Мэддокс обернулся, позволяя мужчине прошептать что — то ему на ухо.
Вэл наклонилась, говоря так тихо, что она почти выдыхала слова: Это Маркс. Он самый близкий к Мэддоксу здесь.
Мэддоксу пришлось наклониться, так как Маркс был ненамного выше меня, но он был широкоплечим и выглядел почти так же опасно, как помощник оперативного сотрудника.
Мэддокс кивнул, и затем его холодные ореховые глаза заскользили по всем в комнате.
— У нас есть несколько зацепок в деле Эбернати. Маркс встретится с контактным агентом в Вегасе сегодня ночью. Тэйбер, на каком мы месте с парнем Бенни, Артуро?
Вэл начала давать отчет, и в этот момент Мэддокс швырнул мой файл 302 на стол.
Он позволил ей закончить и затем взглянул на меня.
— Пришли мне что — то, когда у тебя появится реальный интеллект. Я взял тебя в команду из — за рекомендации Картера. Не подводи его.
— Агент Картер не так легко дает похвалу, — сказала я без интереса, — Я воспринимаю это очень серьезно.
Мэддокс поднял бровь в ожидании.
— Сэр. Я воспринимаю эту рекомендацию очень серьезно, сэр.
— Тогда дай мне что — то, что я смогу использовать к концу дня.
— Да, сэр, — сказала я сквозь зубы.
Все встали и разошлись, а я схватила со стола свой доклад, уставившись на Мэддокса, когда он вышел с агентом Марксом, который шел вслед за ним.
Кто — то протянул мне пенопластовый стакан, полный воды, и я взяла его, прежде чем подойти к столу и хуже, чем неизящно плюхнуться в кресло.
— Спасибо, агент Тэйбер.
— Отвали, — сказала она, — Ты труп. Он теперь ненавидит тебя.
— Это чувство взаимно, — сказала я, делая еще один глоток, — Это только промежуточная остановка. Моя конечная цель — стать аналитиком в Квантико.
Вэл отбросила назад свои длинные каштановые локоны, скручивая и закрепляя их в низкий пучок у основания шеи. Мои несчастные тонкие черные волосы сгорали от зависти, когда Вэл боролась с четырьмя заколками, чтобы удержать вес своих волос и не дать им выпасть из пучка. Ее челка по бокам была опущена на лоб и убрана за левое ухо.
Вэл выглядела молодо, но она не казалась неопытной. Вчера она упоминала несколько закрытых дел, которые уже были у нее в кармане.
— Я тоже говорила, что Сан — Диего — это временно, и вот я здесь, четыре года спустя.
Она проследовала за мной к стене со встроенным столиком для кофе и кофеваркой.
Команда Пять вернулась к своей рутинной работе, печатая на компьютерах или разговаривая по телефону. Когда моя кружка наполнилась, я схватила пакетики с сахаром и сливками и вернулась к моему черному креслу с высокой спинкой. Я старалась не сравнивать все с моей кабинкой в Чикаго, но в Сан — Диего офис был построен только два года назад. В некоторых местах еще чувствовался запах свежей краски. Чикаго поизносился. Он был моим домом шесть с половиной лет, пока я не переехала.
Мое кресло почти приняло форму моего зада, папки на моем столе были сложены так, как я хотела, стены кабинок между агентами были достаточно высокими для хотя бы какого — то уединения, и помощник оперативного сотрудника не разрывал меня на куски перед всей командой в мой второй день. Вэл увидела, как я поставила дымящуюся кружку на свой стол, и села в свое кресло. Я потрогала упаковку со сливками, нахмурившись.
— Я перестала делать половина на половину, но у меня в холодильнике есть двухпроцентное молоко, — сказала она с отзвуком симпатии в голосе.
Я состроила гримасу.
— Нет. Я ненавижу молоко.
Брови Вэл взметнулись вверх, а ее глаза опустились к полу из — за моего тона. — Ну ладно тогда. Ты не любительница молока. Больше не буду спрашивать.
— Нет. Я ненавижу молоко — то есть, всей душой ненавижу молоко.
Вэл усмехнулась:
— Ладно, тогда я не пойду, — Она оглядела мой пустой стол, без семейных фото и даже подставки для ручек, — Парень, который обычно сидел в этой кабинке… его звали Трэкс.
— Трэкс? — спросила я.
— Скотти Трэкслер. Боже, он был милый. Он тоже переехал. Вообще ушел. Я думаю, он теперь в другом агентстве, — Она вздохнула, ее глаза видели что — то, что я видеть не могла, — Он мне нравился.
— Мне жаль, — сказала я, не зная, чего еще можно добавить.
Она пожала плечами.
— Я научилась не привязываться ни к кому здесь. Мэддокс управляет жестко, и немногие агенты могут вынести это.
— Он не пугает меня, — сказала я.
— Я ему не скажу, что ты говорила это, иначе он правда не отстанет от тебя.
Я почувствовала, что мое лицо пылает так, что это заметила Вэл и сузила глаза.
— Ты краснеешь.
— Нет, не краснею.
— А сейчас врешь.
— Это все кофе.
Вэл уставилась мне прямо в глаза.
— Ты не сделала ни глотка. Что — то, что я сказала, тебя смутило. Мэддокс… не отстанет…
Я отодвинулась под ее прямым взглядом.
— Ты живешь в центре.
— Нет, — сказала я, покачав головой. Я не отрицала место, где жила, но я знала, что она скоро узнает. Черт бы побрал иметь друзей, которые по жизни федеральные следователи.
— Мэддокс — твой сосед, да?
Я закачала головой еще быстрее, оглядываясь.
— Вэл, нет… перестань…
— Охренеть. Ты шутишь. Мэддокс — твой парень на ночь! — прошипела она, слава Богу, понизив голос до шепота.
Я закрыла лицо руками и уронила лоб на стол. Я услышала, как она перегнулась через кабинку.
— О, Господи, Лиис! Ты же чуть не умерла, когда увидела его? Как ты могла не знать? Как он мог не знать? Он нанял тебя, Бога ради!
— Я не знаю, — сказала я, поворачивая голову из стороны в сторону, мои пальцы вцепились в край стола. Я села, потянув за тонкую кожу под веками, — Меня поимели, да?
— Насколько я знаю, по крайней мере, однажды, — Вэл встала, и ее значок закачался.
Она ухмыльнулась, глядя на меня, и ее длинные тонкие пальцы скользнули в карманы.
Я посмотрела на нее в отчаянии:
— Просто убей меня. Избавь меня от моего унижения. У тебя есть пистолет. Ты можешь это сделать.
— Зачем мне это делать? Это лучшее, что случилось в этой команде за годы. Мэддокса уложили.
— Ты же не собираешься рассказывать кому — нибудь, правда? Обещай мне.
Вэл состроила гримасу.
— Мы же друзья. Я не буду этого делать.
— Это правда. Мы друзья.
Она вытянула шею ко мне.
— Почему ты со мной говоришь так, будто я душевнобольная?
Я моргнула и покачала головой.
— Извини. У меня сегодня худший день в жизни.
— Ну, выглядишь ты отлично, — И она ушла.
— Спасибо, — сказала я сама себе, осматривая комнату.
Никто не слышал нашего разговора, но у меня все еще было чувство, что секрет был раскрыт. Я опустилась в кресло и вставила наушники, когда Вэл вышла из комнаты команды через ворота безопасности, ведущие в коридор.
