я направляюсь к границе кампуса к тропинке, ведущей в лес. Сегодня здесь бегают несколько человек, и я жду, когда они меня минуют, затем пробираюсь вниз по холму и иду вглубь леса к палатке, чтобы увидеть ее в последний раз.
Но палатка исчезла. Все исчезло. Будто никогда и не было.
Я падаю на колени, а из моих глаз снова текут слезы. Знаю, что обещала себе больше не плакать, но ничего не могу с собой поделать. У меня чувство, что я все потеряла. И я боюсь снова превратиться в прежнюю Джейд, которая не доверяла людям и не верила в счастливый исход. «Счастье недолговечно, Джейд», — так говорила моя мама, и я всегда ей верила. Теперь же я изменилась и не хочу возвращаться к прошлому, хотя часть меня верит, что так и будет.
У меня звонит телефон, и я вижу, что это Фрэнк. Прежде чем ответить, я выпрямляюсь и делаю глубокий вдох.
— Привет, Фрэнк.
— Привет, Джейд. Просто хотел пожелать тебе счастливого пути. — Кажется, Фрэнк очень счастлив. — Мы с Райаном приедем за тобой в аэропорт сегодня вечером. Ждем не дождемся встречи с тобой.
— Да, здорово будет оказаться дома. — Я изо всех сил стараюсь соответствовать его счастливому тону, но получается не очень.
— У тебя все в порядке, Джейд?
— Все хорошо, просто я устала.
— Ну что ж, завтра дадим тебе выспаться. Скоро увидимся.
Когда Фрэнк кладет трубку, я проверяю, нет ли у меня сообщений, и обнаруживаю одно от Харпер. Они с Шоном уже на пути в Калифорнию. Друзья выехали вчера, и в сообщении Харпер говорится, что они уже где-то в Пенсильвании.
На телефоне срабатывает будильник, напоминая, что скоро нужно ехать в аэропорт. Я иду обратно и, поднявшись на холм, отправляюсь в свою комнату в общежитии. Чемодан, который Гаррет купил мне в прошлом году, уже упакован и стоит у двери, готовый к отъезду. Все оставшиеся вещи я сложила в машину. Моя комната такая же пустая, какой была прошлой осенью, когда я только заехала.
Я сажусь на голый матрас и оглядываюсь вокруг. Кажется, прошло не так много времени с тех пор, как я вошла в эту комнату впервые. Тогда на душе у меня было невероятно тяжело из-за того, что я до смерти боялась оказаться так далеко от дома. А потом в самый первый вечер я встретила Гаррета. Я не могла отвести от него глаз. Он был самым сексуальным парнем, которого я когда-либо видела. И он был добр ко мне с первой секунды нашей встречи. Я делала вид, что Гаррет мне докучает, но в глубине души он мне сразу понравился. Мне нравилось проводить с ним время и болтать. Мне нравилось, что он постоянно заставляет меня что-то делать вместе. Гаррет помог мне почувствовать себя комфортно, и уже после одного дня, проведенного вместе, я забыла о тоске по дому. Даже после того, как я сказала ему, что мы не можем встречаться, Гаррет все равно оставался рядом. С самого первого дня в Мурхерсте Гаррет был моим другом, а в итоге стал лучшим другом, который когда-либо у меня был.
Гаррет сейчас дома, так что я поднимаюсь на его этаж. В коридоре полно ребят, которые носят коробки и мебель. Музыка грохочет, и парням приходится кричать, чтобы что-то сказать друг другу. Я протискиваюсь мимо ребят, которые тащат диван, и иду к комнате Гаррета. Дверь открыта, а комната так же, как и моя, оказывается абсолютно пустой. Я захожу внутрь и закрываю за собой дверь. Комната все еще хранит запах Гаррета, и я, чувствуя подступающие слезы, понимаю, что прийти сюда, вероятно, было не лучшей идеей. Но я должна была увидеть эту комнату в последний раз. Именно здесь Гаррет впервые признался мне в любви, и именно здесь я впервые призналась ему в ответ. Здесь он обнимал меня снова и снова, пока я наконец-то не научилась делать это правильно. Именно здесь он разговаривал со мной, слушал меня и помогал избавиться от голосов в моей голове.
С этими стенами связано так много воспоминаний. Как и с этим кампусом. И с этим городом. Но пришло время их отпустить.
Это совсем не то, чего я хочу. Я не хочу забывать. Я хочу все помнить. Все, что нас с Гарретом связывает с момента нашей первой встречи в сентябре прошлого года. Все вечера кино в его комнате. Все наши поездки в «Блинную Эла». Наши состязания на беговой дорожке и в бассейне. Каждое объятие. Каждый поцелуй. Все. Но мне нельзя. Я должна найти способ задвинуть эти воспоминания в самый дальний уголок своего сознания, где они никогда не будут обнаружены. Потом заставить себя никогда не искать их. Это единственный способ хоть как-то двигаться дальше без Гаррета.
Телефон издает звук, оповещая, что пора в дорогу, и я спускаюсь к себе. Я выкатываю свой чемодан в коридор и еще раз оглядываю свою пустую комнату, прежде чем закрыть эту дверь навсегда.
Когда я выхожу на улицу, такси уже ждет, чтобы отвезти меня в аэропорт. Водитель берет мой чемодан и убирает его в багажник.
Когда машина отъезжает, я прощаюсь с Мурхерстом. И это не «увидимся позже», а «прощай». Потому что я точно знаю, что никогда больше сюда не вернусь.
По возвращении в Де-Мойн я жду вечера воскресенья, чтобы рассказать Фрэнку о деньгах. Райан уехал куда-то с Хлоей, что к лучшему, ведь я не хочу посвящать его в наш разговор. Райан не должен знать, что деньги от меня. Во-первых, он ничего не знает о том, какое отношение я имею к Синклерам, а во-вторых, ему было бы неловко брать деньги у своей младшей сестренки.
— Фрэнк, мне нужно тебе кое-что рассказать. — Я немного нервничаю из-за предстоящего разговора. Я боюсь, что Фрэнк разозлится из-за того, что я взяла эти деньги, или обидится на мое предложение дать часть денег ему.
— Что такое, Джейд?
Фрэнк выключает телевизор.
Мы сидим в гостиной: он в своем кресле, а я на диване.
— Что ж, как тебе известно, последние несколько месяцев я много времени проводила с Грейс и Арлином и действительно очень хорошо их узнала.
— Да, и я этому рад. Тебе это было на пользу. И мне очень жаль Арлина.
— С первого дня нашей встречи Арлин относился ко мне как к внучке. И Грейс тоже. Ну, она и сейчас так ко мне относится.
