— А сейчас что, не любит? Я давно про него ничего не слышала.
— Он любил меня. И поэтому сказал, что не хочет больше меня предавать. Мой милый, заботливый, мой любимый и самый родной человек сказал, что не может отказаться от своей привязанности к тебе. Я ничего не сказала про ребенка. Я так сильно его люблю и сейчас, что не изменила бы своего решения никогда. Я решила позволить ему жить и наслаждаться похотью вместе с тобой.
— Не понимаю, почему тогда ты меня ненавидишь, ты ведь сама решила оставить его со мной.
— Отпустить его мне подсказывало сердце. Что ему подсказало не приходить больше к тебе — я не знаю. Но и ко мне он не вернулся. Его измучило чувство вины передо мной. На втором месяце, когда я переехала уже к своей сестре в другой город, у меня случился выкидыш. И снова была случайность! Именно в тот день, когда меня отвезли в больницу, он решил приехать ко мне, чтобы выпрашивать прощение. Я была не в силах больше скрывать свои переживания, но принять его отказалась. Я не приняла его заботливые руки, которые в тот день меня обнимали, я сама его оттолкнула.
Настя не выдержала собственного напряжения, подошла, сжавшись в один комок энергии, к Марии.
— Я всегда хотела просто посмотреть в твои жалкие глаза, которые так любили маленькие корзиночки с сухоцветами. Я не убью тебя, живи, надеюсь, к тебе все вернется, и ты изрядно пострадаешь за моего ребенка и за моего любимого человека.
Тихо, все тем же невыносимо-сжатым голосом проговорила Настя, глядя прямо в глаза Марии. В ее руках был зажат нож, а в глазах горело пламя ненависти. После она вышла во двор.
— Я жду вас снаружи, давайте сожжем ее на костре, благо кладбище за домом.
— Я ничего не знала. Он всегда приходил сам, его никто не звал.
— А мужья, они такие, не идут почему-то к женам, которые их любят, ждут, готовят, а идут к той самой шлюхе, которая утверждает, что никого не ждет, — добавила Анита и тоже отправилась во двор.
— Михаил утопился, когда узнал о ребенке. Он не смог смириться с тем, что все произошло из-за его похоти. — Добавил парень в маске волка. — Я его брат, и я не попал в твои сети, боги милосердны к некоторым.
В комнате было слышно, с какой частотой бьется сердце каждого, кто остался. Кто-то не выдержал и упал в истеричном припадке на пол. Больше желающих выговориться, казалось, не осталось. Мария встала, медленно осмотрела все, что ее окружало.
— Вы говорили, что хотите веселиться, так что ж, повод придется искать каждому самостоятельно. Лично я собираюсь праздновать свой день рождения, несмотря ни на что. Кто-то сегодня говорил, кажется, про радость снега, можете ему радоваться, как хотите. Можете уходить, можете оставаться. Мне все равно.
Она лукавила, когда пыталась держать себя в руках. Но характер непокорной для обстоятельств женщины не позволял ей показать то, что она чувствовала в эти минуты. Она взяла шкатулку, достала заветную записку. Снова прочитала «Так желает Господь». Губы ее дрогнули, но она нашла в себе силы сжечь записку.
— Начнем, пожалуй, день рождения с маленькой смерти. Моей смерти.
Все, что она услышала от Аниты, каждое слово, произнесенное Настей, — сдавили все ее внутренности. Она не могла дышать. Она потеряла способность просто двигаться. Ей хотелось кричать, но она никогда себе не позволяла делать то, что хочет, перед другими людьми. Ее могли осудить, о ней могли подумать, как о дешевой и невоспитанной, если она позволит себе сказать то, что думает. И вообще мать учила ее, что людям верить нельзя. Вообще никому верить нельзя. А если кто-то и кажется добрым и надежным, то это значит лишь одно: надо с большей осторожностью относиться к этому человеку.
Она всегда была уверена, что осторожна в своих связях. Она всегда знала наверняка, что произойдет в следующий момент, что будет дальше. И вот она ошиблась сегодня. Главной ошибкой, как ей казалось в эту минуту, была Анита, ее преданная и надежная подруга. Вторая ошибка была в незнакомых людях. Она впервые в жизни решила открыться перед другими людьми, доверить им свою личную трагедию жизни. А что из этого получилось? Они все готовы были ее убить. И за что? За то, что она такая, какая есть? За что ее обвинять? «А этот брат, — думала она, перебирая обрывки сказанного. — Почему он тогда не оказался вовремя рядом, что толку от него сейчас для этой Насти? И что теперь от меня хочет Анита? Разве я могу ее мужу запретить приходить ко мне? Почему бы ей вообще не остаться здесь вместо меня? Кажется, она этого хочет. Неужели она хочет именно этого? Они говорят, что им жалко меня. Да ведь они сами все жалкие, несчастные…»
Мария не знала, куда себя деть, но гости в доме — это гости. Им надо уделить внимание так, чтобы все остались довольны. Настю и Аниту она решила игнорировать. Просто не подходила к ним, чтобы не провоцировать. Тем более, что они, объединившись против общего врага, казались неразлучными. Мария не понимала, что они тоже пытаются держаться, что это она в их глазах выглядит несчастной. Она не видела никого кроме себя. И как она могла быть несчастна, если у нее все есть. Даже чужие мужья — в ее руках.
На улице действительно все изменилось за эту ночь. Снег легкими мазками гениального художника покрывал землю и деревья белым цветом, скрывая все изъяны. Мария смотрела на снежинки, кружащие в воздухе, и представляла себя в танце, как этого хотела мать. Ее белое платье идеально гармонировало с новым обликом природы. В некоторые минуты казалось, что ничего не произошло. Как-то хорошо и спокойно было на душе. «На душе? Что такое душа?» — думала Мария. — «Разве у людей, которые так сильно способны ненавидеть, есть душа? Душа… Как снег. Летит, летит, потом падает и ее давят ногами те, кто просто желает услышать хруст, насладиться этим звуком. Нет, я не позволю себя сломать. Неблагодарные, неблагодарные».
Ее мысли путались. Хотелось танцевать и кинуться у всех просить прощение одновременно. «Но за что у них просить прощение? Они сами виноваты в своих бедах. Почему я должна была беречь их покой, заботиться о чужом счастье? А счастье? Что такое настоящее счастье? Ведь Анита сказала, что хочет жить так, как я. Ни это ли значит, что она считает меня счастливой? Нет, я еще выясню, что ей действительно надо. Ах, отец, если бы только ты был жив, ты бы объяснил мне, что происходит. А мама, да ты бы просто прогнала всех прочь… Дайте мне знак, появитесь в моей жизни снова».
— Мария! Мария, где ты?! — во двор вошел человек с огромным букетом самых разных цветов. Они завораживали взгляд уже издалека своими яркими красками на фоне побелевшего пейзажа. — Вот видишь, дорогая, этот букет цветов я дарю тебе день в рождения. Обычно я приношу изысканные, но простые цветы. Я очень люблю каждый из них, а ты… Ты — не простой цветок, ты — целый букет самых невероятных соцветий. Посмотри, желтые — их лепестки опадут первыми. И это то, от чего я тебе желаю отказаться. То, что тебе мешает в жизни. Пусть оно уйдет от тебя вместе с тем, как быстро будут опадать лепестки с этого цветка. А знаешь что, загадывай желание, все сбудется! Обязательно. Прощай, Мария, очень рад, что ты оказалась дома, и у тебя гости. Я не рассчитывал, что ты сегодня будешь гостеприимна, ведь в свой день рождения ты предпочитаешь быть одна, поэтому не имею в запасе времени, чтобы остаться. Прощай. И хорошо подумай над каждым цветком! Загадай желание!
