Было уже семь часов, когда первые постояльцы спустились вниз.
— Доброе утро, — радушно приветствовала Эллисон супружескую чету и, весело помахав им рукой, проскользнула в гостиную с плетеной корзинкой, полной пирожных. Чанс и Рори следовали за ней, держа в руках серебряные подносы, доверху нагруженные блюдами. — Надеюсь, вам хорошо спалось.
— Просто замечательно, — ответил полковник Граббс, военный в отставке, усаживаясь за длинный обеденный стол рядом с женой. — Если, конечно, не считать, что Элси позабыла взять мои таблетки, — ворчливо добавил он.
— О, Артур, перестань! Как тебе не стыдно ябедничать! — снисходительно улыбнулась супругу миссис Граббс.
— Чем вы намерены сегодня заняться? — вежливо поинтересовалась у мистера Граббса и его супруги Элли, взяв в руки графин со свежее выжатым апельсиновым соком.
— Мы подумывали о том, чтобы заглянуть в Техасский музей порта, — ответила миссис Граббс.
— О, вам там непременно понравится, — весело пообещала Рори. — Когда-то в прежние времена «Элисса» была замечательным кораблем! А потом ее полностью реконструировали и сделали музей. Могу вас заверить, там необыкновенная экспозиция!
В офисе вдруг пронзительно зазвонил телефон.
— Я возьму, — бросила Эллисон и, не выпуская из рук графин с апельсиновым соком, быстро спустилась в офис и успела схватить трубку как раз в тот момент, когда телефон уже собрался переключиться на автоответчик. — «Жемчужина». Эллисон слушает.
— Какой бодрый голосок, да еще в такой ранний час! — проговорил в трубке глубокий звучный голос.
— Простите, — улыбнулась Эллисон. — Совсем выпустила из головы, что час действительно ранний. Чем могу помочь?
— Поедете со мной на Таити?
Эллисон рассмеялась, гадая про себя, чей же это голос.
— Боюсь, с Таити придется подождать — я сейчас занята, сервирую для наших постояльцев завтрак.
— Проклятие, так и знал! Ладно, раз уж вы отказываетесь смотаться со мной на Таити, будьте хорошей девочкой, соедините меня со Скоттом Лоренсом.
— Боюсь, этого я тоже сделать не могу.
— Только не говорите мне, что этот сукин сын обскакал меня и на этот раз и вы уже пообещали съездить на Таити с ним!
— Нет, — расхохоталась Эллисон. — Просто у нас в номерах нет телефонов.
— Нет телефонов?! Святители небесные, теперь уже не удивляюсь, что он выбрал именно вашу гостиницу! Негодяй, должно быть, прыгает от радости!
— Можете оставить ему сообщение, я передам.
— Да, конечно. Почему бы и нет? Нужно же его встряхнуть, верно? Передайте Скотту, что звонил Хью, ладно? Хью Эштон, его литагент из Нью-Йорка — это на тот случай, если он вдруг забыл. Скажите, что хотя я в полном восторге оттого, как он устроился, чтобы избежать общения со мной, у нас ним еще остаются общие дела, которые нужно обсудить. Поэтому передайте ему, что я буду признателен, если он мне перезвонит.
Его агент! Литагент, да еще из самого Нью-Йорка!
— Д-да, сэр. Непременно передам, не волнуйтесь.
— Отлично! Так как, вы сказали, вас зовут?
— Эллисон. Эллисон Синклер.
— Эллисон, значит? Симпатичное имя. И голосок ему под стать. Только вот личико, вероятно, подгуляло, угадал?
— Простите, сэр? — Эллисон окончательно растерялась. Она до сих пор не могла поверить, что разговаривает с литагентом самого Скотта Лоренса.
— Спрашиваю, ты хорошенькая? Или как?
Господи, ну и как прикажете на это отвечать?! Смутившись, Эллисон судорожно стиснула трубку, стараясь овладеть ситуацией. Внезапно перед ее мысленным взором вспыхнуло лицо ее тетки Вивиан, самой яркой из звезд Бродвея. Интересно, как бы тетушка Вив ответила этому нью-йоркскому донжуану? Стараясь войти в новую для себя роль, Эллисон понизила голос, придав ему чуть хрипловатые, воркующие нотки.
— Жуткий урод! Ну, милый, ты доволен?
— О, ты разбиваешь мне сердце! Ну а теперь скажи честно: как тебе Скотт?
Этот вопрос поверг Эллисон в такое смущение, что она едва не вышла из своей роли. Что за игру он затеял, черт побери? Сначала флиртует с ней, а потом вдруг ни с того ни с сего спрашивает, что она думает о другом мужчине!
— Мне кажется, он потрясающий писатель.
— Нет, что ты думаешь о нем самом?
— Ничего, симпатичный — если, конечно, вам по душе такие высоченные, темноволосые, убийственно серьезные типы.
Хохот Хью Эштона взорвался в трубке — так весело, откровенно и заразительно обычно смеются люди, которые во всем могут отыскать повод посмеяться.
— Эллисон, честное слово, ты мне нравишься. Умоляю тебя, скажи, ты не замужем?
— А что? Хотите сделать мне предложение?
— Нет, конечно, упаси Боже! Просто интересно.
— Что ж, в таком случае отвечу — нет.
— А парень у тебя есть?
— Я… — Что-то подсказывало ей, что следует быть осторожной. — Простите, мне пора идти.
— Погодите! Передайте ему… В общем, скажите Скотту, его редактор согласна на его условия, но ей нужно знать точное название романа, и еще она хочет получить коротенькую рекламную аннотацию на обложке насчет места действия и сюжета, чтобы начать работать над макетом обложки. Пусть подумает и скинет мне информацию по факсу. Все, что придет ему в голову. Поняли?
Эллисон кивнула. Она отставила в сторону графин с соком и принялась торопливо записывать.
— Да. Записала.
— Вот и чудненько. Тогда пока, милочка. Держу пари, это не последний наш разговор.
Повесив трубку, Элли с растерянным видом уставилась на телефон. Господи, подумать только — она только что разговаривала с настоящим, живым литагентом! И он попросил ее передать столько всего важного самому Скотту Лоренсу!
Вообще говоря, обычно Эллисон не впадала в ступор при одном лишь упоминании о знаменитостях — для этого ее фамильное древо изобиловало слишком большим количеством звезд, в разные времена блиставших на сцене, — но по какой-то непонятной причине Скотт Лоренс сразу стал исключением. Возможно, потому, что сам писал романы.
Украдкой покосившись на потолок, она поймала себя на том, что гадает, когда же он спустится к завтраку, и слегка покраснела от смущения.
Завтрак! Спохватившись, Эллисон поспешно подхватила графин с соком, сунула записку в карман передника и вихрем помчалась обратно.
Как будто почувствовав, что она думает о нем, Скотт появился на лестнице как раз в тот момент, когда Эллисон ворвалась в столовую. На нем были темная, с каким-то неопределенным рисунком рубашка с короткими рукавами и черные шорты. Эллисон, увидев его, словно приросла к земле, гадая, как это ему удалось стать еще привлекательнее, чем накануне?
«Дыши! — велела она себе. — И прекрати вести себя как деревенская дурочка!»
