как сторожевой пёс. Я схватил его за шиворот и щёлкнул по лицу, приводя его в чувство, но он не реагировал.
Он был жив. Я принюхался, спиртным от него не пахло. Судя по ровному, размеренному дыханию, он просто спал беспробудным сном.
Снотворное! Дашка!
Я дёрнул дверь карцера, но она была закрыта на замок. Что за пиздец? Он был на том же месте, где я его повесил. Я достал ключ, гадая, что произошло.
— Где она? — с порога набросился я на Дашу. — Отвечай, сука!
Я вцепился в её майку, готовый разорвать девчонку на куски!
— Кто?
— Где Дюпон? — сдерживаясь из последних сил, чуть спокойнее повторил я.
— Да откуда я знаю? Я здесь была. Ты же не замок меня запер! — отбрехивалась Дашка.
— А Малой?
— Он тоже тут был. Ну, может поссать отходил или покурить...
— Я сейчас его просто пристрелю! — оскалился я Даше в лицо и демонстративно вытащил Стечкина.
Отпустив девчонку, я вернулся в коридор и направил пистолет на спящего мальчишку.
Как я предполагал, Дашка прибежала следом за мной. Испуганно уставилась на меня, прикидывая, шучу я или нет.
— Быстрее, Даша! Говори быстрее! — поторопил я её.
Даша будто воды в рот набрала. Смотрела на Малого невидящим взглядом и молчала. Неужели, у неё совсем нет сердца?
Я прицелился чуть правее головы Миколы и выстрелил. Даша вздрогнула и перевела взгляд на меня. Малой застонал и пошевелился. Походу проснулся?
— Оставь его, Серёжа! — ровным, как струна голосом, сказала Даша. — Это я отпустила, Анну.
— Зачем, сука? Зачем? — снова заорал я. — Ты хоть понимаешь, что наделала, идиотка? Меня теперь берлессы завалят! Нас всех!
Я отвернулся от Даши и стукнул кулаком в стену, чтобы унять свой гнев. Я даже смотреть на девчонку не мог. Она просто убила меня своим поступком! Убила!
Самое подлое предательство приходит от любимого человека. Я вздохнуть нормально не мог! Давно мне не делали так больно!
Костяшки на руке заныли, и это привело меня в чувство. Малой очнулся, сонно озираясь по сторонам.
— Куда она пошла? — упавшим голосом спросил Дашу.
Она стояла, едва живая, дрожа всем телом. Я напугал её. Бесстрашная Даша пересралась до смерти.
— Она не сказала. Я дала ей свою машину и бензин.
— Сука! Сука! Сука! — снова завёлся я. — Барсов знает? Ты уже настучала ему?
Я снова бросился к девчонке. Прижал её к стене, схватив за горло.
— Нет! Я не стучала! Я не стукачка! — хрипло взвизгнула она, вцепившись в мою руку.
— Кто стукач? Кто? Ты знаешь? Сука, говори! Не вынуждай меня тебя пиздить!
— Это я! — раздался за моей спиной голос Малого. — Не бейте Дашу, товарищ полковник! Это я стукач!
Малой просто пытался выгородить эту бессердечную тварь! Мне было жалко Малого, ведь Даша никого не любила, ни его, ни меня. Только себя и Рэкса немного. Иначе, не подставила бы всех нас.
— Уйди, Микола! — приказал я ему. — Ты уже и так в проёбе!
— Я сливал только то, что берлессы и так знали. Про побег фрогийки я не говорил! Мамой клянусь!
Да что же это творится?
Я отпихнул от себя Дашу и повернулся к Малому.
— И давно ты стучишь?
— Меня Кудряшов завербовал. В плену ещё. Они знают, где живёт моя семья. У меня сестрёнка маленькая ей всего шесть! Простите меня, Сергей Петрович...
Малой разревелся, как девчонка. Мне стало жаль его. Я любил пацана, как брата или сына. Я не мог его винить в том, что произошло. Да и неважно уже это всё...
— Как ты выбралась из карцера? — вернулся я к первой предательнице.
— Замок вскрыла. На тюрьме ещё научилась...
Я тяжело вздохнул и попытался сосредоточиться. Меня не было два с половиной часа. Анна не могла далеко уехать. Я ещё могу догнать её. Если она жива, рано или поздно, я найду её. Лишь бы только не поздно.
— Чтобы утром ноги вашей здесь не было! Договорённость с берлессами в силе. Пока Барсов не знает, что Дюпон сбежала, пока стукач ему не доложил, вы спокойно пересечёте границу!
— Серёженька, миленький, не выгоняй меня! — запричитала Даша, бросаясь на пол и хватая меня за ногу. — Прости меня, прости! Я хотела, как лучше! Я не хочу никуда уезжать!
— Не трогай меня! — с трудом отцепившись от девушки, я отступил я на шаг. — Не уйдёте, я вас расстреляю! Обоих! Богом клянусь! Сам не смогу, но приказ отдать хватит духа! Помнишь, Воронько, что случилось с диверсанткой Машей? Будешь также на столбе голышом висеть! — Даша уже не слышала меня, зайдясь истеричным плачем. — Микола! Доставь Дашу до Берлессии!
— Слушаюсь, товарищ полковник!
Я обнял пацана и прижался лбом к его лбу. Он снова расплакался, и я тоже не смог сдержать слёз.
— Как брата прошу, Микола! Выполни мою последнюю просьбу! — тихо сказал я, сглатывая слёзы.
— Простите меня, Сергей Петрович!
— Прощу, если уедете! Спасибо тебе за всё! Ты был хорошим бойцом!
Я потрепал пацана по голове, бросил последний взгляд на безутешную Дашу и ушёл, не оборачиваясь.
В страшном сне я не мог представить более ужасного прощания с самыми дорогими мне людьми. Я сделал для них всё, что мог, но мне казалось этого недостаточно. Где я допустил ошибку, что заслужил такое отношение к себе? В чём я провинился перед ними?
Ответ на этот вопрос я уже не получу никогда. Да и какая теперь разница?
Нужно было поторапливаться, если я хочу найти Анну живой. Зачем она мне теперь, если можно не отдавать
