Алиса Клевер - Убийственная красота. 69

– Черт, – выругалась я, так и не добравшись до газет. Соблазн нарушить правила был велик, но я решила попробовать иной путь – легла на живот и принялась понемногу свешиваться вперед, вытягивая руку. Таким образом мне удалось соорудить из своего тела своеобразный мостик между диваном и столиком. До газет оставалось совсем чуть-чуть, буквально несколько сантиметров, когда Андре вошел в гостиную.

– Что ты творишь? – воскликнул он, ибо картина, открывшаяся его взору, была, вероятно, престранной. Я дернулась от неожиданности и тут же грохнулась на пол, ударившись плечом о край стола.

– Блин, – сорвалось у меня с языка.

– Больно? – Андре поставил на столик бокал с вином, который, оказывается, держал в руке, и, подняв меня, помог вернуться на диван.

– Я хотела взять газету.

– Понимаю, – кивнул он, стягивая с меня футболку. Осмотрев плечо, он отбросил футболку подальше и поцеловал покрасневшее от удара место. – Глупая кошка. Давай-ка, я дам тебе вина.

– Давай, – улыбнулась я, глядя, как Андре заботливо подносит бокал к моим губам. Определенно, сегодня он решил делать за меня все. Мои руки лежали без дела, пока Андре, глоток за глотком, поил меня терпким сухим вином.

– Ну, все, пока хватит, – решил он, когда я выпила почти половину бокала.

Голова стала легкой, и я начала хихикать. Пригрозив мне пальцем, Андре занялся растопкой камина. В комнате было прохладно, несмотря на дневную жару, но все же это показалось мне перебором.

– Решил меня зажарить? – поинтересовалась я.

Андре обернулся, одарив меня улыбкой. – Скорее, отжарить.

– Разве с камином не будет слишком жарко? – спросила я, уходя от опасной темы.

– Увидишь, – ответил он сухо. – Подожди, я включу воду.

– Какую еще воду?

– Тебя нужно сначала хорошенько вымыть, – пояснил Андре, вызвав этими словами целую бурю в моей крови.

– Накормить, напоить и спать уложить, – прошелестела я, глядя в его серьезные, темно-медовые глаза. – Значит, ты Баба Яга.

– Я – Кощей Бессмертный.

– А смерть у тебя в яйце? – расхохоталась я, и Андре, не удержавшись, тоже рассмеялся.

– Сиди смирно, – бросил он с улыбкой, выходя из гостиной.

Однако направился он не в спальню, а в другую ванную комнату, имевшуюся на первом этаже, там, где располагалась комната для гостей. Я была в этой комнате, но никогда не пользовалась самой ванной. Спрашивать же, почему Андре решил мыть меня там, не стала. Решил и решил. Может, просто не хочет тащить меня на руках на второй этаж. Я услышала звук льющейся воды, Андре ходил мимо меня в кухню и обратно в ванную с видом очень занятого человека. Через некоторое время я почуяла чудесный цветочный запах. Оказалось, что это аромат пены для ванны. Андре подсел ко мне и, ни слова не говоря, поднес к моим губам бокал с оставшимся вином, чтобы я допила до конца, затем внимательно осмотрел меня.

– Как ты себя чувствуешь?

– Божественно. Как кукла.

– Кукла?

– Ну да. Ты играешь в меня, как в куклу.

– О, мы еще даже не начали играть, – улыбнулся Андре.

– Ты хочешь, чтобы я ничего не делала? Почему?

– Это только сегодня, можно? – попросил он, и я, помедлив, кивнула.

Тогда Андре аккуратно развернул меня к себе лицом и, расстегнув лифчик, медленно снял его, не сводя с меня глаз, когда мои груди открылись ему. Я захотела прикрыть их ладонями, испытывая неудобство, какое бывает в бане, полной незнакомых людей. Но не стала этого делать, Андре все равно бы не позволил. Откинув в сторону бюстгальтер, он принялся за бриджи. Мне стало неловко. Я протаскалась в этой одежде целый день, вещи были несвежими, и вся я запыленной. Хотелось бы сначала привести себя в порядок, прежде чем предстать перед мужчиной.

Андре уложил меня, слегка толкнув за плечи, потом расстегнул мои бриджи и чуть стянул их, оголяя пупок и косые линии бедер, ведущие вниз, к треугольнику волос. Затем остановился на несколько секунд, рассматривая мое тело.

– Тебе нужен хороший загар. Я подумаю об этом, – сказал он, после чего подсунул руку под мою попу и, чуть приподняв, стянул бриджи вместе с трусиками.

Это было так странно – лежать перед ним с наполовину спущенными штанами и плавиться под его изучающим взглядом, испытывая мучительную неловкость за свой далеко не изысканный вид. Андре провел ладонью по моему животу, прикоснулся к волосам на лобке, погладил мои бедра. Затем, повернув меня на бок, провел ладонью по оголенным ягодицам, словно собираясь отшлепать. Я подумала, что именно так он и поступит, и даже сказала ему об этом. Андре засмеялся и сжал мои ягодицы чуть сильней – на секунду.

– Еле сдерживаюсь, – кивнул он. – Но сначала ванна.

И он стащил с меня остатки одежды.

Я лежала в теплой воде, опьяненная собственным бессилием, и покорно открывала рот, а Андре выбирал ягоды из тарелки. Клубника, чуть присыпанная сахарной пудрой и корицей, оказалась божественной. Ее вкус казался ярче после глотка вина, но только Андре решал, когда мне есть, а когда пить. Я боялась сильно опьянеть, но, кажется, Андре именно этого и хотел. Сам он так и не присоединился ко мне, просто сидел рядом на небольшом стульчике, кормил и поил меня, натирая мои волосы какими-то маслами, также привезенными в бумажных пакетах.

– Решил привести меня в приличный вид? – смеялась я, пытаясь увернуться от ароматной массы, которую Андре втирал мне в плечи.

– Тебе не нравится то, что я делаю? – удивился Андре.

Мне нравилось, но не хотелось выдавать ему эту тайну.

– Мне не нравится твой абсолютный контроль надо мной.

– О, контроль – это самое главное. Если бы я мог, то приковал тебя к своей кровати навсегда, – рассмеялся Андре. – Но это, к сожалению, идет вразрез с правами человека. Если бы ты только знала, как мне мешает эта чертова декларация. Буквально разбивает все планы.

– Планы? Может быть, поделишься ими со мной? – я покорно раздвинула ноги, позволяя Андре вымыть меня «там», что он и сделал с особой тщательностью. Его пальцы проскользнули внутрь, прикоснувшись к моему клитору, несильно, как бы между делом, и я с трудом сдержала стон.

Губы Андре растянулись в плотоядной улыбке.

– Если бы я увидел тебя лет пятьсот назад, непременно купил бы. Хочу иметь бумагу, подтверждающую, что ты моя и у тебя нет никакого права голоса.

– Рабство, значит, заводит тебя? – ухмыльнулась я.

– Еще как. Меня буквально бесит мысль, что ты свободна, – сообщил он, намыливая мне груди. – Но ведь я здесь, с тобой.

– Да, но еще днем ты пыталась сбежать, – напрягся Андре. – Сейчас ты здесь, и тебе нравится то, что я хочу с тобой сделать, но завтра все может измениться. Я – твоя прихоть, слабость, не больше. – Слабость? – удивилась я и выгнула поясницу, повинуясь движениям его рук. – Выходит, эта слабость так велика, что я просто не могу ей противиться.