Рэймонд снова качает головой.
— Никаких докторов.
Боже, это странно.
— Ок, я знаю все основы. У вас есть аптечка?
Рэймонд сжимает губы.
— Я не уверен, как он отнесется к тому, если ты…
— Если я помогу ему?
Он кивает.
— Я подписала соглашение о неразглашении, помнишь?
Он медленно кивает, по-видимому, пытаясь разгадать какой-то скрытый мотив в моих действиях.
— Если ты уверена... — его рот превращается в тонкую линию, когда он протягивает мне визитную карточку. — Здесь мой номер. Позвони мне. Я был с ним на протяжении долгого времени.
— Я вижу, что ты заботишься о нем.
Но Рэймонд успокаивается, только после улыбки Гензеля, на вопрос о самочувствии «Эдгара».
— Она все еще здесь? — спрашивает он, тяжело моргая. Осмотрев комнату, и наткнувшись на меня взглядом, он едва заметно ухмыляется.
— Это Леа, — сообщает он Рэймонду.
— Ты не возражаешь, если она останется здесь?
Тряхнув головой, Гензель морщится.
— Я хочу, чтобы она была здесь, — шепчет он.
— Ладно, — Рэймонд хлопает себя по колену.
Наконец, он уходит, оставив нас вдвоем с Гензелем. Его глаза все еще закрыты, а я поддаюсь панике, пытаясь понять, что происходит с ним на самом деле. Рэймонд ничего не упомянул про аптечку. Она вообще здесь есть? Я несусь на кухню и проверяю несколько шкафчиков, обнаруживая полностью оснащенную кухню, но аптечки здесь нет. Я проверяю гостиную, ванную комнату, и их здесь целых три. Неприятный осадок колышется во мне, когда я думаю о них. Его сабы здесь приводили себя в порядок? Приводили в порядок его?
Я заглядываю в одну из них и возвращаюсь назад, туда, где Гензель сидит на диване. Он не двигается, пока я промываю рану на его голове, и даже не открывает глаза, когда я заглядываю ему под футболку, осматривая рану там.
Решив, что разберусь с этим в ванной, я глажу его щеку.
— Просыпайся... Эдгар?
Его веки дрожат.
— Ты можешь подняться? Я помогу тебе.
Я наклоняюсь так, чтоб мое плечо оказалось у него подмышкой, и подтягиваю его вверх, заставляя подняться на ноги. Обхватив его руками, веду через спальню. Он шагает, запинаясь, как будто каждый шаг дается ему с трудом. В ванной он долго смотрит в зеркало. Я пытаюсь догадаться по выражению его лица, о чем он думает, но оно лишено эмоций. Совершенно пустой взгляд.
Осмотревшись, ищу удобное место, но кожаные диваны жесткие и холодные, я хорошо помню это, а плисовые коврики, покрывающие пол, выглядят чистыми и мягкими.
Помогаю ему опуститься на пол. Его ноги скрещены, голова слегка наклонена, глаза закрыты.
— Эдгар? — его веки вздрагивают, но глаза все так же закрыты. Я касаюсь его колена. — Эй, эм, ты можешь помочь мне снять с тебя рубашку?
Он не двигается, так что я заглядываю в аптечку, чтоб достать острые ножницы. Прежде чем разрезать его футболку, я рассматриваю ее: белая, с темно-красными пятнами на спине. Разрезав ее сзади, стягиваю по его сильным, мощным рукам. Она падает на пол, а он, прежде чем снова закрыть глаза, всего одну секунду снова смотрит на меня.
Я осматриваю его, потрясенная количеством синяков.
— Сильнее. Делай это сильнее.
Мое горло словно перехватывает стальными обручами. Я боюсь смотреть ему в лицо, когда обнаруживаю новые ушибы. Приподняв его руку, нахожу сверху на боку явные разрывы, очень близко к грудной клетке. Они, по меньшей мере, три сантиметра в длину и... о Боже! ... совершенно открытые. Порывшись в аптечке, обнаруживаю аккуратно сложенный бинт. Разрезав его, прижимаю к ране, и достаю из аптечки дезинфицирующее средство. Следующие несколько минут, пока я обрабатываю его рану и взвешиваю, нуждается ли она в швах, Гензель сидит тихо и неподвижно, но явно пребывая где-то в другом месте.
Как только я заканчиваю, он заваливается на здоровый бок, опустив щеку на внутреннюю сторону бицепса. Свернувшись, таким образом, как, мне кажется, он всегда лежал, когда разговаривал со мной. Он даже не открывает глаза, прежде чем ему снова становится плохо.
— Дерьмо!
Я хватаю несколько полотенец, придерживая его голову.
— Шелли. Шелли, — стонет он, — Не оставляй меня, — его голос надламывается на ее имени. — Пожалуйста, не оставляй меня. Мне жаль. Мне очень жаль. Я буду хорошим.
Лукас.
Двадцать два года назад.
Я выглядываю из-за кустов, пока ожидаю ее машину. У нее белая Камри. Если принюхаться, в ее машине пахнет легким ароматом фруктов… В машине пахнет ею.
Ее имя Шелли Пауэрс. Она мой социальный работник.
Обычно я вижу ее в то время, когда она навещает меня, но… не в этот раз. Сейчас поздний вечер.
Я разворачиваю мусорный пакет, обмотанный вокруг ладони, и кладу его на землю. Он тяжелый. Потому рука занемела и немного болит от усталости.
Я смотрю на пакет, вместо того, чтобы смотреть на подъездную дорогу. Он обычный, черного цвета, простой долбанный мусорный пакет, но есть одна особенность — в нем мои вещи.
Я не сказал бы, что у меня много одежды, но там моя обувь. Мои кроссовки, сделанные под стиль Ниндзя черепашек. Они мне нравятся. Их мне купила Шелли. Но Дью — мой брат, который живет тут, сказал, что это не Шелли, а Штат, я понятия не имею, кто это или что это.
Я все время думаю, вдруг Шелли заберет меня туда, в этот Штат. Мне не нравится эта идея. Потому что слово Стейт (прим. перев. Штат) похоже по звучанию на слово Стейдж. В детском садике, куда я хожу, есть мальчик — Адам Стейдж — он не очень хороший, относится ко мне плохо. Адам говорит, что я полный, как девчонка, и что я отвратительно пахну сигаретами.
Моя мама курит дома сигареты. Они ужасно пахнут.
Она в принципе ничего, моя мама, даже была хорошей, но...
Я с трудом сглатываю комок, образовавшийся в горле.
Поднимаю глаза на подъездную дорожку, просто сейчас я хочу жить у Шелли.
Мне не нравится дома. Раньше нравилось, но… теперь нет.
Я поднимаю руку ко рту и хочу пососать большой палец, просто мне надо, очень надо успокоиться. Но нет, я не делаю этого… Моя учительница, мисс Лэндри, говорит, что мне пора заканчивать делать это, или же я буду выглядеть, словно маленький мальчик. А я уже не такой.
Я больше не хочу быть ребенком.
Взрослые не хотят маленьких детей. Поэтому только Господь любит маленьких. Потому что больше некому нас любить. Мы одиноки.
Закусив губу, я продолжаю смотреть на мусорный пакет со своими вещами.
В последний раз, когда Шелли приходила навестить меня, она подарила мне рюкзак. Но я оставил его у мисс Лэндри в классе, в моем шкафчике. Я забыл его.
