Таша взяла в руки журнал. Опять гламур. Кругом гламур. Как будто в жизни нет ничего привлекательнее красивых шмоток. Стоп. А не ты ли была вчера на седьмом небе от счастья, примеряя перед зеркалом шикарные обновки? Что-то тут не так. Надо подумать.
Потягивая предложенный лучезарным стюардом мартини, Таша неловко перехватила журнал одной рукой, тот сделал кульбит, подбил бокал, и вкусный напиток выплеснулся на журнал, Ташины брюки, пару капель попали на бежевый джемпер мирно трудящегося Кирилла. Он оторвался от ноутбука, смахнул капли с одежды и недовольно наблюдал, как симпатичная девушка с длинными золотистыми волосами пытается справиться с последствиями своей неуклюжести. Девушка почему-то показалась знакомой, но Кирилл никак не мог припомнить, потому что пока она вертела головой, видимо, в поисках махрового полотенца, ее шелковистые волосы, немного пахнущие какой-то травой из детских воспоминаний, ужасно отвлекали, струились, блестели, дразнили и не было никакой возможности внимательно ее рассмотреть. Встряхнуть ее, что ли? Стало очевидно, что подготовка предложения потенциальным заказчикам откладывается. Черт бы ее попрал, эту любительницу мартини. Когда девица, наконец, затихла, он вздохнул, на всякий случай закрыл ноутбук и помог Таше раскрыть упаковку бумажных салфеток.
— Не узнал вас без пальто и сапога в руке.
— Спасибо.
В глазах мужчины затеплились искорки интереса.
— Скажите, а вы всегда такая…
— Неуклюжая?
— Я хотел сказать — ловкая, но можно и так сформулировать.
Таша зыркнула на него исподлобья, ненавидя этого холеного умника до глубины души, как будто он облил ее сейчас этим чертовым мартини.
— Нет. Это только когда вы оказываетесь рядом. Вы что, за мной следите?
Таша перешла в наступление и решила не сдаваться.
— Нет, правда. Мне уже даже не смешно. Или вы думаете, что я регулярно падаю в лужи?
— Да… я как-то не думал об этом. Но почему-то уже третий раз вам удалось меня очень позабавить.
— Так я клоуном в цирке работаю. Вот, репетирую прямо в условиях мирной жизни. Раз позабавила, значит, все отлично.
— Не сердитесь. Еще мартини?
— Нет! — громче допустимо приличного выкрикнула Таша.
— А я, пожалуй, выпью чего-нибудь. Слушайте, но если так получилось, это же не значит, что пока я рядом, вы не будете ни есть, ни пить. Скоро будут разносить обед. Хотите, я пересяду, чтоб не смущать вас?
— Не стоит. Или вы испугались, что я непременно выверну на вас содержимое своей тарелки?
— Есть немного. — Мужчина оценивающе посмотрел на Ташу. Белая кожа. Красные от смущения пятна уже проходят. Красивые брови. Глаза какого-то необычного медового цвета. И эта родинка на щеке. Ерунда какая-то с этими родинками. Очень темное маленькое пятнышко. Нет в нем ничего необычного. Миллионы людей, триллионы родинок. Кирилла несколько разозлило, что, увидев именно эту родинку, почему-то опять он захотел ее поцеловать.
— Нет, пожалуй, любопытство пересилило. И потом, если вы успеете снять сапог и случайно выльете в него кофе, кто-нибудь должен будет вас спасти. У меня уже имеется некоторый опыт, — засмеялся Кирилл. Смех у него был заразительный, а губы — просто мечта поцелуя. — Так что я остаюсь. Давайте знакомиться. Кирилл.
Сидя на заднем сиденье такси, рядом с Кириллом, Таша слушала, как тот о чем-то болтает с арабом-водителем на прекрасном французском, и пыталась прокрутить в памяти момент, когда «выяснилось», что они с Ташей остановятся в одном отеле. Обрадовало это его или нет? Скорее всего, ему все равно, возможно, он просто из вежливости предложил ехать в отель вместе. Ну хотя бы познакомились, и экономия какая! Пока вроде все идет по плану.
Таша прислушалась к разговору мужчин. Что-то про погоду, про туристов и Монте-Карло. Как сексуально звучит этот французский. Таша вздохнула. Она вспомнила, что когда-то принимала ИэР выучить французский. Но хватило ее, как обычно, ненадолго. Таша была натура увлекающаяся. «У тебя восемь пятниц на неделе», — говорила ей мама, когда узнавала, что ее дочь записалась в очередной кружок или в новую спортивную секцию. Иностранные языки были особой Ташиной страстью. Недавно она поняла, что ее увлечение — начинать учить языки. Именно начинать. Список был длинный. Французский она учила по аудиокассетам. Потом по книге «Три мушкетера» пыталась осилить чешский. Найдя в доме «Кулинарные рецепты» на польском, приступила к польскому. Побывав на концерте пожилых, но заводных итальянцев, начала учить итальянский. Даже записалась на курсы в университете. Преподаватель был такой красавец, вылитый Джуд Лоу (и почему он не снимался в кино?), что не только до Таши не доходило ничего из того, что он пытался им донести. Девушки и женщины смотрели на него, как на произведение искусства. А после занятий он предлагал какой-нибудь из студенток подвезти ее домой. Таша сначала не замечала этого, но когда очередь дошла до нее, она смутилась и больше на курсах итальянского не появилась. Воспитанная классическими романами в строгих рамках морали, она не готова была расстаться со своей девственностью в постели пусть и возбуждающего инстинкты красивого загорелого мачо с голубыми глазами, но все-таки отъявленного ловеласа. Следом началось изучение немецкого, по причине курортного романа с немецким юношей, имеющего печальное завершение. После этого на изучение испанского Ташу вдохновил Лялин рассказ о ее голубой мечте — приятной радостной жизни в доме на испанском побережье с надежным, любящим мужем, студией, садом и двумя собаками. С испанским было покончено месяц назад, когда до Таши дошло, что если дом в Испании — Лялина мечта, то пусть уж она и учит испанский. Какая мечта была у самой Таши, сформулировать она еще не могла.
Таша посмотрела на Кирилла. Когда рядом в машине сидит такой мужчина, разве нужно еще что-то формулировать?
Такси проехало в огромные распахнутые ворота. Здание отеля «Мариотт» было внушительным, старомодным и не таким, как представлялось в Москве. Таша подождала, пока Кирилл расплатится с водителем, отдаст распоряжение насчет багажа, а потом, наконец, огляделась по сторонам и жадно втянула абсолютно незнакомый воздух полной грудью. Абсолютно незнакомый, особенный воздух. Плотный, вкусный, пахнущий праздной жизнью, большими деньгами, стариной. Всю дорогу из аэропорта Ниццы до Канн Таша так усердно размышляла неизвестно о чем, что только сейчас, увидев перед собой набережную Круазетт, линию высоченных пальм и море, она вдруг осознала, что произошло. Она, Наталья Ташина, скромная девушка двадцати четырех лет, с весьма скромным уровнем дохода, живущая в своей скромной однокомнатной квартирке (и это большое счастье — многие ее приятельницы вынуждены снимать жилье в Москве), будет целую неделю нежиться на Лазурном берегу, есть описанные во всех романах настоящие круассаны и гулять по набережной Круазетт. И при том, что за все «платит фирма». Даже на карманные расходы щедрая Юля выдала Таше пятьсот евро. «Там все дорого. Не забывай, везде надо оставлять чаевые. И это не Турция “все включено”. В отеле у тебя будет только завтрак. Ничего. Считай, это командировка». С Юлей было легко согласиться. У нее на все были разумные доводы.
