Пока? Появилась надежда. Впрочем, Настя нисколько не сомневалась, что это изгнание к бумагам временное. Вот, когда у нее появится сногсшибательное платье, Шаманская прибежит ее уговаривать вести церемониал. Анастасия захлопнула журнал и потерла ладони. От писанины на указательном пальце правой руки наметилась мозоль. Она работает до мозолей?! Нет, ей точно нужно отдохнуть.
Театр гудел, как потревоженный улей. Говорили сразу все, заранее высказывая свое мнение о предстоящей премьере. Только положительное мнение, дабы не показаться отсталым провинциалом. «Ах, столица уже пережила подобную постановку. Ах, как нам повезло, что наши додумались до прогрессивных идей. И как только они додумались? Наши-то».
Маринка чинно вышагивала под руку с Настей и постоянно повторяла той шепотом: «Уверенность и самоуверенность». Знакомых было много, но холостяков раз-два и обчелся. Впрочем, приглядываться к кольцам на правой руке было несколько сложно, в фойе театра царил полумрак. На общество двух симпатичных девушек никто не покушался.
Для того чтобы быть симпатичными, обе подруги значительно постарались. Марина заставила Настю сделать укладку на только что окрашенных в цвет «скандинавский блондин» волосах, подкрасить ресницы, нарисовать стрелки, что сделало глаза огромными, и завершить очарование очей бледно-лиловыми тенями. Что касается выходного костюма, то у Насти он был один, черный брючный, купленный сто лет назад. Но к нему каждый год покупались новые блузки. Благосостояние подруги было несколько выше, Маринка позволила себе в этом году новый серый костюм в мелкую полосочку.
– Тебе не кажется, что мы выглядим несколько усредненно? – шепотом интересовалась Маринка у подруги. – Нужно было надеть юбки, а то получился какой-то унисекс, на него клюют только тинейджеры.
– Какая разница, как мы одеты? – пожала плечами Настя. – Мы же пришли спектакль смотреть.
Но в фойе девушки неожиданно увидели, как Женька Копейкин прогуливается взад и вперед со своей длинноногой моделью, которая держала в руке длинную хрупкую розу.
– Надо было надеть короткую юбку, – простонала Маринка, провожая их завистливым взглядом.
– Как будто это что-то изменило бы в их отношениях, – хмыкнула Настя.
– У меня, между прочим, ноги нисколько не хуже, – досадовала подруга, – даже лучше!
Премьера для Марины Соловьевой ограничилась слежением за действиями влюбленной парочки. Ей повезло, они сидели довольно близко для того, чтобы она смогла избежать после слежки косоглазия. И, как ни странно, увлеченно следили за разворачивающимся на сцене действием. Там риелторша Отелла обольщала в производственных целях, естественно, тучного толстосума, а ее начальник Дездемон подглядывал за ними в замочную скважину и ни о чем производственном не догадывался.
– Почему они не целуются?! – зловеще прошептала Маринка.
– Почему они должны целоваться? – не поняла Настя, глядя на сцену. Соперники Дездемон и толстосум стояли пузо к пузу и придирчиво рассматривали друг друга. – Этого еще не хватало!
– Если любишь девушку, – продолжала шипеть Маринка, – то будешь целовать ее и в театре.
– Кто из них девушка, я не поняла? – принялась вглядываться в действующих лиц Настя.
– Издеваешься, да? – обиделась подруга. – Игнорируешь мои чувства?
Настя оторвала взгляд от сцены и повернулась к подруге. Та смотрела на Копейкина и его пассию.
Она поняла, что случилось самое страшное, что только можно было себе представить. Ее подруга серьезно влюбилась. Обычно она быстро перегорала и искала следующих свободных холостяков.
– Гордо и самоуверенно, – напомнила ей Настя и постаралась утешить: – Да Женька ее не любит. Просто проводит время потому, что больше не с кем.
– Не с кем, а как же я? – простонала Маринка. – Нужно было раньше ему признаться… Но я же гордая.
Копейкин в этот момент повернулся, разглядел в полутьме зала Соловьеву и улыбнулся ей.
– Ты видела?! – прошептала Маринка, протирая сухие глаза. – Или мне это показалось?!
– Видела-видела, – поспешила заверить ее Настя. – Только из-за этого совершенно невозможно уследить за ходом событий на сцене. Скорее бы он ее придушил в самом деле, что ли…
И зрители ахнули. Дездемон, споривший с Отеллой по поводу неоплаченных счетов за электричество и газ, внезапно вытянул вперед руки и кинулся к ее шее. Несчастная ничего не поняла и приняла его действия за новый замысел режиссера, с готовностью подставляя ему свою толстую шею. Зал заполнили правдоподобные хрипы и стоны, публика содрогнулась и замерла.
Что к чему, пышнотелая Отелла разобралась быстро. Уж не будешь тянуть, когда тебя натурально душат. Она схватила Дездемона за грудки, подтянула к себе поближе и врезала ему между ног. Дездемон посинел и резко осел. Сострадательно охнула мужская половина зала. Отелла покрутила указательным пальцем у своего виска и ушла за кулисы. Администратор срочно объявил перерыв.
– Я в восхищении, – ахала длинноногая модель в ухо Копейкину. – Какая экспрессия, какие чувства!
Настя, которую подруга тащила непременно к этой паре навстречу, хмыкнула. Была бы тут экспрессия, если бы Отелла оказалась щуплой, хилой особой! Был бы трагический конец. Сбрендивший на почве ревности Дездемон накуролесил бы еще и с толстосумом. Вот это зрелище – битва титанов.
– Марина! – обрадовался Копейкин, когда та якобы случайно в суете наступила ему на ногу.
– Гордо и самоуверенно, – быстро прошептала на ухо подруге Настя.
– Евгений? – тщательно выщипанные перед премьерой брови Маринки взлетели вверх.
– Ой! Светочка Савина! – запищала модель, игнорируя Маринку, и побежала к знакомой.
– Невеста? – поинтересовалась Марина, кивком указывая на модель. Копейкин тоже кивнул. – Ничего особенного, ей с тобой очень повезло.
– Правда? – обрадовался Женька.
Настя отошла, предоставив подруге высказать все, что та хотела, без лишних свидетелей. Отошла и сразу же наткнулась на Вишневскую с голубоглазым блондином. Та окинула ее таким выразительным взглядом, что Настя невольно поежилась. Все еще ревнует.
– Вы?! – провозгласил Владик, заинтересованно разглядывая Настю. – Я так и не успел вас поблагодарить. – Он потер свою шишку на лбу. – Извините, не знаю, как вас зовут…
– Настя! – отчего-то крикнула она ему. – Меня зовут Настя!
– Перепелкина это, – недовольно сказала Римма и принялась настойчиво уводить блондина в сторону. – Поблагодарил, и хватит…
– Спасибо вам, Настя, – успел крикнуть ей Владик. – Если бы не вы, – и он снова указал на шишку, – она была бы гораздо больше!
