— Моя работа заключается в том, чтобы я делал ее правильно. Если надо будет, приму все необходимые меры, как только мне дадут добро. Только один звонок, Ева, и я больше не буду милым и пушистым, как вы меня сейчас видите.
Его голос поменялся. Его слова звучали угрозой. Я верю ему, он не шутит. Артуру только дай волю псам напасть, и они нападут.
Я представила как эти бугаи в черном, запихивают мне в рот еду, и заливают водой. А потом на голое тело моют меня и одевают. Мне стало противно от этих мыслей.
А Артур может, если только дать повод, и он тут же исполнит.
Резко скинула с себя покрывало и встала. И под победным взглядом Глеба, ушла в ванную.
Минут через тридцать, я одетая и чистая спустилась вниз в столовую, где ожидал Глеб, попивая кофе.
Честно, мой желудок заурчал, как только учуяла запах свежей выпечки и аромата кофе. И под пристальным взглядом парня уплетала все что было на столе.
После Глеб на двух машинах увез в частную больницу и пятерыми телохранителями. Оказавшись наедине у Гинеколога, как только дверь закрылась за Глебом, я сразу начала просить о помощь. Рассказала ей, что меня изнасиловали и похитили.
Женщина преклонного возраста спокойно меня выслушала, и сказала, что поможет мне, как только удостовериться что со мной все в порядке. Я согласилась, надеясь на ее благоразумия.
Было не приятно, когда она просунула туда пальцы, а позже взяла мазок на анализы. А после того, как взяла кровь, она сказала.
— Никаких разрывов и трещин, но пока неделю вам запрещено половой акт. Пленка разорвалась, и требуется заживление. Анализы как будут готовы, я вам выпишу контрацептивы. Не пропускайте таблетки, пейте ежедневно, иначе беременность неизбежно.
Я на нее уставилась, и еле переварила ее слова. Она улыбнулась мне, и продолжила.
— Можете идти.
Горько стало в груди, и мне пришлось пойти обратно к тем людям что насильно меня удерживают.
Врач просто обманом меня осмотрела и отправила к тем нелюдям. Нынче мир жесток, как и люди. Нет помощи не от кого.
Как только вышла, Глеб зашел к врачу, просив подождать меня в машине, как я и сделала. И он скором времени вернулся.
Переживала что он все узнал от врача. Уверена она каждое мое слово передала ему. Но он молча сел в машину на переднее пассажирское сидение, не посмотрел на меня и молча кивнул водителю ехать домой.
А когда мы приехали, Глеб просто оставил меня и уехал.
Опять я не выходила из комнаты, но на этот раз не заперлась и не отказывалась от еды.
Я боялась выходить с комнаты, кто знает, может Артур решит вернуться раньше срока.
Но на следующий день, я не выдержала и решила прогуляться. В первую очередь изучить дом, а он большой, и легко затеряться.
Дом не пустовал, на каждом шагу либо я встречаю прислугу что вытирала пыль или полы, или охранника, который следил за каждым моим шагом.
Персонал в доме всегда был чем-то занят. В доме нет хозяина, но они рьяно работали или давали видимость что не сидят без дела. Это было странно.
Мне самой как-то не по себе, когда я прохожу мимо них. Я тоже недавно убиралась в комнатах для гостей, теперь другие убираются у меня в комнате, пока я тут гуляю.
Но так я не изводила себя как они. Мы всегда имели возможность отдыхать, выпить чаю и поболтать. Особенно когда работала в ресторане, мы всегда устраивали чаепитие среди коллег. И нам никто не перечил за это, ведь работу мы свое прекрасно делали, но и веселиться и поболтать нам никто не запрещал.
А здесь как в армии. Только я стану на горизонте, и прислуги вставали и ниже поклонялись, показывая либо уважение или приветствия. Артур явно их запугал. Будь я на их месте, я бы не оглядываясь ушла и послала бы его на все стороны. Либо они хорошо зарабатывают и терпят, или он их держит на макушке. Мне из стало жаль, поэтому не стала дальше изучать дом, решила выйти на улицу.
Очень сильно хотела с кем нибудь поболтать. Но не с кем. Прислуга молчит, поняла сразу, что им велено со мной не разговаривать, как только задала им вопрос, а они тут же убежали. Лишь, если мне что-то надо, молча исполняли. А охрана, вообще, как роботы. Кроме как да или нет, больше ничего не знают.
На улице было свежо, близился обед, и я попросила принести обед на террасу. И какое было блаженство обедать на свежем воздухе. Не хватает только собеседника.
И так день за днем я была в клетке. Меня не выпускали и никого не впускали. Все про меня забыли. Даже Глеб.
Три раза в день я кушала на террасе, и порой спала, когда погода позволяла. Дом меня душил, как и комната. И все, кто в нем был начали меня раздражать. И так прошло больше двух недель. И я сходила с ума. Кажется, забыла, как вообще разговаривать, поэтому как это смешно не звучало, я порой начала дурачиться.
Брала двух прислуг и заставляла со мной говорить. Они явно были напуганы, постоянно глазами искали кого-то, а я просила просто посидеть со мной и поговорить о них. Простые вопросы, например «Как зовут, сколько лет или что они любят?». И если они отвечали, то я ощущала себя живой и счастливой.
Я как из фильма изгой, который пытается найти себе друга, настоящего. Только в этом фильме он находит друга в мячике, а я даже у человека не могу найти. Все от меня убегают.
Неделю назад я нервничала будущей встречи Артура, но он так и не пришел, как и на следующие дни. Теперь иногда я неправильно думала. Будто желала хотя бы его увидеть на этой территории. А потом заново его проклинала и мысленно ругала. Ведь это он меня запер здесь и оставил гнить.
Глеб тоже не приходил. Порой думала, что меня реально забыли. Кто знает сколько у Артура таких как я, в клетке. И мне их стало жалко. Или я уже себя накручиваю.
Пока, среди ночи ко мне не ворвалась какая та девушка. Я долго не могла понять, что вообще происходит. Резко мой сон потревожили, еле отлипла глаза, а громкие истерики этой особы больно резали мои барабанные перепонки.
— Ах, ты шлюха… Тварь. Не получится у тебя забрать его у меня. Он мой. — громко кричала и тыкала на свою грудь указательным пальцем девушка. — Он мой.
Как только глаза нормально открылись, я увидела перед собой очень красивую блондинку. Но от того, как она кричала, все ее морщины только уродовали лицо. На ней было вечернее черное блестящее платье, очень короткое и глубокое декольте. Казалось, что на ней минимум платье, как будто и без него.
Я приподняла брови, не понимая кто она и что она хочет от меня. И ждала, когда она успокоиться. Сказав ей, что она ошиблась.
— Ты… Ты… временная давалка. Он попользуются тобой сучка и кинет как грязный мусор. Артур всегда ко мне возвращается. Только я могу дать то, кто никто не мог.
И тут я чуть не уронила к своим рукам челюсть. Вот это особа хочет у меня забрать Артура?
Да ради бога! Я, только буду ей бесконечно благодарна!
— И что он в тебе нашел? Пигалица. Ничего в тебе нет, чтобы у него встал. Ты вообще не в его вкусе, ущербная.
— Так все хватит. Я не знаю кто вы, но границу дозволенности перешли на нет. — встала с кровати и вытянула руки как мирный жест. И, кажется, зря я улыбнулась ей, она явно посчитала неправильно.
— Ты решила посмеяться надо мной. — ее лицо сморщилось и ей очень не шло все это. Быть ревнивой женщиной ей не идет.
— Нет, конечно. Во-первых, я вас не знаю, во-вторых, вы неправильно поняли.
— Да пошла ты, решила запудрить мне голову, лохушку во мне увидела?
— Так, все. — вздохнула и терпеливо продолжила. — Но раз уж вы здесь. Помогите мне. Я не знаю, как вас сюда впустили, но меня держат здесь в плену. — Быстро постараюсь сказать, чтобы та не успела меня перебить. И о… Боже, она меня слушает. — Ваш Артур мне никто, и он меня здесь держит насильно как свою собственность, это не законно. Помогите мне. — и крепко сдержала себя, чтобы не обнять ее, а за изнасилование не стала говорить, боюсь напугать.
Девушка удивленно уставилась и упала на кровать. Это минутное молчание сильно давило в комнате, особенно ее ступор. Я села подле нее на колени, взяла ее руки, крепко сжав.
