«Хотя, конечно, – думал Джей Ди, шагая по холлу к своим апартаментам и открывая входную дверь, – сегодняшняя встреча с Беном несколько развеяла томительные сомнения, которые сумели закрасться в душу за последние несколько недель». Джей Ди заметил, как Бен чуть не проговорился, что они с Пейтон вскоре станут партнерами. Пейтон тоже не пропустила оплошность начальника – Джей Ди видел, как блеснули ее синие глаза.
Вполне может быть, что в них сиял тот же блеск, когда она прочитала письмо от Правления, предположил Джей Ди. Он кинул портфель и спортивную сумку на диван в гостиной, который был повернут к изюминке его квартиры: окнам во всю стену с видом на знаменитую Чудесную милю Норс-Мичиган-авеню, а за ней – на бесконечную голубую гладь озера. («Ну, хотя бы из окон здесь открывается неплохой вид», – неохотно признала мать.)
Да, Джей Ди был абсолютно уверен, что электронное сообщение от Правления явилось апофеозом сегодняшнего дня Пейтон. Она действовала по-умному: никогда напрямую не разыгрывала карту женского равноправия в отношениях с партнерами фирмы, но в то же время никогда не упускала шанса подчеркнуть свою принадлежность к женскому полу. Как, например, с «Сорок проследят, где ниже сорока». Джей Ди спросил Пейтон об этой статье только для того, чтобы лишить ее удовольствия самой поднять эту тему и бросить ему в лицо свое очередное достижение.
Не то чтобы между ними была какая-либо конкуренция.
Пейтон Кендалл могла быть упомянута хоть в десятке журналов – его это нисколько не волновало. Она могла заставить всю фирму крутиться вокруг своих маленьких феминистских пальчиков – ему все равно. Джей Ди знал, что он хороший юрист, просто отличный. Наступит день, и он станет партнером – плевать, если она тоже станет. И тогда он будет сам выбирать себе дела и позаботится о том, чтобы никогда больше не работать в одной команде с Пейтон.
Сейчас же оставалось только выдержать процесс с «Аптеками Гибсона»…
Джей Ди быстро принял душ. Было поздно, а завтра нужно встать пораньше. Пейтон едва не опередила его сегодня, и он не мог позволить, чтобы это повторилось еще раз.
Не то чтобы между ними была какая-либо конкуренция.
Вовсе нет.
Пейтон еще раз просмотрела программу мероприятий для представителей «Аптек Гибсона».
Сказать, что она недовольна, было бы преуменьшением.
Она была буквально завалена делами на этой неделе, готовя одновременно предложение услуг для сети «Аптеки Гибсона» и документы для назначенного на следующую среду слушания по делу о сексуальном домогательстве. И вчера Джей Ди, явившийся обсудить план обхаживания Джаспера Конроя и его команды, застал Пейтон в самый напряженный момент. Она все утро провела в спорах с адвокатом противной стороны по поводу последних добавлений к списку вещественных доказательств. Повесила трубку, увидела стоящего на пороге Джей Ди и поняла, что утро, похоже, вконец испорчено. Однако вместо саркастических подначек Джей Ди с непривычной – очевидно, мнимой – любезностью вызвался взять на себя составление расписания для менеджеров аптечной сети.
В эту самую минуту телефон зазвонил вновь. Когда определитель показал знакомый номер поверенного стороны обвинения, Пейтон поняла, что ей предстоит сто тридцать седьмой раунд их схватки. Под влиянием стресса, не иначе, на нее вдруг снизошло противоестественное доверие к Джей Ди, и предложение помощи было принято.
Большая ошибка.
Сжимая программу в руке, Пейтон посмотрела на своего секретаря со смесью досады и беспокойства во взгляде.
– Это точно та программа? – спросила она.
Ирма кивнула, подтверждая:
– Секретарь Джей Ди только что занесла.
– Хорошо. Спасибо, Ирма.
Пока секретарь не вышла из кабинета, Пейтон притворялась, что печатает на компьютере. Проследила, как Ирма вернулась к своему столу, подождала пару секунд, а затем не спеша поднялась и направилась через холл в логово Джей Ди.
Он поднял голову, услышав стук в дверь.
– Найдется минутка для меня? – спросила Пейтон любезно. Никогда не знаешь, кто за тобой наблюдает.
– Для тебя, Пейтон, я всегда свободен. Чем могу помочь? – просиял Джей Ди.
Пейтон зашла в кабинет и закрыла за собой дверь.
Оба тут же откинули всякое притворство.
Она обвиняюще протянула злосчастную программу:
– Ты говорил мне, что завтра мы ужинаем с Джаспером Конроем и его людьми.
Джей Ди откинулся в кресле, указывая рукой на обсуждаемый реестр мероприятий:
– Как видишь, ужин внесен в расписание.
– Но ты также играешь с ними в гольф завтра днем. Почему я не приглашена?
– Ты играешь в гольф?
– Нет, но ты об этом не знал.
Джей Ди осклабился:
– Вообще-то знал. Слышал твое признание Бену прошлым летом.
Оглушенная столь весомым аргументом, Пейтон открыла рот, чтобы достойно парировать. Она сжала руку в кулак, пытаясь сообразить, что сказать в ответ, что-нибудь оскорбительное… хоть что-нибудь… но прошло мгновение, другое и… ничего.
Джей Ди торжествующе улыбнулся:
– Знаешь, почему бы тебе не подумать над программой еще немного? Возвращайся к себе, соберись с мыслями, может, изобретешь какое-нибудь стоящее мероприятие.
Он вежливо сопроводил коллегу до выхода и притворил за ней дверь.
Пейтон так и осталась стоять перед закрытой дверью, уставившись немигающим взглядом на идиотскую табличку с ненавистным именем – Джей Ди Джеймисон. Она всерьез подумывала сорвать ее и швырнуть ему в лицо.
Пейтон и правда абсолютно не разбиралась в гольфе, даже клюшку в руках никогда не держала. Ее невежество в данной сфере было намеренным. У нее сложилось определенное нелицеприятное мнение не только о самой игре, но и, что важнее, о людях, которые в нее играют.
Пейтон обдумывала ситуацию.
С одной стороны, ей была ненавистна мысль, что Джей Ди возьмет над ней верх. И совсем не улыбалось, выставляться на поле для гольфа бестолковым новичком перед Джаспером Конроем и его командой.
С другой стороны, ну очень не хотелось остаться за бортом происходящего. В свете грядущего решения о партнерстве ей просто необходимо внести весомый вклад в коллективные усилия, нацеленные убедить сеть «Аптеки Гибсона» стать их клиентом. Недопустимо, если ее позабудут в офисе, словно маленькую девочку, в то время как мужчины будут решать серьезные дела у двадцать пятой или какой-то другой по счету лунки.
Пейтон поняла, что выхода нет.
«Как же мне втиснуть в свое сегодняшнее вечернее расписание урок гольфа, чтобы, по крайней мере, не выглядеть на поле совершеннейшей дурочкой?»
