Заметив мои сомнения, Амелия посмотрела на меня своим фирменным взглядом кота из мультика "Шрэк".
- Ладно, только ноги проэпилирую! - изрекла я.
- Давай пошевеливайся, мой волосатик, я нас записала на двенадцать на маникюр и к парикмахеру, нам еще до этого надо успеть заехать ко мне домой.
- Зачем? - удивилась я
- Посмотрим что-нибудь из моего старого лохмотья или ты собиралась одеть свои тряпки под названием "я толстая корова"?
- Ага, а в твоей одежде, на два размера меньше, я буду выглядеть стройной ланью? - хмыкнула я.
Мы еще немного поспорили и решили, что успеем на пару минут забежать в торговый центр до визита в салон, прикупить что-нибудь приличное. В груди росло радостное возбуждение. Женщина - всегда женщина: покупка новой шмотки, поход в салон, светский прием - всегда вызывает в ее душе приятные эмоции. В душе возникло то самое ощущение праздника, которое не покидало меня все студенческие годы, и которое я практически забыла за период отсутствия Амелии в стране.
Я купила длинный летящий сарафан с цветочным принтом. Давно хотела такой, но все денег было жалко, а сейчас есть подходящий повод. Амелия выбор одобрила, как только я вышла из примерочной:
- То, что надо! Все мужики падут пред твоим декольте.
Глупо хихикая, попросили оторвать ценник, и сложить мою старую одежду в кулек, потому как золушка отправляется сразу с корабля на бал.
Прибыв на место, я поняла, что немного переоценила размеры загородного дома: в своей фантазии я рисовала средневековый замок, с центральной аллеей и французским парком вокруг. В реальности: мы стояли перед очень симпатичным домиком, в стиле модерн, без каких-либо глупых арок, колонн и прочей мишуры, которую почему-то люди без вкуса считают признаком богатства. Прилегающая территория со стороны улицы казалась небольшой, но учитывая количество гостей, я подозревала, что значительная часть двора находится позади здания, которое и скрывает ее от посторонних взглядов. На входе стоял охранник, который проверял пригласительные, он порекомендовал оставить машину у обочины, поскольку на территории все места для парковки уже были заняты. Нас пригласили пройти, на входе встречали родители Марины, Амелия вручила изысканный букет матери, поздравив с рождением дочери. Тут только до меня дошло, что у меня нет подарка. О чем я тут же зашептала на ухо Амелии.
- Успокойся, есть у тебя подарок, он у меня. Я вручу его от имени нас обеих.
- Сколько с меня?
- Боюсь, ты бы удавилась, если бы знала, в какую кругленькую сумму он мне обошелся. Меня, признаться, жаба до сих пор давит. Но ты отдыхай, я сегодня твоя крестная фея!
- Зачем тогда выбрасывать столько денег?
- Затем, что одно шампанское ты тут не покроешь своей полугодовой зарплатой. Кроме того, мне просто хочется доставить радость приятному человеку.
- Если ты говоришь, что Марина приятная девочка, чего она не решила отпраздновать свое день рождение попроще?
- Потому что у нее есть родители.
Выйдя на задний двор, я поняла, что оказалась права: огромный сад, к которому приложилась рука ландшафтного дизайнера, предстал перед моими глазами, в глубине виднелся искусственный пруд с кувшинками и беседка, оплетенная голубым клематисом. Поближе к дому были оформлены белоснежные навесы, украшенные живыми цветами, где стояли столы для гостей, играла тихая музыка, а вокруг сновали официанты с шампанским. Амелия устремилась к миниатюрной брюнетке, расцеловала ее в обе щеки и жестом подозвала меня.
- Позволь тебе представить мою подругу Ларису
Марина обладала миловидной внешностью - круглые глаза, маленький вздернутый носик, пухлые губки и светлая, без каких-либо следов загара кожа. Волосы уложены сзади в пучок, оставлено лишь пару прядей впереди, которые живыми пружинками обрамляют лицо. Скорей всего они так вьются от природы, а не благодаря ухищрению парикмахера.
Мы обменялись любезностями, я рассыпалась в поздравлениях, в заключении Амелия извлекла из своей сумочки небольшую коробочку с логотипом 'Tiffani' и вручила ее Марине, добавив пару слов от себя. Глаза именинницы блестнули в азарте, она поблагодарила нас, но ее внимание тут же отвлекли другие гости. Не успели мы отойти и взять по бокалу шампанского, когда именинница на пару секунд подбежала к Амелии, шепнула что-то на ухо и вернулась дальше играть роль радушной хозяйки. От сообщения у Амелии появился знакомый мне озорной блеск в глазах, который в студенческие годы предвещал утреннюю головную боль.
- Марина предупредила, чтобы мы никуда не девались, она после всего официоза хочет поехать в город, чтобы повеселится как "белый" человек.
- А кто будет за рулем? - я многозначительно указала на бокал Амелии. На что подруга и бровью не повела: - Я всегда могу вызвать такси, а машину оставить здесь.
В заявлении Амелии, что она не любит светских приемов была доля правды. Но только совсем малая, потому как уже через пять минут я была предоставлена самой себе, а она беседовала с очередным "денежным мешком" (ее собственная формулировка), расписывая прелести своей компании и инвестиций в нее. Мне отводилась роль немого зрителя: ловить периодические картинные взгляды Амелии, которыми она пыталась показать, как же ей все вокруг надоело, и демонстрировать полное с ней согласие. Мне это уже порядком наскучило, я повернулась и поискала официанта с вожделенным шампанским, метнулась в его сторону молодым кабанчиком, заодно прихватив во вторую руку какой-то закуски, но вернуться на свой наблюдательный пост не успела. Кто-то взял меня за локти и потащил в глубину сада, я не успела даже возмутиться, потому как краем глаза обнаружила, что это не кто иной, как мой генеральный директор. Единственной мыслью у меня в этот момент было - только бы не вылить шампанское на платье! Добравшись до той самой беседки у пруда, он остановился и, повернув меня к себе лицом, потребовал объяснений.
- Не поняла?
- Я требую объяснений, - злобно повторил мистер Угрюмость, - что ты тут делаешь? Зачем следишь за мной? Не отпирайся! Неужели не понимаешь, что ты меня не интересуешь! Ты абсолютно не в моем вкусе! Оставь свои глупые притязания, запишись в фитнес клуб, найди себе другой объект для преследования..., - его прорвало не на шутку. Я всегда считала, что истерика удел женщин, но наблюдая за ним, начала колебаться в этом мнении. Чем больше он говорил, тем больше во мне закипал праведный гнев. Злость бурлила в моей крови, и, приняв решение, что на фиг мне этот завод сдался, найду другую работу, я открыла рот, потому как собиралась заставить его замолчать:
