─ Я сказала, пристегнись.
Послушно выполнив ни то просьбу, ни то приказ, я уставилась в окно. Город спал. Ничто не могло нарушить тишина и спокойствия дремлющих улиц и укрытых буйной растительностью домов.
Рёв мощного мотора взорвал ту самую тишину и разбудил огромную чёрную птицу. Та оторвалась от ветки дерева и, огласив окрестности недовольным карканьем, скрылась в соседнем лесу.
Я заметила, что мы направляемся в сторону, противоположную от моего дома, но предпочла промолчать. Уж лучше мчаться неизвестно куда, чем слоняться по пустой квартире, страдая бессонницей. Я слышала, что эту напасть Бог посылает старикам, как возможность завершить свои дела, сделать то, на что не хватает дня. И, возможно, это не напасть и не болезнь, а Божье благословление, возможность в тишине, без суеты, без суматохи погрузиться в свой внутренний мир, поговорить со своей душой, со своим сердцем, подумать, так ли ты живёшь.
─ Не вижу радости в глазах.
Я вопросительно посмотрела на Ольгу, а она мягко улыбнулась.
─ Я отвоевала тебе лишний выходной.
─ То есть?
─ То и есть, что на этой неделе их у тебя будет три: пятница, суббота и воскресенье.
Я замотала головой.
─ Нет. Это у тебя отгул. А мне предстоит явиться к девяти, ─ я запнулась, ─ на работу.
Ольга промолчала. Мы выехали из города и остановились на холме, откуда открывался потрясающий вид на речку. Моя подруга и начальница по совместительству покинула дорогущее авто и поманила меня рукой. Я скинула туфли и с наслаждением прошлась по увядавшей траве.
─ Я появилась в вашем городе в апреле. А уже почти октябрь. Знаешь, я сразу попыталась найти уединённое место. Вот полюбуйся. Это моя отдушина, мой тайный уголок. Тут я могу побыть собой, поплакать, прокричаться, а иногда повыть на луну, как раненый волк.
Я открыла рот. И эта мне говорила самая благополучная женщина из всех, кого я знала?
─ Хочу, чтобы ты прикоснулась к моему миру, почувствовала его кожей, каждой клеточкой, каждой фиброй души.
Сделав шаг, я оказалась на краю обрыва, но страха не было. Я взглянула на сияющие звёзды, на полумесяц, отражавшийся в реке, на затихший ночной лес. Где-то ухнул филин, и вновь тишина, благословенная, исцеляющая.
─ Как странно. Я тут родилась и выросла, но в этих местах никогда не была.
Ольга улыбнулась.
─ Теперь мы сможем разделить этот уголок. Скажи, что ты чувствуешь?
Я закрыла глаза и неожиданно ощутила, как сжалось моё сердце.
─ Ох! ─ Схватившись за грудь, я наклонилась вперёд и чуть не потеряла равновесие. ─ Больно! Как больно.
Сильные руки молодой женщины оттянули меня от края обрыва.
─ Твоя боль находится глубоко внутри. Но при определённых условиях она может концентрироваться, собираться в узел в одной точке, и тогда остаётся лишь освободить её, выпустить наружу, очиститься.
─ Это как?
─ Вот так. ─ Ольга встала у самого края, раскинула руки, как крылья, и закричала. ─ А-а-а-а! А-а-а-а!
Я заметила, как по её щекам потекли слёзы, но она не вытирала их. Ольга кричала, не отрывая взгляд от тёмного неба, точно посылала своеобразную молитву тому, кто находился высоко за облаками. Я последовала её примеру.
Мы стояли, рядом, расправив плечи, с распростёртыми руками, будто две огромные птицы, словно пытались покинуть бренную землю и взлететь над миром, над людьми и над собой.
На моих щеках не было слёз, тем не менее, я вдруг почувствовала их солёный вкус. Они пахли морем и ветром. Это был запах свободы, такой желанной, такой далёкой. И с каждым криком, с каждым всхлипом я ощущала, что боль слабеет. Это трудно объяснить логически, это трудно понять, осознать, но со мной что-то происходило, и это, что-то давало силы и наполняло сердце желанием жить.
Обессиленные, мы упали на траву и на несколько минут выпали из реальности. Ольга поднялась первой и протянула мне руку.
─ Ну, как? Легче?
Я благодарно улыбнулась.
─ Гораздо. Но что это было?
Моя подруга стряхнула с юбки сухие веточки.
─ Магия. Магия природы. Знаешь, на свете есть много удивительных мест, куда ходят страждущие и паломники. Люди давно узнали о существовании таких уголков, но разгадать их тайну ещё никто не смог. Да и нужно ли? Я рада, что нашла такое место тут. Отключившись от земных забот, доверившись примитивным инстинктам, которые живут в каждом, но глубоко спрятаны под условностями и достижениями прогресса, я открыла для себя свой собственный мир, удивительный и неповторимый. Возможно, для тебя он будет другим, более насыщенным или, наоборот, блёклым, раскрашенным иными тонами, наполненным своими звуками. Но для каждого так важно найти то место, где душа, разум и тело придут в согласие друг с другом, где сердце не станет сжиматься от отчаяния и боли, а заживёт в гармонии с собой и с тем жестоким миром, которым правят сила, власть и деньги. Так важно иметь собственное убежище, куда можно сбежать, хоть ненадолго, скрыться и побыть собой, гордой, несломленной, свободной. Ладно, поехали.
Ольга завела мотор и направила машину к городу. Я молчала, пытаясь переварить собственные ощущения. Но, чем больше я пыталась понять, что произошло несколько минут назад, тем меньше это понимала.
─ Ты читала «Алхимика»?
Я покачала головой. Ольга улыбнулась.
─ Зря. Обязательно прочитай. Вот лично я нашла в этой книге подтверждение собственной теории. Если человек живёт в гармонии с собой, слышит голос вселенной и говорит с ней, какое бы он ни загадал желание, Вселенная придёт ему на помощь и исполнит его. Вот и моё исполнилось. У меня появилась ты.
─ Я? И зачем тебе я? Что во мне такого особенного?
Ольга дотронулась до моей руки своей мягкой ладонью, от которой исходило удивительное тепло.
─ Ты особенная. В тебе сокрыты такие силы, о которых ты даже не догадываешься. Но не это главное.
─ А что?
─ То, что мы похожи, ─ она притормозила, ─ то, что я прошла твой путь. Воронцов тоже ломал меня, медленно, планомерно, со знанием дела. Интересно?
Я кивнула.
─ Тогда слушай. Когда-то Фёдор Алексеевич был компаньоном моего отца, точнее, сыном того самого компаньона. Давний друг отошёл от дел и передал наследнику бразды правления. Не знаю деталей, дело давнее, но года через два папа прервал все отношения с парнем. Молча, без объяснений. Он даже имя его запретил произносить в нашем доме. А ранее Феденька был желанным гостем. Я даже думала, что нравлюсь ему. Дура! Шло время. Я вышла замуж, развелась, а потом умер отец. Компанию растащили по кусочкам, по акциям. Я ничего не понимала, поэтому в двадцать один год осталась практически на улице, без веры, без надежды, без средств к существованию, с больным ребёнком на руках.
─ С больным? ─ в моей груди вдруг что-то сжалось.
Ольга вздохнула.
─ Теперь всё хорошо. Никите десять. Он умный мальчик, увлекается математикой, пишет стихи. Но начиналось всё печально. Ник родился недоношенным, слабым, да ещё… Словом, диагноз ДЦП прозвучал, как приговор. Муж ушёл из семьи, не мог на всё это смотреть. Я не осуждаю. У каждого свой запас прочности. И, когда я размышляла, не продать ли квартиру, единственное, что у меня осталось, для того, чтобы лечить сына, на пороге возник Дьявол.
Да, со мной случилось то же самое.
─ Знаешь, что он мне сказал? Он сказал, что даст денег, если я стану его покорной игрушкой. Ему, видите ли, было прикольно трахать дочь бывшего компаньона, унизившего их светлость однажды. Понимаешь, он мстил мёртвому человеку, калеча мою судьбу. ─ Ольга сделала вдох, выдох, и продолжила. ─ Секс, скорее изнасилование. Это продолжалось и продолжалось, изо дня в день, из месяца в месяц. Я даже задумывалась о самоубийстве. И лишь Никита давал силы жить. Я знала, что ради него пройду всё. ─ Она немного помолчала, собираясь с силами. ─ Я мыла квартиру Воронцова, чистила его ботинки, стирала, готовила, прислуживала многочисленным любовницам. Я почти сломалась, почти поверила в свою никчёмность, почти смирилась. Но однажды я словно прозрела и захотела отомстить. Вот только как? Что я могла? Отравить гада? Пырнуть ножом и сесть в тюрьму, оставив беспомощного ребёнка сиротой? Я решила нащупать болевую точку Дьявола, а, когда придёт час, нажать на неё. Он должен лишиться не жизни, это было бы слишком просто, он должен мучиться всю оставшуюся жизнь. Я терпеливо ждала и наблюдала. И тут судьба послала мне шанс. Важные переговоры срывались. Но тот, кто вставлял палки в колёса Воронцову, был приятелем моего отца. Заметь, не другом, у которого я мола бы попросить помощь или защиту, а приятелем. У моего папы не было друзей. Он никому не доверял и не изливал душу. А жаль. Возможно, и моя бы судьба сложилась по-другому. ─ И снова пауза. Я понимала, что Ольге трудно даются подобные воспоминания. ─ Так вот. Не буду утомлять тебя деталями, но сделка состоялась. Я поспособствовала тому. И тогда Воронцов решил направить мои таланты в другое русло. Так я стала его помощницей, его правой рукой. Девять лет я гнула перед Дьяволом спину, изображая собачью преданность, и ждала. И, наконец, я нашла то самое, слабое звено, ту единственную болевую точку, ту мишень, стреляя по которой, можно разорвать чёрное сердце.
