– Ты подарил мне настоящую любовь, Билл, – нежно проговорила она. – За это не надо извиняться.
– К сожалению, я не в силах дать тебе больше… – В глазах его стояли слезы. – Я очень сожалею, – печально повторил он, и тогда Изабель наклонилась и поцеловала его. Осторожно потянув, он усадил ее к себе на колени. Их поцелуи были полны нежности и страсти, воспоминаний о том, на что они надеялись и что потеряли, едва вкусив. Обнимая ее, Билл вскоре забыл о том, что перестал быть мужчиной, неукротимая волна желания прокатилась по его телу. Они еще долго целовались, а потом, когда, задыхаясь, наконец, оторвались друг друга, Изабель, ни слова не говоря, помогла ему перебраться на кушетку, осторожно раздела и сбросила свою ночную сорочку.
На какой-то миг Билл заколебался, но он не мог, да и не хотел, останавливаться. Он жаждал Изабель всей душой и телом, он никогда еще так не хотел женщину. Именно об этом они мечтали, на это надеялись – такая страсть, какой он не испытывал даже в юности. В целом мире не было другой такой, как Изабель.
Потом, когда все закончилось, он долго лежал в ее объятиях и улыбался. Его страхи исчезли – любовь и нежность Изабель прогнали их прочь. То, что между ними сейчас произошло, превосходит самые смелые ожидания. Теперь, несмотря на инвалидную коляску, он снова ощущал себя полноценным человеком.
– Ох! – Она прижалась к нему крепче, и Билл довольно улыбнулся. В ее объятиях он снова чувствовал себя молодым. – Это было замечательно.
– Лучше некуда. – Но когда через час Изабель отвезла его в ванную, а спустя еще сорок минут он появился оттуда полностью одетым, выражение лица Билла очень ей не понравилось.
– С моей стороны было безумием сюда приходить, – мрачно произнес он. К нему уже вернулись прежние страхи, усугубляемые чувством вины. – Я не должен был так поступать. – Он не хотел вселять в нее ложные надежды. Теперь им будет еще труднее, хотя, конечно, Билл чувствовал и огромное облегчение: ходить он не может, но его мужская сила полностью восстановилась.
– Не понимаю, – покачала головой Изабель. – Мы оба взрослые, оба свободны. Ты разведен, я тоже почти разведена – все будет оформлено через несколько месяцев. Маленьких детей у нас нет. К чему самим создавать проблемы? Жизнь и без того достаточно сложна, не стоит ее самим себе портить. К тому же, – серьезно добавила она, глядя ему прямо в глаза, – нельзя быть неблагодарным. В Лондоне мы могли вместе умереть или, того хуже, мог умереть кто-то один. Но ведь мы выжили – так давай не будем пренебрегать тем подарком, который нам сделала судьба.
– Ты ошибаешься, Изабель, – решительно заявил он. – Жизнь с человеком, не расстающимся с инвалидной коляской, отнюдь не подарок.
– А я считаю, что жизнь с человеком, которого любишь, и который любит тебя, – это бесценный дар! – не сдавалась Изабель. Они побывали в настоящем аду и теперь, когда вернулись оттуда, имеют право немного отдохнуть в раю.
– Нет, Изабель! – твердо сказал Билл. – Я этого не допущу. То, что сейчас здесь произошло, – это моя ошибка, я проявил полную, безответственность.
– Ты проявил человечность. Неужели ты не можешь позволить себе быть счастливым и потом не пилить себя за это? – Он невольно улыбнулся. – Зачем ты все усложняешь? Мы ведь любим друг друга, – повторила она. – Разве этого не достаточно?
– Иногда недостаточно. Ты не понимаешь, на что идешь, Изабель.
– Нет, понимаю! – возразила она. Было уже шесть часов утра, ему скоро нужно будет уйти. – Я пятнадцать лет ухаживала за Тедди, который тяжело болел, но я его и сейчас люблю. А ты не болен. Ты сильный и здоровый, просто не можешь ходить. Ну и что? Меня не остановило бы, даже если бы ты больше не мог заниматься любовью. Это, конечно, волшебная вещь, но я бы и без нее прожила. Для меня важнее всего быть с тобой вместе.
– Довольно, – мрачно сказал он. – Я пришел сюда попрощаться, так вот – давай прощаться.
– Ты совершаешь невероятную глупость. Я тебя не отпущу!
– Это не в твоей власти. Мы больше не увидимся. – Оба понимали, что он на это вполне способен.
– И что тогда? Ты до конца жизни обрекаешь нас на одиночество и на воспоминания о том, что мы имели, а потом из-за твоего упрямства утратили. Зачем? Кого ты хочешь победить? Думаешь, на небесах нас ждет награда за то, что мы сами себя наказываем? Возможно, наша жизнь не всегда будет гладкой, но ведь ничего идеального на свете нет! У нас пока все складывается просто замечательно, так зачем себя этого лишать? Мы оба и без того достаточно настрадались. Ради Бога, будь благоразумен… – По ее щекам текли слезы, но Билл оставался непреклонным.
– Мне очень жаль, – прошептал он, поцеловав ее в лоб, и направился к двери, но на пороге не выдержал и оглянулся.
– Зачем ты так поступил? – плача, воскликнула Изабель. – Какой в этом смысл? Чтобы помучить нас обоих? Чтобы напомнить нам о том, как сильна наша любовь, и тут же все отнять? Зачем, если мы так счастливы?
– Возможно, я недостаточно тебя люблю, – печально проговорил он, – или ты не сможешь любить меня так сильно, как сейчас думаешь.
– Не надо все усложнять. Не надо. Я тебя люблю, и это главное. А твоей любви мне хватает.
– Я не тот, кто тебе нужен, – с тоской глядя на нее, упрямо повторил Билл. Ему хотелось вернуться и снова ее обнять, но он сдержался.
– Дай мне самой выбрать. Позволь мне судить, что для меня лучше. Ты не имеешь права решать за меня!
– Имею, – ответил Билл и, в последний раз на нее взглянув, выехал из комнаты. Через мгновение дверь захлопнулась, и Изабель, закрыв лицо руками, неподвижно застыла на кушетке.
Изабель провела в Вашингтоне еще четыре дня. Сенатор снова победил на выборах, и это, конечно, была заслуга Билла. Она видела его в программе новостей – Билл скромно сидел в сторонке, словно был тут совершенно ни при чем. Он больше ей не звонил, она тоже не пыталась с ним связаться. Сердце ее разрывалось от горя, но заставить его вернуться Изабель не могла. Ей придется смириться. Он имеет право выбирать – так же, как она вправе считать, что вместе они были бы счастливы. Она всегда будет им гордиться, и не важно, что он прикован к инвалидной коляске. Для нее это не имеет значения – в отличие от него. Что ж, пусть живет так, как ему хочется.
После выборов, во вторник вечером, она позвонила Софи и предупредила, что возвращается домой. У нее был грустный голос, но Софи не стала выяснять причину. Она и сама до сих пор переживала потерю брата – почти так же сильно, как мама.
– Ты виделась со своим другом? – решила переключиться на более веселую тему дочь.
– Да, – тихо сказала Изабель. – Он прекрасно выглядит.
