Виктория съёжилась.
— А мы всё время будем ехать на машине? — поинтересовалась она, надеясь, что, заговорив на нейтральную тему, почувствует себя лучше.
— Почти. — Катеб отвёл взгляд. — В деревню ведёт дорога. В последний день я поеду верхом. Если хочешь, можешь присоединиться. Ты ведь держишься в седле?
— Вы имеете в виду лошадей, я правильно поняла? Не верблюдов.
— Никаких верблюдов.
— Тогда да, я умею ездить верхом.
Виктория научилась держаться в седле в том же году, как приехала в Эль Дехария. Доступ к королевской конюшне был одной из привилегий её работы. Даже не самые лучшие лошади, те, на которых разрешали ездить сотрудникам, были породистыми и носились, как ветер.
— Я надеюсь, у тебя есть более практичная обувь, чем эта.
Она бросила взгляд на свои модные сапоги с каблуками в четыре дюйма.
— Они потрясающие.
— И непрактичные.
— Эти сапоги я купила на распродаже. Вы умрёте от зависти, если узнаете, сколько я сэкономила. Виктория посмотрела на него и отвела взгляд. — А может, и не умрёте. — Ей что-то подсказало: Катеб вряд ли увлекается шопингом или интересуется скидками.
Вдалеке она услышала пронзительный рёв. Более громкий рык отозвался вблизи. Этот звук напоминал вой большого волка.
Инстинкт подсказывал бежать в поиске укрытия, но ни Катеб, ни его люди никак не отреагировали.
— Мы в опасности? — спросила она.
— Не отходи далеко от лагеря и тебе ничего не грозит.
Внезапно она поняла: их месторасположение было куда более продуманным, чем ей показалось сначала. Когда сзади стоят отвесные скалы, а грузовики создают полукруг, напасть с какой-либо стороны трудно.
Хотя Виктория и оценила меры предосторожности, она всё же надеялась, что они были излишними. Ведь если на неё нападут, она только и сможет, что визжать от страха.
Что же она делала здесь в сердце пустыни с едва знакомым мужчиной? О чём думала, когда сдалась на милость Катеба и предложила занять место отца?
Дин заслужил тюремное заключение: он жульничал в карты, а затем предложил её в качестве выкупа. Ей не стоило беспокоиться о его судьбе.
«Но ведь, — напомнила себе Виктория, — на это она пошла не ради него».
Девушка смотрела на Катеба, спрашивая себя, что он от неё ожидает. Что ей придётся для него делать? Неужели он и в правду собирается уложить её в постель? Викторию охватил страх, и ей ничего не оставалось, как рваться на свободу. Только вот в пустыне было не менее опасно.
— Какая из этих палаток моя? — спросила она.
Принц указал на ту, что стояла в середине.
— Прошу меня извинить, — произнесла Виктория и пошла к палатке.
Внутри она нашла спальный мешок с постельными принадлежностями. Её багаж лежал у противоположной холщовой стены. Она решила, что для палатки там было очень неплохо. Места уж точно хватало.
Однако её это совсем не интересовало. Виктория забралась в спальный мешок, легла набок и свернулась калачиком. Неизвестность преследовала постоянно, словно стервятник, готовый обглодать до костей.
Виктория шмыгнула носом. Отреагировала она, конечно, излишне эмоционально, но страх хорошее этому оправдание. Каждой клеточкой овладел леденящий ужас.
Она услышала, как снаружи заговорили мужчины, а чуть позже откидная дверца палатки открылась, и один из поваров пригласил ужинать.
— Спасибо, — ответила Виктория, приподнявшись на локте, — но я не голодна.
Он сказал что-то непонятное и вышел. Пару секунд спустя в палатке появился Катеб.
— В чём дело? — потребовал он ответа.
— Я не голодна.
— Ты что дуешься? Я не потерплю истерик. Ты сейчас же поднимешься и пойдёшь есть.
Его нескрываемое презрение заставило Викторию встать. Она уставилась на него, уперев руки в боки.
— Не вам меня судить, — огрызнулась она. — У меня отвратительный день, ясно? Сожалею, что вас это не устраивает, но придётся смириться.
— Я понятия не имею, о чём ты.
— Разумеется, откуда вам. Вы ведь считаете меня последней дрянью. Хуже дряни, вам на меня вообще наплевать. Для вас я просто… даже не знаю, кто. Но насколько я понимаю, я себя вам продала. Я ничего о вас не знаю и не представляю, что со мной будет. Продала себя за человека, который этого не достоин, и вот теперь сижу с вами в пустыне. Вы сказали, что до приезда в деревню ничего не произойдёт, а что случится, когда мы приедем? Что вы со мной сделаете? Вы меня… изнасилуете?
Её голос задрожал, и она почувствовала, как защипало глаза, но все равно не отвела взгляда и не отступила.
Катеб глубоко вдохнул.
— Я принц королевства Эль Дехария. Как ты смеешь обвинять меня в подобных вещах?
— Так, чёрт возьми, очень легко. Вы выиграли меня в карты и теперь тащите с собой в пустыню на шесть месяцев быть вашей любовницей. И что мне остаётся думать? — Виктория бросила на него свирепый взгляд. — И не вздумайте говорить мне, что нет причин расстраиваться. Учитывая сложившиеся обстоятельства, мне есть из-за чего нервничать.
Он схватил её за руку.
— Прекрати!
По щеке прокатилась одинокая слезинка. Стерев её, Виктория замолчала.
— Я не причиню тебе зла, — тихо произнёс Катеб.
— Откуда мне это знать?
Их глаза встретились. Она хотела увидеть в его лице намёк на уступчивость или доброту, однако не заметила ничего, кроме хмурого взгляда и острых краёв шрама. Катеб отвернулся и ушел.
Виктория стояла одна в центре палатки в растерянных чувствах. Утомлённая, она села на край спального мешка. И что теперь?
Пока она думала, каким будет её следующий шаг, принц вернулся с тарелкой, бутылкой воды и чёрной коробкой странной формы, по размеру напоминавшей маленькую буханку хлеба.
— Ты должна поесть, — сказал Катеб, протягивая ей тарелку. — Ты же не хочешь заболеть.
Желудок заурчал от запаха мяса с овощами, но для ужина она была слишком напугана.
— Что это? — спросила Виктория, указав на коробку.
— Переносной источник питания. — Он повернул коробку так, чтобы ей была видна торцовая сторона. Когда он поднял защитную крышку, там оказалась обычная розетка наподобие тех, какие бывают в стенах. — Для твоей плойки.
Катеб поставил коробку на пол.
Виктория не могла в это поверить.
— Правда? Я могу завивать свои волосы?
— Для тебя, кажется, это очень важно.
Страх никуда не ушёл, однако Виктория уже не билась в отчаянии. Желудок снова заурчал, и она подумала, что, вероятно, теперь сможет поесть. Ответы так и не появились, но пока её и это устраивало.
К третьему дню между ними установился некий порядок. Мириться с таким положением Виктории было нетрудно, потому что большую часть времени Катеб просто не обращал на нее внимания. Они вместе останавливались в лагере и изредка перекидывались словами, но ехали в разных машинах, и Катеб вел себя так, словно Виктория была одним из его мужчин. Это помогло ей расслабиться и не думать о месте назначения.
