.
— Егорыч, по грамульке приготовил из запасов? Чую, нам всем надо будет, — Леонидов очередной раз оторвался от оптики. — Погоди чуять, Сергей Сергеевич, — Ветров стоял над картой, — Сколько нам до квадрата? — Ещё миль двадцать, командир, — отозвался Леонидов. — Попов, скорость? Хоть двадцать пять узлов* (морских миль в час) идём? — Двадцать семь. Больше никак, — бледный, как полотно, Попов всматривался вперёд. Но смотреть было не на что. Только одна серая стена дождя и шторма. — Давай, Андрей Дмитриевич, давай. Надо. Представь, если там мужики на плотах. Вода ледяная.
— Ветер вроде стихает, ещё пару узлов добавим. — Никитенко, связь! Как капитана там зовут? — Капитан "Ганны Шостак" на связи, командир, — переключил на рубку связь Никитенко, — Зовут Александр Иванович. — "Ганна Шостак", как слышите? "Разящий" на связи, капитан второго ранга Ветров Вадим Андреевич. Мы рядом. Расчётное время сорок две минуты. Может быть, чуть быстрее.
— Команда готова спускаться на плоты. Пока держимся на плаву. Но шансов мало. — Если можете, то через двадцать минут спускайтесь. Все. — Нет, Вадим Андреевич, я уж тут как-нибудь. Тридцать лет на этой посудине. Не пойду никуда. — Александр Иванович, не дури! — орал Ветров, — Я теперь за вас всех отвечаю! Через двадцать минут вся команда должна быть по плотам и дальше от судна. Ветер стихает. Даст бог, обойдётся. Рацию на себя! Слышишь?
Ветер и дождь чуть стихли, помогая миноносцу двигаться быстрее. Но волны стали ещё больше. "Разящий" пришёл в квадрат бедствия.
Ветров смотрел через оптику. Оранжевые плоты с командой были метрах в трехстах от накренившегося сухогруза. Но судно ещё держалась на плаву.
— Андрей, держи! Аккуратно. Давай. Примем по правому борту. — Стоп машина! — Попов вытер лоб ладонью, это ещё совсем не конец. Надо не дать миноносцу выскочить бортом на сухогруз. Но и винтами нельзя задеть плоты и людей.
По палубе уже двигалась спасательная команда, кидали швартовы, круги и трапы. Стали поднимать людей по одному. Целиком плот не зацепить. Ветер не давал работать крану.
Вытаскивали замерзших промокших моряков за шиворот через борт, цепляли страховками, передавали по цепочке.
У Селиванова в открытый люк вода хлестала, но по-другому в госпиталь людей не спустишь. В мокрой одежде мужики весили под двести килограммов. Здоровенные матросы втроём поднимали одного. Аккуратно спускали вниз.
— Шевелимся, братишки, шевелимся, — Думченко и все, кто поместился в узком коридоре перед лазаретом, раздевали мокрых людей, укутывали одеялами.
— Теймур! Кипяток давай! Потихоньку пей, братишка, — поили с рук горячим замерзших людей, пока медики осматривали и обрабатывали.
Через сорок минут на борту "Разящего" были все пятнадцать членов экипажа сухогруза. Включая собаку Черныша. Тот дрожал и прижимался мордой к капитану. — Как вы собаку то вытащили? — Музаферов принёс псу косточку и миску с водой. — К себе привязал, — выдохнул капитан, — Он вся моя семья. Никого больше нет. И понял, что делать. Обхватил меня, как обезьяна. И сидел под жилетом.
Александр Иванович смотрел в иллюминатор, как удаляется из виду сухогруз. На глазах седого моряка были слёзы.
Друзья, в блоге видео на тему.
Глава 156
156.
В школе быстро сообразили, что Катей в принципе можно заткнуть любую "дырку". Она легко заменяла уроки любого иностранного языка, рисования, истории, математики. Людмила Викторовна возмутилась. — Катя, не давай на себе ездить! Тебе учиться надо. — Ба, а что мне ещё делать? Муж в походе. Вы с дедом тоже на работе. Мне только в радость. Тем более, что всё оплачивается. — Тебе что, Вадим денег не оставил? — Оставил, конечно. Но ведь совсем не лишнее будет. Тем более, что мне домой надо слетать. И подарки купить. У Епифановой вот-вот родится ребёнок. — Ты свою учёбу успеваешь посещать? — Да, я смотрю лекции. Иногда живьём, иногда в записи. Все семинары посещаю. Не переживай.
Звонок от Светы раздался неожиданно. — Катька, ты смотришь? — кричала в трубку Вашкина. — Нет, мы на работе. В школе. Не смотрим. А что такое? — Новости по первому. Про "Разящий". Они там людей с сухогруза…и собаку… в шторм…, - Света захлебывалась эмоциями. — Ба, телевизор работает? Нет? Давай через сайт. Там "Разящий" показывают! Катя дрожащими руками открывала ноутбук.
Браузер, как назло, грузился будто медленнее обычного. Наконец Катя нашла ссылку на выпуск новостей. Пролистала видео. Про саммит, потом снова политика. Когда на экране мелькнула чёрная собака, она поняла, что нашла нужный сюжет. Аккуратно сдвинула время видео. Появилась заставка.
— Три дня назад в районе посёлка Диксон Красноярского края в Карском море экстренно эвакуировали экипаж сухогруза "Ганна Шостак", — ровным голосом без эмоций вещала диктор, на экране появились кадры сильного шторма и качающаяся палуба сухогруза, — Эвакуацию проводил экипаж эскадренного миноносца "Разящий" из арктической группировки Северного флота России. Всем морякам оказана медицинская помощь.
