— Олесь? — он возмущенно смотрит на меня.
— Давай сейчас я плачу, а обратно ты?
— Ладно — пробурчал он.
Я передала за проезд.
— Нам ехать долго, поэтому можешь поспать, если не выспался.
— Да, вроде выспался. Почему-то плохо спиться.
Вспоминаю затхлую подушку, Брр. Я бы на неё вообще не легла.
— Ты проветривай чаще, свежий воздух помогает.
— По-моему эту затхлость ничем не выведешь — говорит он, опустив глаза.
— Обычно после стариков делают ремонт и все проходит.
— Ага, только средств на ремонт у меня пока нет — выдыхает он.
Я так и думала, что у него нет денег.
— А, как с работой дела?
— Ищу, был бы ноут, давно бы уже работал, а так надо куда-то устроиться.
Может предложить свой.
— Ну, если ты хочешь, могу одолжить тебе свой, я им сейчас не пользуюсь все через телефон.
— Правда, можешь? — его взгляд полон надежды.
— Конечно, если нужны программы, поставишь сам.
— Здорово, спасибо, Олесь. А там для черчения стоит что-нибудь, мне даже самое простое подойдет.
— Да, брат ставил какую-то чертилку, только я не пользовалась. Хотела в институт поступать, но провалила по баллам. Вот теперь работаю в супермаркете.
— Жаль, но я тоже не доучился в институте, бросил.
— Почему?
Он задумался о чем-то.
— Так сложились обстоятельства — сказал он глухо.
— У нас здесь много институтов можешь попробовать поступить по новой.
— Нет, не буду, не хочу — он нахмурился.
Он как будто стеной отгораживался от меня теперь.
— Как хочешь.
Дальше мы ехали молча. Он был в своих размышлениях. А я вспомнила про Тишку, как он сегодня будил меня.
— Чему улыбаешься? — спросил он.
— Вспомнила Тишку, как нос щекотал с утра.
Он хмыкнул.
— Да, взяла себе заботу.
— Я давно хотела кота, слишком пусто в квартире одной.
— А ты живешь одна? — удивляется он.
— Да, эта квартира бабушки, мама живет отдельно, брат учиться уехал, не захотел здесь поступать.
— Понятно.
— Поэтому я тебе про ремонт и говорила. Сама год вылизывала квартиру.
— Год?
— Да у меня же тоже денег не особо много было, это сейчас я как администратор зала получаю больше.
— М.
Он замолчал.
— Мы почти приехали, следующая остановка наша.
— Хорошо — говорит он.
Мы выходим с маршрутки.
— Сейчас немного пройдем и выйдем на проспект Ленина. Там очень красивые здания. А затем спустимся к набережной.
— Прикольно — ответил он.
Через некоторое время мы выходим на проспект.
— Вот проспект.
Он удивленно смотрит по сторонам.
— Да необычные здания. Красиво здесь.
— Улица большая, скажи, как устанешь, отдохнем.
— Я пока в маршрутке насиделся — усмехается он.
— Не хочешь пофотографировать?
— Нет, я не люблю фотографироваться — он хмуриться.
— Можно же не себя, здания.
— Зачем?
— Выложишь в соцсетях, пусть друзья завидуют.
— У меня больше нет друзей — говорит он резко.
Неужели у него никого нет?
— Как так?
Он удивленно смотрит на меня.
— А я? — спрашиваю.
— Ах, да, ты это другое дело — усмехается он, но в глазах вижу боль.
Что же с ним случилось? Что привело его сюда в квартиру бабки?
Надо отвлечь его.
— А ты долго думаешь тут пробыть?
— Не знаю, полгода точно, потом уеду по делам.
Всего полгода?
— М и не захочешь вернуться сюда?
— Не знаю, может и вернусь, если понравится. А что? Будешь скучать?
Вот блин провокатор!
— Конечно — стараюсь не смотреть ему в глаза.
Не хочется думать, что он через полгода уедет отсюда навсегда, а я останусь. Может поэтому он не хочет, чтобы я привязывалась к нему? Ладно, не думать. Главное настоящее, где он рядом со мною, хотя бы, как друг. Сморгнув подкатившие слезы, нацепила улыбку и зашагала дальше уверенно.
— Правда? — усмехается он.
Да он опять издевается надо мною.
— Если ты уедешь на совсем, то да — не могу ему врать.
Он пристально посмотрел на меня.
— Что? Да я буду скучать, ведь друзья могут скучать друг по другу, писать письма и все такое — пытаюсь уйти от темы.
— Ты будешь мне писать? — удивляется он.
Я уже не выдерживаю.
— Если ты сейчас не прекратишь издеваться надо мною, я не только писать не буду, но и заблокирую тебя!
— Извини, я не привык к такому общению, поэтому иногда порю чушь, прости — он так искренне смотрит на меня.
— Хорошо, а почему у тебя нет друзей?
— Они отвернулись от меня — сказал он тихо.
— Понятно. А я разочаровалась в них еще в школе. У меня вообще близких подруг не было. В школе я общалась больше с мальчишками. Не знаю, как-то проще было, что ли. Или это из-за брата. Однажды к нам в класс пришла девчонка, она была не русская. Её не приняли девчонки, а я с ней стала общаться. Приняла её за подругу.
— Приняла?
— Ага. Но однажды, на занятиях нас разделили на группы. Две группы девчонок и две парней, у нас было, что-то типа соревнований. Девчонки не стали принимать её ни в одну команду. Я вступилась тогда за неё и поругалась с нашей старостой в пух и прах.
— И, что было в результате?
— А в результате меня выгнали из команды, а её приняли. И она очень была рада этому. В результате я не участвовала в конкурсах. Но поняла, что подруги у меня нет, и не было никогда.
— Жаль — говорит он.
— А мне нет, мне кажется, в такие моменты закаляется душа, что ли и ты становишься сильнее.
Он кашлянул.
Мы спускаемся к набережной.
— Вот это набережная.
Он останавливается и смотрит вдаль.
— Вот так. Но я рада, что у меня есть брат Мишка. Правда, балбес, уехал за тридевять земель учиться, наверное, от излишней опеки мамы сбежал.
Он стал вдруг очень грустным.
— Надо ценить, время, проведенное с родителями, ведь они не вечны — сказал он, не отрывая взгляд от реки.
Неужели у него нет родителей? Он и в прошлый раз отреагировал так.
— Знаешь ты прав, но иногда это бывает слишком назойливо.
— Я тоже так думал, пока… — в его голосе столько горечи.
До меня доходит, что ему очень сложно договорить, он потерял их наверное.
— Ты потерял их?
Он кивает и зажмуривается. Ему очень больно, наверное. Не знаю, как реагировать. Подхожу к нему и обнимаю его. Он прижимает меня к себе очень сильно и рвано выдыхает. Вспомнив, про спину, я не касаюсь её и обвиваю руки у него на шее. Он весь сжался, как натянутая пружина. Провожу по его голове рукой, чтобы немного расслабить его.
— Это очень больно, не говори ничего. Я знаю. Отец умер, когда мне было шестнадцать, от сердечного приступа. Но я до сих пор не привыкла к этому — говорю ему, пытаясь отвлечь.
Он тяжело выдыхает. Надо его успокоить. Провожу еще раз по его голове и чувствую, он расслабляется.
- Надо жить дальше, как бы плохо не было. Мы сильные, ты сильный ты справишься — не удерживаюсь и целую его в шею.
Он отпускает меня и удивленно смотрит.
— Что? Это чтобы привести тебя в нормальное состояние.
— Ну, у тебя и методы — усмехается он.
— За то подействовало — вижу, он успокоился.
— Ещё как — усмехается он — Спасибо Олесь — произносит он уже серьезно.
— Обращайся — смеюсь.
Мы идем дальше.
— А твой отец болел? — вдруг спрашивает он.
— Нет, у него случился сердечный приступ после того… — блин не хочу говорить.
— После чего? — он проницательно смотрит на меня.
А!!! Рассказать ему, что ли. Вижу скамейки впереди.
— Давай присядем и я тебе расскажу.
— Ага.
Мы присаживаемся на скамейку.
— Я не говорила об этом ни с кем кроме брата. — Начинаю рассказывать свое прошлое, не смотрю на него — когда мне было четырнадцать, я возвращалась из школы со второй смены. Было уже темно. — Не могу справиться с волнением и страхом от воспоминаний — Блин. В общем, на меня напал мужик с ножом и чуть не изнасиловал. Мишка, брат успел в последний момент, он возвращался с секции бокса тогда. Он его скинул с меня и палкой по голове ударил. Тот отключился, а мы домой побежали.
