После обеда Ютаро отбывал на заседания или деловые встречи. Вот уже несколько лет он большую часть своего времени и энергии посвящал не медицине, а заседаниям в муниципалитете и правлении Ассоциации врачей. Впрочем, такое положение вещей его вполне устраивало.
В тот день, как обычно, Ютаро к половине десятого утра завершил завтрак, состоявший из овощного салата и тостов, и запил его чашкой чаю. Он был невысок, но тучен, а в последнее время располнел еще больше, и давление у него основательно повысилось. В результате продолжавшихся в течение целого года атак дражайшей половины Ютаро наконец смирился со скромными европейскими завтраками. Зато за обедом и ужином, не желая отказывать себе в удовольствии, упорно продолжал поглощать рис и лапшу. На банкетах, если кухня была не японская, у него пропадал всякий аппетит. Из спиртного Ютаро по-настоящему любил только сакэ, но на худой конец мог обойтись и виски.
После завтрака Ютаро, прихлебывая кофе, неторопливо просматривал газеты. В соседней комнате прихорашивалась жена. Сорокавосьмилетняя Рицуко была на семь лет моложе мужа и благодаря стройной фигуре и высокому росту выглядела рядом с ним еще моложавей. Конечно, годы все же давали себя знать: кожа утратила былую упругость, однако ее лицо с большими глазами и безукоризненным носом еще хранило следы былой красоты.
– Послушай, Ютаро. Микико, кажется, снова собирается отказать, – проговорила Рицуко, рисуя перед зеркалом брови. Черты ее были резковаты, и Рицуко подбривала свои густые брови, подводя их тоненькими полосочками, чуть книзу.
– Если все снова сорвется, у нас больше нет никого на примете, – оторвался от газеты Ютаро. – Просто не понимаю. Парень из приличной семьи и собой хоть куда… Что ей в нем не нравится?
– Говорит, слишком обыкновенный.
– Обыкновенный? А что в этом плохого?
– Что ты меня-то спрашиваешь? Откуда я знаю?! Рицуко аккуратно подвела правую бровь.
– И учился хорошо. Медицинский факультет – это, знаешь ли, не шутка! И работает теперь прекрасно, профессора не нахвалятся…
Отчаявшись направить по медицинской стезе собственного сына, супруги Гёда твердо вознамерились компенсировать неудачу замужеством дочери: Микико непременно должна была выйти за медика.
– Послушный, хороший парень…
– Вот это-то ей, кажется, и не нравится, – вздохнула Рицуко.
– Ничего не понимаю. А ей, случаем, не приглянулся кто-нибудь другой?
– Чепуха. Этого не может быть. В университете учились одни девушки, а после окончания она работать не пошла… Сидит целыми днями дома, помогает по хозяйству – где ей было познакомиться с мужчиной?
– Не понять эту нынешнюю молодежь! – Допив последний глоток, Ютаро поднялся.
– Ведь уже двадцать три, а ей хоть бы что. Смеется, говорит, из подружек еще и половина замуж не вышли.
– Спроси ее как-нибудь, какие парни ей нравятся, – буркнул Ютаро.
– Лучше тебе это сделать.
– Ты что, рехнулась? Ведь я же отец… мужчина. Микико была главной слабостью Ютаро. Он слепо обожал свою единственную дочь, потакая ей во всем с самого младенчества, и теперь, когда Микико выросла, никакие нравоучения отца не могли возыметь на нее действия.
– Ох, да мы совсем опаздываем!
Рицуко открыла рот, чтобы позвать дочь, но та уже спускалась по лестнице.
Микико была хороша собой: огромные глаза, маленький точеный носик. Чуть холодновата, но все равно – красавица, вылитая Рицуко в молодости.
– А Юдзи еще спит!
– Оставь его. Скоро сам проснется.
Рицуко села в машину. Ютаро устроился рядом с женой на заднем сиденье, Микико села впереди.
– Счастливого пути! – помахала с порога служанка Томиё.
Машина выехала на кольцевую дорогу № 6. Уже давно пробило десять, и дорога, в ранние утренние часы пик обычно забитая машинами, сейчас была довольно свободна.
– Ты ничего не слышал насчет Наоэ и Симуры? – спросила вдруг Рицуко.
– Симуры? Симуры Норико?
– Да.
– А что такое?
– Кажется, между ними что-то есть.
– Сомнительно.
– Уж поверь мне!
– А что? Что такое, мама? – подскочила на сиденье Микико.
– Тебя это не касается, – одернула ее мать и закончила, повернувшись к мужу: – Мне об этом сказала Сэкигути.
– Сэкигути? – Физиономия Ютаро приобрела кислое выражение.
Цуруё Сэкигути была старшей сестрой клиники «Ориентал». Ей исполнилось сорок два. Три года назад она развелась и осталась вдвоем с сыном, который еще ходил в школу. Медсестрой Цуруё работала очень давно и опыт имела немалый, но у нее был один существенный недостаток – Сэкигути любила посплетничать.
Для четы Гёда она, пожалуй, была в своем роде сокровищем: Цуруё исправно доносила хозяевам обо всем, что делалось в клинике, и ничто не могло ускользнуть от ее бдительного ока. Однако информация поступала не столько к главному врачу, сколько к его супруге, и Ютаро, сам не раз попадавший впросак из-за длинного языка старшей сестры, не слишком ее жаловал.
– Говорят, они частенько встречаются в Сибуя…
– Вот как? – Как и подобало мужчине, Ютаро отнесся к новости довольно равнодушно.
– Между прочим, их отношения носят отнюдь не невинный характер!
– А что, есть свидетели? – невозмутимо осведомился Ютаро.
– Да ведь Симура ходит к нему домой! Наоэ жил в Икэдзири, неподалеку от клиники.
– Ну и что? Из этого вовсе не следует, что они спят.
Рицуко фыркнула.
– Наоэ – холостяк.
– Я тоже слыхала такие разговоры, – поддакнула с переднего сиденья Микико. – Симура почти всегда остается в его дежурства.
– Вот-вот. И Сэкигути об этом говорила. Удивительно: на этот раз Рицуко и Микико выступали единым фронтом.
– Ну хорошо, допустим. Но нам-то какое дело?
– Да, но… – Рицуко даже задохнулась от возмущения.
– Ты пойми, для нас большая удача, что мы заполучили Наоэ. Пусть это дело прошлое, но он преподавал в университете, был доцентом, а теперь работает у нас.
– Да разве дело в Наоэ? Это все штучки Симуры!
– Ого-го! – насмешливо протянул Ютаро. – Да ты никак ревнуешь?
– Что ты несешь? Глупости какие! – Рицуко одарила супруга убийственным взглядом.
– Пусть он делает свою работу, а остальное меня не касается. – И Ютаро махнул рукой.
– В том-то и беда, что с работой у него тоже не все в порядке.
– У Наоэ?
– Да. Помнишь того старичка, Исикуру?
– Исикуру?..
– Из палаты второго класса, на четвертом этаже. Ну, того, с раком желудка…
– А-а! Ёсидзо Исикура, – вспомнил наконец Ютаро.
– Так вот. Наоэ все время держит его на наркотиках.
– Наверное, чтобы облегчить страдания?
– Как знать. Может, и по другой причине.
