– Паула, послушай, на самом деле я позвонила, чтобы извиниться. Я не имела никакого права устраивать тебе допрос. На твоем месте я съездила бы меня по физиономии. Сидеть в собственном гнездышке, выпятив пузо, и ставить под вопрос чужие решения – какой позор… – похоже, Анна раскаивалась искренне.
– Да ладно. Так мне и надо. Просто не хватает смелости думать об этом самой, а ты напомнила мне о неприятном.
– Ох, прости, прости! Мне стыдно-престыдно!
Паулу рассмешили стенания Анны.
– Кстати, могу сообщить тебе, что мы это сделали.
– Что?
– Занялись сексом.
Анна мгновенно забыла о своем раскаянии:
– Вчера? Не может быть!
– Правда, потом меня вырвало.
– От секса? – возмущенно воскликнула Анна.
– Нет, конечно, не от секса. – Паула попыталась успокоить подругу. – Меня вырвало от виски.
– А, понятно…
– И не думай, что Юхан напал на несчастную, беззащитную, в стельку пьяную девушку. Девушка сама его соблазнила.
– Тем, что ее стошнило на него…
– Нет, я же говорю, что вырвало меня после. Слушай все сначала: я начала приставать к Юхану уже в такси. Всю дорогу домой ему удавалось меня сдерживать. Но как только мы оказались в квартире, я сделала ему минет, прямо в прихожей…
– И тогда тебя вырвало? Ох, знаю, я тоже обычно…
– Да нет же, слушай! – Паула снова перебила Анну. – После этого мы занялись сексом на диване. А потом меня вырвало.
– И никаких нежностей?
– Никаких нежностей. Когда я вернулась из ванной, Юхан уже спал.
– Как романтично…
– Да, но дело, по крайней мере, сделано.
– А я-то думала, сексом занимаются по любви. Или, возможно, из похоти… Но уж никак не ради галочки.
– Эй, послушай, ты, кажется, позвонила попросить прощения за то, что суешь нос не в свои дела?
– Ой, правда! – Анна на секунду умолкла. – Можно пригласить тебя на чашечку кофе в знак раскаяния?
– С удовольствием, но не сегодня. Я ужинаю у папы.
– Понимаю. Тогда созвонимся на неделе.
– Конечно.
– Все, не могу, пойду пописаю. Обнимаю тебя. Выпей кока-колы.
– И я тебя обнимаю. Услышимся.
Часы показывали половину четвертого, а отец обещал забрать ее на станции без десяти пять. Паула допила кофе, проглотила стакан простокваши и съела несколько сухарей. Затем быстро приняла душ и оделась. На полпути к вокзалу она вспомнила, что забыла подарки, пришлось бежать обратно. Ближайший поезд Паула пропустила, а когда наконец отыскала телефонный автомат, принимающий монеты, оказалось, что отец уже выехал. На следующий поезд она едва успела: взмокшая и дрожащая с похмелья, плюхнулась на разрисованное маркером сиденье, прижалась лбом к прохладному стеклу и лишь милостью Провидения, если таковое существует, проснулась перед своей станцией.
Ожидая Паулу, опоздавшую на полчаса, отец курил возле машины. Дома Анита курить не позволяла, да и на улице тоже. Заметив Паулу, он помахал ей и раздавил сигарету.
– Прости, что опоздала. Я звонила, но ты уже уехал.
– Да, хотел кое-что купить по дороге, – сказал отец, обнимая ее. – Поехали.
Они сели в машину, отец повернул ключ зажигания. Плотный тембр Джонни Кэша заполнил салон. Паула вздрогнула от громкого звука колонок.
– Слушал по дороге сюда, – объяснил отец и приглушил музыку, так что лишь самые высокие ноты пробивались сквозь шум мотора.
Они молчали, пока отец выезжал на шоссе.
– Хорошо выглядишь, – произнес отец, бросив быстрый взгляд на пассажирское сиденье.
Паула усмехнулась про себя: сонная, похмельная и не накрашенная – куда уж лучше.
– Да, только не выспалась, – ответила она. – Вчера мы ужинали у Анны.
Паула уже собралась рассказать о Стуре и малыше, но осеклась. Зачем напоминать отцу, что другие женщины в ее возрасте рожают детей и начинают оседлую жизнь?
Остаток пути они обменивались обыденными репликами. Пауле нравилось говорить с отцом, все казалось проще. Он спросил, как Нью-Йорк, тем тоном, каким мог поинтересоваться, понравился ли ей фильм, который она смотрела в кино. К тому же многое она уже рассказала в письмах и мейлах.
Автомобиль остановился у гаража в аккуратном квартале, застроенном частными домами. В окне желтого домика Паула увидела Александра и Ребекку, которые показывали на автомобиль и махали руками. И внезапно почувствовала, как сильно соскучилась по своим младшим, – хоть и не воспринимала их как родных брата и сестру, а скорее просто как Александра и Ребекку. Дверь дома распахнулась.
– Ой, как я рада! – громко воскликнула Анита, как на секунду показалось Пауле, от души.
Она поднялась на крыльцо и нехотя обняла Аниту одной рукой.
– Привет. Покрасила волосы?
– Нет… То есть да… То есть… – Анита нервно засмеялась, убирая с лица осветленную прядку. На крыльцо выбежала Ребекка.
– Паула! – она бросилась на шею Пауле, которая наклонилась, чтобы подхватить Ребекку на руки.
– Совсем большая девочка!
– Я самая высокая в классе.
– Ух ты!
– Из девочек.
– Ага!
– А Оскар выше.
– И какого же он роста?
Ребекка неопределенно махнула рукой над головой:
– Вот такого!
Паула опустила ее.
– Ребекка, носки промокнут! – Анита отпихнула дочку в холл, где поджидал Александр. – Не хочешь поздороваться с Паулой? – подтолкнула она сына. Тот опустил взгляд, застыв, когда мать положила руку ему на спину.
– Ну, я-то все равно хочу с тобой поздороваться. – Паула подошла к Александру и обняла его. Тот смущенно улыбнулся, по-прежнему не поднимая глаз.
– Привет, Паула.
– Если впустите меня, то получите подарки, которые я привезла.
Александр глянул на нее, тут же забыв всякую стеснительность.
– А какие подарки?
– Александр, так нельзя! – Анита улыбнулась Пауле, словно извиняясь. – Входи, я повешу твою куртку.
Она взяла потертый кожаный пиджак Паулы и повесила его на плечики – тщательно подобранные под цвет холла и друг друга.
Паула взяла пакет с подарками и вошла в гостиную. Анита проследовала за ней, шлепая домашними туфлями.
– Что будешь пить?
– У тебя есть кока-кола?
– Конечно. – Анита скрылась в кухне, и Паула уселась в кресло.
Ребекка пристроилась на подлокотнике.
– И подарки будут?
– Да, я кое-что приготовила. Можете считать их запоздалыми подарками на Рождество.
Она достала из пакета сверток и протянула Ребекке. Александр присел на краешек дивана, внимательно наблюдая.
– Хочешь тоже?
– Да, – ответил он, бросив быстрый взгляд на Паулу. – Пожалуйста.
