Понурив голову, Геро шепотом призналась Дамиану, что случайно подслушала разговор на веранде.
— Если ты все слышала, то почему же не предупредила меня? — сердито спросил Дамиан, заметив, что Петрос злорадно усмехается.
— Я испугалась, — дрожащим голосом ответила Геро. — Я понимала, что поступаю нехорошо… Мне очень жаль…
— Иди в дом! — закричал на нее Петрос. — И сними это платье! Думала обмануть меня и сбежать?! Ты помолвлена и станешь женой Такиса, — язвительно добавил он. — Иди в дом, я сказал!
Снова загнанная в клетку, Геро с мольбой посмотрела на своего спасителя. Он все еще был сердит, но это не пугало девушку. На лице его читались следы внутренней борьбы: с одной стороны, Дамиан понимал, что не сможет увезти Геро без разрешения Петроса, а с другой — ему было неприятно признавать свое поражение. Наконец он пожал плечами, с сожалением взглянул на девушку и пошел к машине.
— Не оставляйте меня! — закричала Геро, теряя последнюю надежду. — Не оставляйте меня с ним! — Она побежала к машине. Дамиан уже сел за руль. — О, не уезжайте!.. Мне жаль, что все так вышло… — Если бы она не слышала разговор Дамиана с сестрой, то сейчас была бы уже свободна. Неужели судьба будет так жестока к ней? — Помогите мне, умоляю, помогите!
— Боюсь, я ничем не смогу помочь тебе, — тихо произнес Дамиан. — Ты должна остаться со своим опекуном. — С этими словами он включил мотор, и «мерседес», поднимая клубы пыли, стал набирать скорость.
Геро бросилась за машиной, Петрос — за ней.
— Не оставляйте меня! — Слезы градом катились по щекам девушки, сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Только не теперь! Вы же обещали, что я буду свободна! Вы не можете так обойтись со мной!
Девушка судорожно цеплялась за дверцу машины, и Дамиану не оставалось ничего другого, как остановиться. С минуту он молча смотрел на Геро, потом, когда Петрос подбежал к девушке, вышел из машины.
— Сколько? — коротко спросил он, доставая бумажник. Петрос удивленно уставился на Дамиана.
— Что вы имеете в виду?
— Сколько вы хотите за нее?
Геро покраснела, но смолчала. Разве важно, каким образом она получит свободу?
— Вы что, хотите купить девушку?! — возмущенно воскликнул Петрос, но его глаза с жадностью следили за бумажником, который достал Дамиан. — Но это же незаконно!
— Многое в этой стране делается незаконно. Незаконно насильно выдавать замуж английскую девушку. Так сколько? Не тяните, я ведь могу передумать.
— А сколько вы дадите?
Дамиан презрительно взглянул на Петроса.
— Назовите вашу цену. Если она окажется слишком высока, можете оставить девушку себе.
Петрос назвал цену. Дамиан уже готов был отказаться, но перехватил полный ужаса взгляд Геро — и заплатил. Петрос схватил деньги и начал их пересчитывать, бормоча себе под нос, что Такис не расстроится, когда узнает, что Геро изуродована на всю жизнь. Уж он-то сумеет его убедить.
— О деньгах я ему ничего не скажу.
Только закончив считать деньги, Петрос увидел, что Дамиан и Геро уже подошли к сарайчику, где все эти годы жила девушка. Она зашла внутрь, а Дамиан только заглянул туда.
— Ты и спала здесь? — удивленно спросил он, когда девушка вышла оттуда с небольшой картонной коробкой.
Она кивнула. Дамиан взял у нее коробку и поставил ее в машину. Потом Геро вынесла еще одну коробку и тоже передала Дамиану.
— Вот и всё, — сказала она.
— Всё? — Дамиан нахмурился. — В этих коробках все твои пожитки?
— Да. — Геро улыбалась, и в голосе ее не было грусти. Когда Дамиан открыл перед ней дверцу машины, девушка робко коснулась его руки. — Спасибо, — просто сказала она и, откинувшись на мягком сиденье, с радостью осознала, что навсегда покидает эти места, где провела пять самых безрадостных лет.
К усадьбе вела аллея высоких кипарисов. Их устремленные ввысь кроны в сумерках, сгущавшихся над долиной Вале-ди-Ропа, казались почти черными. Геро стояла на широкой террасе и смотрела вдаль на уже привычный пейзаж. Справа поднимался утес Пелека, слева дорога уходила в сторону и терялась среди густо поросших лесом холмов, которые приближающаяся ночь окрасила в синие и лиловые тона.
Девушка задумчиво вертела на пальце кольцо, вспоминая, как примерно месяц назад по дороге из аэропорта в Кастелло-Триенда — величественную усадьбу семнадцатого века венецианской постройки, — Дамиан сообщил, какую роль ей предстоит сыграть. Сначала Геро не поняла его. Она так изумилась, что даже лишилась дара речи. Когда она наконец заговорила, ее голос дрожал.
— Вашей женой… б-без брака? — У Геро замерло сердце, когда она вспомнила, как сама обещала Дамиану сделать все что угодно, если он спасет ее. — Я не имела в виду… то есть…
Ее испуг заставил Дамиана слегка улыбнуться.
— Ты будешь только изображать мою жену, и хотя наши спальни будут рядом, уверяю — тебе нечего бояться.
— Но зачем это? — поинтересовалась Геро. Дамиан сразу помрачнел.
— Так мне нужно, — строго сказал он.
Геро сникла и послушно замолчала. Интересно, догадывался ли Дамиан, что характер у нее куда более сильный и независимый, чем могло показаться на первый взгляд. В те два дня у нее просто не было случая проявить свою самостоятельность и решительность. К тому же чувство благодарности к Дамиану возобладало над всеми прочими эмоциями.
Громкие голоса отвлекли ее от воспоминаний. Геро взглянула вниз. На лужайке разговаривали Нико и его молодая жена Кристина. Нико был такой же высокий, как и Дамиан, но ему явно не хватало решительности и энергичности брата. Кристина была невысокой изящной женщиной с темными волосами и широко расставленными карими глазами, доброй и отзывчивой. Она обожала своего мужа, несмотря на то что их брак был заключен по настоянию Клеопатры, деспотичной бабушки Нико.
К этой паре присоединилась другая — Георгиос и Пеппо. Для своей внучки Пеппо мужа выбрала тоже Клео. Сейчас все четверо весело смеялись у колоннады. Кристина заметила Геро и помахала ей рукой. Геро улыбнулась ей в ответ. С первого дня знакомства Геро и Кристина почувствовали взаимную симпатию, а вот с другими женщинами семьи Ставросов отношения никак не складывались.
На веранду вышел Дамиан. Геро, обернувшись к нему, указала на долину, где в маленькой деревушке зажглись первые огоньки.
— Как красиво! Огоньки, кажутся разноцветными!
Дамиан ничего не сказал. Он удобно устроился в кресле, лишь мимоходом взглянув на беседующих внизу родственников. Свет из окон виллы мягко освещал фонтан и многочисленные статуи, украшавшие главный парк.
— Тебе здесь трудно живется? — вдруг спросил Дамиан.
