— Может, назовешь мне время, когда мы могли бы затеряться где-нибудь в степи или уединиться в какой-нибудь хижине?
— Вы будете посягать на мою честь, да? Да, можете не клясться, — она лукаво улыбнулась, — а я не смогу устоять, убедившись пять минут назад в ваших способностях .
— Вот болван, вспугнул дичь! — Он щелкнул пальцами и расхохотался. — Надо было постепенно начинать обучение.
— Вас опять зовут, — заметила она.
— Значит, договорились? — Джордан сжал ей плечо. Через минуту он уже скакал к стоящим вдали рабочим.
Лайби помахала ему рукой и смотрела вслед, пока он не скрылся вдали. Кто бы мог подумать, что ее жизнь так круто изменится? Но она не знала, как много ей предстоит пережить, прежде чем ей улыбнется счастье.
Джордан беспокоился зря. Когда Лайби вернулась домой, «мерседеса» Джанет уже не было, а в холле на столике белела записка: «Уехала в Хьюстон за покупками. Вернусь скорее всего завтра».
Она еще держала записку в руках, когда пришел Курт, грязный и взъерошенный.
— Где она? — тревожно спросил брат.
— Уехала за покупками. Будет завтра.
— Отлично! За это время я вставлю замки, — обрадовался Курт.
— Джордан говорил и с тобой?
— Да. Ну, а ты сестричка целовалась с ним? — Он лукаво посмотрел на нее. — Старый Гарри охрип, пока докричался до него. А ты не поверила мне, что Джордан в тебя влюбился.
Лайби покраснела, не зная, что сказать. Она ведь тоже не услышала бы ничего, даже если бы гром небесный разразился.
— Признайся, Лайби, неужели ты ни о чем не догадывалась? — удивленно спросил Курт.
— Господи, он всегда шутит и подсмеивается надо мной. Я ни разу не слышала от него ни одного ласкового слова, не говоря уж о комплиментах. Только сегодня он соизволил заметить, что у меня красивые глаза, — отмахнулась Лайби.
— Сестра, мы никогда с тобой не говорили о нем… — начал Курт.
— Но в этом не было необходимости, — прервала она брата. — Я слишком много знаю о нем, да и ты тоже. Как можно думать всерьез о таком тщеславном человеке, да еще с репутацией плейбоя? Я соседка, а на соседок редко обращают серьезное внимание, тем более сейчас, когда мы с тобой стоим на пороге нищеты.
— А целоваться с соседками можно? Я с тобой не согласен.
— Ну, ладно. Но почему ты так забеспокоился? Он холостяк, я тоже свободна, почему бы нам не встретиться? — отбивалась Лайби.
— А он назначил тебе свидание?
— Предложил встретиться где-нибудь на безлюдной дороге, где нам никто не помешает обсуждать планы возврата наследства, — улыбнулась она.
— И ты?..
— Сказала, что не назначаю свидание на дорогах молодым людям с такой репутацией, как у него. Курт, ну, улыбнись же! И потом разве ты не знаешь, что в его вкусе только королевы красоты, дочери сенаторов, губернаторов и банкиров?
Курт все так же с сомнением покачивал головой.
Лайби наконец надоело оправдываться. Она сняла сумку, висевшую у двери, и сказала:
— Забудем про Джордана. Лучше смотаемся в магазин за замками.
Курт согласно кивнул головой и пошел за сестрой. С Джорданом он поговорит завтра, нечего ему напрасно морочить голову девчонке.
Лайби была потрясена: Виолетта ушла работать к Дуку Райту! Блейк Кемп был неприятно уязвлен и расстроен, но Лайби считала, что он сам виноват — слишком уж он допекал Виолетту.
Она вернулась домой в плохом настроении не только из-за Виолетты. От агента мистера Кемпа пока не было никаких известий. Но около дома она увидела машину Джордана и сразу же воспряла духом.
— Вы опаздываете, — недовольно буркнул он вместо приветствия.
Она вылезла из машины, взяла сумку и подошла к нему.
— Задержалась на работе, мистеру Кемпу надо было помочь кое-что перепечатать.
— Но у него есть Виолетта, — нахмурился он.
— Виолетта уволилась. Она теперь работает у Дука Райта.
— Но ей же нравится Кемп, об этом все знают! — удивился Джордан.
— Это вас не касается, не надо слушать сплетни, — рассердилась Лайби.
Какие сплетни? У нее это написано на лице, только такая неопытная дурочка, как вы, этого не видит. Джанет не появилась? — без всякого перехода спросил он. — Курт сказал, что она уехала в Хьюстон.
— Так сказано в записке, но ее пока нет, — кивнула Лайби, идя с ним к дому. — Замки, кстати, вставлены. Хотите кофе?
— И не только. Я бы не отказался от яичницы с беконом, поджаренного хлеба и еще кое от чего, — улыбнулся он многозначительно. — И у нас есть незаконченные дела…
— Понятно. Эмми ушла, вы голодны и вспомнили, что недавно дали совет одной бедной соседке, и теперь хотите получить вознаграждение, — лукаво проговорила Лайби.
— Эмми стала слишком нервная, слова нельзя ей сказать.
— О, знаю я ваше слово. Джордан, когда вы будете такой же старенький, как она, вам даже пойти будет некуда — слишком много слов вы наговорили в молодости окружающим.
— Ну и язва! И какая же Эмми старая? Она просто не первой молодости и не любит, когда ей делают справедливые замечания по поводу слишком частых посещений антикварных лавок и сидения в Интернете.
— И за это она оставила вас без обеда?
— Не мучьте меня, сделайте поскорее яичницу-глазунью и побольше. И кофе.
— Разве сейчас утро? На ужин полагается сок и в крайнем случае кусочек поджаренного хлеба, — продолжала насмехаться Лайби.
Джордан так жалобно посмотрел на нее и сглотнул, что она не выдержала и сдалась:
— Я вообще-то хотела запечь мясо…
— Значит вы хотите меня женить на себе, и для этого демонстрируете свои кулинарные способности? — Он подошел к ней и обнял за талию. — Так?
— Женить? Вы слишком капризны и требовательны… Вы…
Но он не дал ей закончить и поцелуем зажал рот. Она сначала уперлась ему в грудь, но он все сильнее прижимал ее к себе, возобновляя и усиливая поцелуй. Когда она сдалась и стала отвечать ему, он так же неожиданно отпустил ее и наклонив голову стал любоваться ее разгоревшимся лицом и пухлыми губами.
— Хватит!
— Что именно?
— Целоваться. Я боюсь тебя.
— Меня? Разве я кусаюсь? — Она облизнула губу. — И потом… ты же сто раз твердил, что не собираешься жениться.
— Говорил? Именно тебе? А может я передумал? — И он снова стал ее целовать.
Лайби даже застонала, когда он сжал ее в своих железных объятиях, притиснув к своему мускулистому телу. Она слегка испугалась, почувствовав нечто твердое около своих бедер и заерзала, чтобы отодвинуться. Но от ее движения он совсем потерял голову, впиваясь в ее рот и вжимаясь в мягкое податливое тело… Но вдруг, как и раньше оторвался от нее.
— Это становится привычкой, — сказала она, задыхаясь.
