«Да и черт с ним», — думала Тина, поволновавшись после «ночи любви» пару недель — уж не залетела ли? Но все сошло благополучно, только вот охоты к подобным приключениям не прибавилось. Несколько раз пыталась Тина увлечься вполне интересными мужчинами — сотрудником СП, где работала уборщицей, солидным господином, заходившим в библиотеку за иностранными словарями и все больше беседовавшего с хорошенькой библиотекаршей и ещё какими-то красавчиками, пристававшими на улице. Но дальше поцелуев дело не доходило — красотка исчезала в самый разгар «бала». Схлопотав, правда, однажды хорошенький фингал под глазом за «динамо». Так и остался мотоциклист-Денис первым и единственным.
«Вот и этот опыт пригодился, — думала Кристина, загадочно улыбаясь рядом с Надин на заднем сидении «мерседеса». — Главное, никого уже своим целомудрием не испугаю».
Цель вечеринки у Игорька не вызывала у неё сомнений. Только это большая разница — деревенская веранда с полупарализованной бабкой в качестве наблюдателя или шале с каминами и джакузи. Да и джентльмен в белом костюме и бабочке, наверняка получше разбирается в этих делах, чем бухой подмосковный лоботряс. Образ рекламного красавца, подкатившего ночью за цветами, не покидал воображение Кристины. Это к нему летела она сейчас на свое первое рабочее, нет, все же — любовное свидание, вглядываясь в освещенную яркими фарами дорогу.
Горизонт впереди потемнел и набух свинцовой, опасной тяжестью. Гряда низких туч залегла за почерневшим лесом, а в ней зло и отчаянно полыхали зарницы, то ли предостерегая, то ли подстрекая к чему-то…
Когда гости Игорька разбрелись по комнатам необъятного, всеми дарами цивилизации оснащенного дома, хлынул настоящий ливень. Грохотало со всех сторон — и в сосновой рощице на пригорке и прямо во дворе. Казалось, некто свирепый и огромный гневно щелкал огромным бичом, а потом взрывался голубым страшным светом. Природа хотела высечь Тинку — длинноногую, робкую дурочку за то, что вообразила себе на все способной «валютной шлюхой», и, вероятно, за нарушение гармонии, прежде сего. В роскошной спальне, на огромном ложе, задрапированном белым атласом, Кристина провела ночь со стариком.
Вероятно, Эдику было немногим больше пятидесяти, но его объемный животик, дряблая, свисающая женственная грудь, поросшая седой шерстью, а главное — прикрытое жидкой прядью лысое темя вопили о старении и увядании. Вначале, будучи представлен в компании гостей — чрезвычайно импозантных, насмешливо-восторженно окликающих друг к другу «господа!», он даже понравился Кристине. Как понравилось до сердцебиения, до спазмов в животе, открывшееся ей наконец царство. Конечно, огромный зал с камином и баром, бассейн внизу, сауна, несколько ванных комнат, зимний сад с накрытым в нем сказочным столом — все вызывало ликование.
— Ты в разговоры не вникай, — заранее предупредила Надя. — Девушка украшение, цветок, дорогая вещь, а значит. глуха и глупа. Это они от нас ждут, помимо, конечно, прочего. Ну, мы и рады!
Кристина и не вникала. Достаточно было сознания причастности к происходящему, ощущений, запахов, вкусов, бесшабашной легкости, подаренной шампанским. По мере расцвета пира манеры гостей теряли лоск, воротнички расстегивались, языки заплетались, с трудом выговаривая непривычно громоздкое слово «господа»…
Эдик сидел рядом с Кристиной, наполняя её тарелку и бокал, но внимания особого не обращал, поглощенный мужским разговором. Кристина удивилась, когда Надин мимоходом шепнула ей: «Борода» — твой кадр. Двойной подбородок Эдика скрывала кудрявая с проседью бородка, придающая благообразность обрюзгшему лицу.
В нижних апартаментах только начался настоящий отдых — погасли люстры, разбрелись по углам пары, прислуга освобождала место для предстоящего стриптиза, а Эдик поманил Кристину на второй этаж.
— Пора бай-бай, киска. Сейчас эти голые парнишки начнут друг о друга тереться. Меня это совершенно не е…т, а кроме того — изжога. Кристина слышала, что в программе вечера мужской и женский стриптиз в исполнении приглашенных профессионалов. Она не видела ничего подобного «живьем», лишь по видаку, и то всего пар раз, приглашенная приятельницей на порнуху. Но не подала и виду, что новичок, послушно проследовав за кавалером в отведенные им апартаменты. Войдя в спальню, Эдик сдернул покрывало с кровати, поставил на тумбочку стакан, бутылку минеральной воды и тяжело опустился на перины. Только потом, словно вспомнив о ней, бросил:
— Ванна за той дверью. Можешь не торопиться. Я посплю. Предупреждаю буду храпеть. А ты веди себя смирно, как мышка. Фу, черт! Открой окно, несет все ещё каким-то строительным дерьмом. Не выношу лаков.
Кристина с недоумением осмотрела раму с затейливыми ручками и что-то сдвинула — стекло повернулось, впустив в комнату насыщенный грозовой пылью воздух.
— Гроза, — почти беззвучно сказала она, глядя на хлещущий за окном ливень.
— Ты что такая пуганая? Баптистка, что ли? — Эдик приподнялся, сунул в рот таблетку. — Гастрит замучил. Оставь вверху щелку, а то сквозит. — И бухнувшись на кровать, выключил свет.
Приняв душ, Кристина растерянно постояла в шикарно отделанной ванной, прислушиваясь к происходящему в комнате. Эдик храпел. Она заметила в зеркале свои недоуменно распахнутые глаза. Что делать-то? Опустив крышку, Кристина присела на малиновое биде и просидела так долго, охватив руками голые плечи и пытаясь сосредоточиться. Потом решительно вернулась в спальню и тихо, чтобы не потревожить спящего, залезла под одеяло. Грохотало уже в отдалении, на покрытом лепниной потолке ходили тени от елок, пахло мокрой землей и хвоей. Она лежала без сна, не испытывая ни былого восторга от окружающего комфорта, ни страха, ни сожаления. Только бродило в душе какое-то разочарование. Ага, вот оно что — не оказалось в чудесном доме того самого обидчика, выбросившего цветы. Ведь это только в сказках бывает — запал тебе в душу ясный сокол и — тут как тут. Жизненный реализм куда сложнее.
Кристина посмотрела на сопящего Эдика, который вдруг, не открывая глаз, притянул её к себе. Она придвинулась вплотную к горячему волосатому телу, почувствовала тяжелый запах изо рта.
— Давай, давай, русалочка, работай. Я весь твой, — сонно просипел он и отбросил одеяло, представляя «товар лицом» — обрюзгшее тело без всяких признаков эротического возбуждения.
Кристина знала, что надо делать, и очень старалась быть на уровне, без конца повторяя себе, что это именно та работа, о которой она мечтала, и что главное, если не вдохновение, то профессионализм. Когда Эдик, скрипнув зубами, все же пришел к финалу, выражение его лица не порадовало Кристину.
