- А если не буду? - сердце начинает сумасшедше стучать в груди.
- Знаешь, Лира, - задумчиво говорит он. - Я бы мог продать тебя на аукционе. Если такие закрытые аукционы, где богатые покупатели ищут себе товар. Женщин, девушек... и даже детей.
Я судорожно выдыхаю... неужели он намекает на то, что продаст моего брата кому-то в случае моей неудачи?!
- Но повода для беспокойства нет, - настроение мужчины снова меняется, и он дружелюбно похлопывает меня по плечу. - Я верю в твой успех, малышка, - Аркадий заглядывает мне в лицо и широко улыбается. - Кстати, завтра у нас будет деловая встреча. Все... партнёры придут со спутницами. Эта встреча будет проходить в моём доме. Если хочешь повидать брата, то сделай так, чтобы спутницей Дамира была ты.
- Переводя на язык обычных людей - «партнёры со спутницами» - это главари бандитских кланов со своими шлюхами? - уточняю я.
- Откуда в тебе столько грубости? - усмехается он. - Ладно, если тебе так больше нравится, то да.
Глава 15
Лира
Возвращаюсь в свою комнату в полном смятении.
Подхожу к окну и сажусь на широкий подоконник, добирая под себя ноги. Что же мне делать?
Хочется быть сильной. Настолько сильной, чтобы пройти все испытания, выпавшие на мою долю с высоко поднятой головой.
Но сил во мне нет. Кажется, что все они покинули меня вместе с надеждами на светлое будущее. Мне остаётся лишь смириться со своей судьбой и принять роль, уготованную для меня другими людьми...
Аркадий просит меня отдать Палачу не только своё тело, но и душу. И это, пожалуй, самое страшное, что я когда-либо слышала в своей жизни.
На обед мне идти совсем не хочется, поэтому до самого вечера я продолжаю пялиться в окно до тех пор, пока от неподвижного положения не начинают ныть мышцы.
Наступает вечер, и тот клочок внутреннего двора, что я вижу из своей кельи погружается во тьму.
Скоро вернётся Палач, и в этот раз я сама пойду к нему. Сделаю то, что от меня требуется, изображая при этом удовольствие.
От этих мыслей и образов мне становится душно. Кажется, будто в комнате не хватает воздуха. Открываю окно и вдыхаю свежесть вечера.
Внезапно приходит желание выйти на улицу. Хотя бы на время забыть о том, что ждёт меня уже через пару часов...
Выхожу из комнаты и сбегаю вниз по ступеням.
Навстречу мне никто не попадается. Такое чувство, будто дом вымер в отсутствии хозяина.
Оказываюсь на заднем дворе и вдыхаю прохладный воздух полной грудью. Любуясь на безупречные клумбы я прохожу чуть дальше, в самый угол двора, огороженного высоким забором. Отсюда не сбежать, даже если бы мне захотелось. Но мне не захочется, потому что иначе...
В вечерней тишине я слышу приглушённое лошадиное ржание.
Палач держит лошадей? Интересно...
Иду на звук и поворачиваю за угол. Впереди вижу конюшню.
Я захожу в одноэтажное здание, и в нос ударяет запах сена.
Когда-то у меня тоже было два жеребца. Один из них прекрасный вороной скакун, которого мне подарил отец на тринадцатилетие. А второй - белый в яблоках с густой гривой. Вороной сперва никак не хотел меня слушаться, даже сбросить с себя пытался. Так иногда бывает, если конь не объезжен, а седок слишком лёгкий. Мне стоило массы усилий и тренировок, чтобы приучить его быть послушным. Но в итоге всё оказалось не напрасно. Через несколько месяцев конь признал во мне хозяйку и стал очень предан.
Грустно вспоминать о них... Ведь я даже не знаю, что с ними стало после того, как нас с братом забрали из дома.
Воровато оглядываюсь по сторонам. Не знаю, можно ли мне тут находиться? Наверное, нет.
Однако, желание погладить лошадь настолько сильно, что я плюю на осторожность и открываю дверь в денник.
На полу лежит тёмный конь. Он тяжело дышит. Неужели болеет?
Опускаюсь на колени и провожу ладонью по шелковистой гриве.
Четвероногое животное фыркает в ответ.
Обычно, если лошади чувствуют запах незнакомца, то начинают волноваться. Однако этот красивый вороной конь даже головы не поднимает.
- Что с тобой случилось? - тихо спрашиваю я.
Конечно, животное ответить мне не может, да я и не жду ответа. Просто хочется хоть с кем-то пообщаться.
- Жеребец болен, - внезапно позади меня раздаётся низкий мужской голос.
Вздрагиваю всем телом и вскакиваю на ноги.
В стойле очень темно и почти ничего не видно. Однако этот бархатистый голос с хрипотцой я узнаю из тысячи. Оборачиваюсь.
В метре от меня стоит Палач. Он опирается плечом о дверной косяк и смотрит на меня.
- Извините... - лепечу я, тут же пряча взгляд. Будто бы он может разглядеть мои глаза тут в темноте...
- Любишь лошадей?
- Да, - робко признаюсь я. - У вас их так много...
- Да, у меня много питомцев, - говорит мужчина, усмехаясь.
Мне представляется, как его губы кривятся в усмешке. Тёмные глаза слегка прищуриваются, а лицо остаётся непроницаемым. Жестокий и холодный, как и всегда.
Его образ рисует мне воображение, потому что я, конечно же, не смогла бы ничего разглядеть даже если бы подняла взгляд.
- Сегодня, видимо, на одного станет меньше, - равнодушно добавляет он.
Моё сердце почти останавливается. В ушах начинает шуметь от паники.
Это он обо мне сейчас говорит?
Чудится, будто в руках мужчины поблёскивает какой-то предмет. Неужели... неужели это пистолет? Он пришёл за мной? Хочет меня убить?
Я пячусь назад, к больному животному. Обнимаю себя за плечи, чтобы хоть как-то унять дрожь.
- Пожалуйста... не надо... - шепчут мои пересохшие губы.
От паники, сковывающей тело, я даже вдохнуть не могу полной грудью. Этот жестокий человек, привыкший решать, кому продолжать жить, а с кого уже хватит теперь пришёл и по мою душу?
- Почему же? - бесстрастно спрашивает он. - Жеребца не вылечить. А содержание больного животного обходится очень дорого. Впрочем, дело не только в деньгах. А в страданиях. Зачем продлевать страдания заведомо обречённому на смерть существу?
Я не сразу понимаю его слова. О ком он говорит? Видимо, всё же, не обо мне, а о бедном больном животном...
- Вся наша жизнь - страдания, - тихо говорю я, чувствуя как глаза становятся влажными. - Но несмотря на это мы все хотим жить, правда?
Палач поворачивает голову на бок и задумчиво смотрит на меня. Молчит.
- Ты бы предпочла мучения смерти? - наконец произносит он.
- Да. - не задумываясь отвечаю я.
- Видимо, ты просто никогда не страдала по-настоящему, - отвечает он.
Почему-то в его словах мне слышится скрытая угроза. Но я нахожу в себе смелость и поднимаю на него взгляд.
- Пока мы живы надежда есть.
Мужчина усмехается.
- Значит, ты просишь меня оставить ему жизнь? - он делает паузу. - Ты просишь об услуге, но ничего не предлагаешь взамен.
Закрываю глаза и чувствую, как мои щёки начинают пылать. Тело дрожит то ли от холода, то ли от жара, который разносит по венам ошалелое сердце.
Я помню свою обязанность. Стать его женщиной. Заслужить доверие. А потом... потом я буду должна его предать. Ради любви к брату. Пусть хоть у одного из нас будет шанс жить нормальной жизнью.
Не говоря ни слова я делаю шаг вперёд. А потом ещё один, пока между нами с этим пугающим человеком не остаётся всего пара сантиметров.
В сгустившейся тишине биение моего сердце отдаётся где-то в ушах.
Я встаю на цыпочки и, зажмурившись, дотрагиваюсь до его губ своими. Они оказываются на удивление мягкими и горячими.
Дрожа всем телом, я осторожно целую мужчину. Провожу по его рту кончиком языка. До этого я никогда ни с кем не целовалась. Даже со своим будущим женихом. Мы с ним только гуляли, взявшись за руки, поэтому я не знаю, делаю ли я всё правильно, или нет.
Несколько секунд Палач стоит неподвижно, а потом его тяжёлая рука ложится мне на затылок, а губы впиваются в рот.
Глава 16
Лира
