Но Джонни только что заявил, что ни за что на свете не переедет ко мне.
Мой ответ, как уже понятно, был решительным.
— Мне нужны конюшни, Джонни, — указала я, решив умолчать о том, что мне также могут понадобиться комнаты, и использовать данный аргумент, если понадобится обратиться к другому оружию в моем арсенале в нашем споре.
— Из, у меня двадцать семь акров. Я могу построить тебе конюшни, и у тебя будет гораздо больше места для верховой езды. Когда мы катались в прошлые выходные, мне показалось, что мы едва ускакали, как оказались дома. Еще нам понадобится пристройка для квадроциклов, снегоходов и велосипедов, а также гараж, так как ты не будешь парковать свой автомобиль снаружи, когда наступят холода или пойдет дождь. Закончив с этим, мы достроим нижний этаж спальнями для наших будущих детей, чтобы у них было собственное пространство, и семейной комнатой, и все это будет располагаться далеко от нашей спальни, чтобы я мог трахать тебя так, как тебе нравится. Мы перестроим здесь все, чтобы иметь большую гостиную и убийственную гардеробную, которую ты сможешь заполнить своими платьями и обувью, и там будет достаточно места, чтобы я смог уложить тебя на пол, если случайно увижу, как ты одеваешься или раздеваешься, и мне захочется тебя трахнуть.
Я стояла как вкопанная, уставившись на совершенство по имени Джонни Гэмбл.
Джонни не замер.
Джонни был в ударе.
— В твоем доме три спальни, а ты хочешь пятнадцать детей. Я хочу двоих. Но готов пойти на компромисс и довести это число до четырех, но четверо детей и двое взрослых в твоих акрах означают, что мы будем жить друг на друге, а это не то, что я хочу дать своей семье. Я хочу дать ей достаточно места, чтобы разместить внизу гостиную и четыре спальни с двумя ванными комнатами для Джека и Джилл. И просто к слову, spätzchen, наступает время для того, чтобы начать сажать в тебя наших детей, а живя в окружении розовых стен, подушечек в цветочек и гребаного скворечника с розовой крышей на кофейном столике в гостиной, количество моих сперматозоидов может резко упасть.
— Мы… мы… съезжаемся или женимся? — спросила я, затаив дыхание.
Его густые брови сошлись вместе в той суровой манере, которая была ему присуща.
— Мы съедемся, а потом поженимся.
Я совсем перестала дышать.
— И, детка, — предостерегающе заявил он, — я уже выбрал кольцо. Оно классное. Парень сказал, что камень — огранки «кушон», а кольцо назвал «гало». Понятия не имею, что это значит, но оно чертовски крутое. А еще у него камень в четыре карата. Если ты откажешься от него, я, черт возьми, сойду с ума, потому что за его стоимость можно купить грузовик.
Четыре карата.
Обручальное кольцо, которое стоит столько же, сколько грузовик.
— И пока мы ссоримся, — продолжал Джонни, — с таким же успехом можно поделиться тем, что Марго уже планирует нашу свадьбу. Когда я пришел к ней на днях, потому что Дэйву потребовалась помощь в установке новой раковины, которую Марго заказала на каком-то сайте, у нее на кухонном столе лежали журналы для невест, из которых торчало около семисот закладок. Она сказала мне, что у тебя будет либо свадьба, о которой она всегда мечтала, либо свадьба, которую она твердо решила устроить. С Марго, я думаю, это последний вариант, но что первый, что второй — это одно и то же. Так что держись крепче, spätzchen, потому что гарантирую, что любые планы Марго на свадьбу выйдут из-под контроля.
— Ты не против четырех детей? — прошептала я.
Он потянулся ко мне.
— Хочешь увеличить до пяти, я подумаю об этом. Но давай убедимся, что к компании первых четырех не примкнул Тоби.
— У тебя замечательный брат, Джонни.
— Почти все женщины так думают, Иззи, так что твое мнение меня не удивляет.
На это мне действительно нечего было сказать, поэтому я промолчала.
В этот момент Джонни, казалось, заметил смену моего настроения, и его сердитый взгляд тоже изменился.
— Из? — позвал он.
— Мне нравится мой скворечник.
— Из, — прошептал он, криво ухмыльнувшись.
Боже, я обожала его ухмылку.
— Но если тебе не нравится, я выставлю его на дворовую распродажу, которая, похоже, мне предстоит.
— У тебя могут остаться жить твоя сестра и Брукс. Им там нравится.
— Да, — согласилась я.
— А это место принадлежало моему отцу.
— Я знаю, häschen.
Выражение его лица смягчилось, и, Боже, о, Боже, оно стало еще прекраснее.
— Детка, если у тебя есть свадьба мечты, которую ты хочешь, я вмешаюсь в планы Марго, — ласково пообещал он.
— У меня такое чувство, что свадьба моей мечты будет такой, какой ее хочет для меня Марго.
— Да, — согласился он.
— Маме бы понравилось твое водяное колесо.
— Хорошо, — ответил он.
— А ты понравился бы ей еще больше.
И выражение его лица стало еще более нежным, и, Боже, о, Боже, еще более прекрасным.
— Хорошо, — прошептал он.
— Могу я теперь наброситься на тебя?
Он улыбнулся.
— Валяй, детка, — пригласил он.
Я кинулась на него.
И Джонни сдался без боя.
***
— Из.
Я вынула его член изо рта, обхватила рукой и сильно задвигала вверх и вниз, приподнялась между его ног и посмотрела на Джонни, лежащего по диагонали на кровати: мышцы напряжены, колени подняты, длинные, мощные ноги раздвинуты в стороны, а твердый как камень член покраснел и увеличился. Пульсация вен, которую я чувствовала у себя во рту, сейчас ощущалась в моей ладони.
— Я хочу посмотреть, — прошептала я.
Он поднял голову с матраса, его руки пришли в движение, — одна оттолкнула мою в сторону, другая опустилась ниже, чтобы обхватить яички, — и он прорычал:
— Тогда приготовься к шоу, детка.
Я приготовилась к шоу, взволнованно и тяжело дыша, желая прикоснуться к нему влажными и зудящими ладонями, пока я смотрела, как он дрочит для меня, мнет яички, хриплые звуки исходили из его груди, бедра взмывали вверх, с силой врезаясь в руку.
Я тихонько вскрикнула вместе с его низким стоном, когда он зарылся темной головой в матрас, обнажая волевую линию челюсти, видневшуюся сквозь бороду, натянутые жилы на шее, и сливочная струя выстрелила из его члена вверх на грудь.
Он доил сам себя, пока я больше не могла этого выносить.
Я подползла к нему и легла сверху, обхватив ладонями его голову и водя языком у него во рту, даже несмотря на его затрудненное дыхание.
Джонни пришел в себя достаточно, чтобы поцеловать меня в ответ и убрать свои руки от того места, где я зажала их между нашими телами. Одной рукой он обхватил меня за бедра, удерживая на месте, в то время как другая его рука нырнула мне между ног, проникая внутрь двумя пальцами.
Я застонала ему в рот, когда он собрал мою влагу, вынул пальцы и сильно надавила на клитор.
Прошло, наверное, секунд десять, прежде чем я впилась зубами в его нижнюю губу, услышала его хрип, почувствовала, как его рука на моих бедрах напряглась, заскользила вниз и внутрь. Он снова погрузил пальцы в мою влагу и двинулся ими вверх, проникая одним в мою задницу.
Я оторвалась от него, откинув голову назад, и закричала, когда кончила.
Во время моего оргазма он обрабатывал клитор и продолжал нежно ласкать меня, трахая мою задницу, пока спазмы удовольствия превращались в дрожь, затем в трепет, и я рухнула на него сверху, уткнувшись лицом ему в шею.
Джонни вынул палец, провел рукой вверх до поясницы, обхватывая меня за талию, и убрал руку между моих ног, присоединяя ее к первой.
Я прерывисто выдохнула в его кожу.
После того, как я насытилась и устроилась сверху на своем мужчине, он стал водить пальцами вниз и вверх по задней части моего бедра.
— Когда мы приступим к созданию детей, spätzchen, мне понадобится моя сперма, чтобы кончить в тебя, не думаю, что ты сможешь впитать ее через кожу, — поддразнил он.
— Ты часто кончаешь в меня, — пробормотала я абсолютную правду.
Можно сказать, что пять месяцев совместной жизни не повлияли на силу нашего влечения друг к другу.
