— Пусть идет. Гормоны шалят, — произнесла блондинка, пожав плечами, при этом на ее лице появилась улыбка. — Мальчика ей найдем и все встанет на свои места. Хотя, конечно, будет сложно это сделать, учитывая, как она одевается, благодаря тебе, Богдан. Ну да ладно. Ты меня даже не поцелуешь?
— А что, должен? — наигранно удивляется Лукьянов. — Если это из той оперы, что мой поцелуй превратит тебя из жабы в принцессу, то нет. Не превратит, Лера.
Руку даю на отсечение, что сейчас Лукьянов балдеет от происходящего. Да он и не скрывает улыбки. Мне бы снова радоваться — он не только при жене меня назвал своей девушкой, но и в добавок, откровенно говоря, при мне же ее и оскорбляет. Но тут же на меня словно ушат с холодной водой вылили. Меня он тоже оскорблял. Да и подначиваем мы друг друга и ловим от этого кайф, как сказал сам Лукьянов. В чем я с ним полностью согласна. И вот тут до меня дошло! Он к ней неравнодушен, несмотря на то, что они явно не вместе. Наверное, поэтому и развод не оформлен. Где-то там внутри меня что-то съежилось и, кажется, меня затошнило. Я, наверное, сейчас что-то вроде «утру нос супруге и вызову в ней ревность»? А может я пересмотрела фильмов и не все так страшно? Или просто устала, судя по тому, что не могу сконцентрироваться и услышать, о чем перебрасывается Лукьянов со своей женой. Мало того, что жена, так еще и выглядит моей ровесницей.
— Девушка, забыла, как вас величать, — наконец, очухиваюсь, понимая, что жена Лукьянова обращается ко мне. — Вы хотя бы совершеннолетняя?
— Благодарю за то, что смолодили меня. Это лучший комплимент. Признаюсь, мне уже и водку можно пить.
— Но не нужно, — добавляет Лукьянов, переводя на меня взгляд. Я не знаю, что от него ожидала, но точно не то, что он мне подмигнет. — Ладно. Лер, будь так добра, иди к Нике, — переводит взгляд на жену. — Я приду минут через десять. Так уж и быть, подвезу тебя тоже, туда, где ты остановилась, — подходит к двери и открывает ее, всем своим видом намекая, что жене надо бы свалить. Жене…
Ладно бы она просто выглядела на двадцать, а внешне была страшненькой. Но нет, как бы я ни хотела это признавать — она красавица. Реальная. Девушка с картинки с идеальными чертами лица и фигурой. И нет в ней никакой схожести с инстаграмными переделанными на одно лицо девицами. Черт, у нее даже нет никакого намека на целлюлит. И в отличие от дочки, одета она шикарно. Хотелось бы сказать, что вульгарно, но нет, белоснежные короткие шорты трапеция идеально подчеркивают ее ноги, а в сочетании с такого же цвета пиджаком и черным топом, это все выглядит дорого. Ничуть не развратно. Красиво.
— Ты меня пугаешь, — перевожу взгляд на Лукьянова, стоящего напротив меня.
— Чем? Носом? — с сарказмом спрашиваю я.
— Своим молчанием, — ухмыляется Лукьянов.
— У меня пропал дар речи. Я никак не ожидала, что увижу твою семью. Да еще и в таком составе.
— Я тоже. Они должны были приехать завтра. А это сраный сюрприз. Кстати, на будущее — никогда не делай мне сюрпризов. Ненавижу это, — на будущее? Какое на фиг будущее? — Давай я сейчас вызову тебе такси, а вечером за тобой заеду. В часов восемь, — переводит взгляд с часов на меня.
— Ты видел, как на меня смотрела твоя дочь?
— Как?
— Как девочка из «Звонка». Она меня уже ненавидит и готова задушить. И ты хочешь свинтить из дома, оставив ее одну после того, как она только приехала? Ну знаешь ли, я не настолько дура, чтобы еще больше утяжелять себе жизнь. Знаешь, у нас бы все равно не было продолжения на этом столе. Уверяю тебя, я бы все равно это остановила. Ты…
— Ань, задницей чувствую херню сейчас скажешь. Не надо. Только что у тебя была хорошая возможность убедиться в том, что я не вешаю тебе на уши лапшу и с женой не живу. Не надо мне трахать мозг высокопарными речами.
— Не буду я вам ничего трахать, Богдан Владимирович. Между нами остается все так, как было полчаса назад. Вот когда ты точно решишь, что тебе нужно, и если в этот момент у тебя будет стоять штамп о разводе, тогда и поговорим.
— Что мне нужно?!
— Да. Что тебе нужно. До свидания, — беру свои вещи и обхожу Лукьянова. Хватаюсь за ручку двери.
— Аня, — тут же окрикивает меня.
— Что? — нехотя поворачиваюсь к Богдану.
— У меня, как и у всех людей, есть границы терпения. И эта граница уже подступает. Если ты думаешь, что я буду бегать за тобой — ошибаешься.
— Зря. Бег полезен. Для того, у кого нет большой груди. До свидания.
Опустошение. Точно. Именно это я чувствую всю дорогу до лестницы. И дело далеко не в усталости после первой вполне себе удачной смены. Как оказалось, штамп в паспорте — полбеды, куда хуже, если Лукьянов, пусть и ненавидя, до сих пор любит свою жену. Вот это уже полный капец.
— Анна, девушка моего мужа, постой, пожалуйста, — о Господи, только этого мне не хватало. Не настроена я на разговор с этой женщиной. Совсем не настроена. Еще и на лестнице.
— Давай я облегчу тебе жизнь, — резко поворачиваюсь к ней, изобразив на лице улыбку. — Все, что ты скажешь — это просто слова. Я много в свое время пересмотрела фильмов, так что вся сериальная лабуда вроде того, что я всего лишь проходной случай в жизни твоего мужа, он обожает только тебя, поэтому вы женаты дофига лет, и бла бла бла. Оставим для телепремьер на всем известном канале, — уверенно произношу я, мысленно довольная собой. Хотя это, конечно, слабость с моей стороны. Я боюсь ее. И ее правды.
— Согласна. Всего лишь слова. Но ведь это твое дело верить им или нет. Я не буду тебе говорить о том, что между мной и Богданом все гладко. Это далеко не так. И то, что у него есть любовница — это естественно, в случае наших с ним отношений. Однако, пусть тебе это и неприятно слышать, но он действительно любит меня, несмотря на все оскорбления в мой адрес. Это в нем слабость говорит. Но я хотела сказать совсем другое. Когда я тебя увидела, признаться, обалдела от твоей внешности, даже не знала, что сказать. Не подумай, в хорошем смысле. Для меня. Но не для Богдана.
— Не для него?
— Совершенно. Ты… курносая, — усмехается. Да что за фигня такая?! — Опять-таки не подумай, что это некрасиво. По мне классно. Но это ведь не я себе выбираю спутницу, а Богдан. А учитывая, что он на дух не переносит всех курносых, то я теряюсь в догадках, что он с тобой делает.
— Не переносит курносых? Ну значит я исключение из правил.
— Абсолютно точно не переносит. Знаешь, он терпеть не может свою мать. Мне кажется, если бы у него была возможность остаться безнаказанным, он бы с легкостью ее придушил.
— А причем тут она?
— Так у нее точно такой же нос, как у тебя. Вот я и подумала, — делает театральную паузу, во время которой у меня внутри все обрывается. — Конечно, я далека от медицины и уж тем более от психологии, но мне кажется, что ты не исключение, а тут что— то другое. Может, он с тобой для того, чтобы рано или поздно перенести свой гнев с матери на тебя? Не знаю, как это в
психологии зовется.
— А я и подавно, — грубо бросаю я. — Не верю в сию науку. Да и не знаю, что он там раньше не любил, вкусы меняются. И от моего носа Бодя как раз-таки прется, — ух ты, и про «Бодю» вспомнила. — Я бы могла сказать, что мне приятно с тобой общаться, но к чему эта брехня. Мы обе друг другу не нравимся. Так что, пока, Лера.
Быстро спускаюсь по лестнице, молясь про себя, чтобы не грохнуться в очередной раз…
Глава 6
Очередной дерьмодень, вечер которого мог повернуться совершенно по-другому, а, впрочем, может и ночь, если бы не жирное неприятное обстоятельство, сидящее сзади. Ника бы ни за что не пришла ко мне по доброй воле в больницу, учитывая, что она их на дух не переносит. Да и сюрпризы — это точно не к моей дочери. Она, конечно, малость ведома, но неужели Лере месяца хватило, чтобы настолько серьезно промыть ей мозги? Перевожу взгляд в зеркало заднего вида. Неприятное обстоятельство в общем-то далеко не жирное, и, если убрать личную неприязнь и включить объективность, по— прежнему хорошо выглядящее. И стройное. Тут уж не подкопаешься. Хотя, учитывая специфику ее работы, выглядеть «с иголочки» — ее обязанность.
