— Она была красивой? — в лоб спросила Натали. Он отклонился, посмотрел ей в лицо и в удивлении вскинул брови.
— Да. Но за ее красотой ничего не было. Она часто втягивалась в какие-то сомнительные вечеринки и компании. Вначале я сам ее разыскивал и вытаскивал отовсюду, потом людей нанял для сопровождения. Она приходила домой в непотребном виде, извинялась, превращалась в идеальную жену на несколько дней, а потом все повторялось снова. Однажды я застукал ее с кокаином. Я сильно удивился, что она подсела на наркоту, а я и не заметил. Психовал, помню. Думал, убью ее. В итоге я поместил ее в лечебницу, но она оттуда сбежала.
— Не жена, а сказка, — Натали потеснее придвинулась к Джону. Он не заслуживал всего, что с ним происходило.
— Не знаю как, но Чез нашел ее и лично привез домой. Она плакала и умоляла Чеза не оставлять ее, уверяла, что любит его, что не хочет жить всю жизнь со мной, как она сказала, убийцей и ублюдком. Чез оставил ее и ушел, ожидая, наверное, что я от ревности уничтожу ее. К тому моменту я уже давно к ней ничего не испытывал, кроме жалости. Отрезвев от наркотиков, она умоляла меня простить ее и превращалась в адекватного человека. Но, конечно, Чез, попробовав уже вкус победы, продолжал окунать меня в дерьмо. В дни, когда она изменяла мне с ним, Чез отправлял мне различные видео. Он поставлял ей кокаин, а она за это с ним спала в полном дурмане.
— Почему ты не развелся с ней? Не ушел? — Натали восхищалась его терпением.
— Я пытался ее спасти, чувствовал себя виноватым из-за того, что с ней сделал мой брат. Я предложил ей развестись, дал бы ей сколько угодно денег, но она умоляла не бросать ее, даже пообещала мне отправиться на лечение. Потом она узнала о беременности и перестала вести себя неадекватно, наоборот, ожидание ребенка, кажется, осчастливило ее. У нас с ней все сложно было. Какие-то болезненные и неправильные отношения. Отец ребенка, скорее всего, Чез, а может еще кто-то, о ком я не знаю. Не смотря на измены, я не имел права ее бросать. Ей не посчастливилось столкнуться с моей адовой семейкой из-за меня и моего присутствия в ее жизни.
Натали украдкой вытирала слезы, не в силах что-либо говорить. В этой всей ситуации пострадавшими оказались Джон и ребенок, а он продолжал себя наказывать из-за чувства вины. Он удивительно похож на всех Конте в своем особенном чувстве долга и ответственности.
— Все было хорошо до тех пор, пока она сама не сбежала от меня. Она нашла Чеза и сообщила ему о своей беременности в надежде, что он обратит на нее внимание и позволит ей быть с ним. Он снова дал ей наркотики, и она уже не смогла остановиться. Я много раз просил ее вернуться, обещал помочь. Без толку. Однажды я решил навестить ее, узнать, нужно ли что-то, но обнаружил Джесс в невменяемом состоянии от передозировки. Врачи ее не спасли, да и малышка Мелани чудом осталась жива. Правда, как ты знаешь, не без последствий.
Натали выводила пальцем по его бедру какие-то узоры, не в силах остановиться. Она сдерживала себя как могла, но все же взорвалась:
— Почему ты считаешь себя обязанным расплачиваться за чужие ошибки?
— Что, прости? — Джон посмотрел в ее глаза. Удивительно. Злилась.
— Ты слышал. Ты пошел на то, чтобы лишить детей себя и меня в будущем, только из-за того, что твой ублюдочный брат так поступил с твоей женой? Ты правда думаешь, что твои дети будут такими же, как он?
— Натали, я…
— Послушай, Джон Ноулз. Не знаю, каким чудом, почему и что случилось, но я беременна. И я не позволю заранее думать, что наш ребенок псих или… что ты там еще воображаешь? Ты не заставишь меня избавиться от него, а если я еще хоть один долбаный раз услышу это от тебя, то я пристрелю тебя. А нашему сыну расскажу о твоих полетах в космос и героической гибели при испытаниях нового шаттла.
Джон смеялся, обнимая и любя Натали еще больше, чем это возможно. Он покрывал ее щеки и глаза поцелуями, а когда она пыталась что-то сказать, целовал и губы, чтобы она, наконец-то успокоилась и перестала плакать.
— С тобой опасно иметь дело, Натали Лагранж. Я понял, что ты беременна еще в Палермо, — признался, наконец, Джон.
— Что? И ты не говорил? Почему? — снова возмутилась Натали.
— Я бы сделал это по приезду в Нью-Йорк. Я планировал, что мы вернемся домой после семейной встречи Моретти. Я не мог предугадать твою реакцию и не хотел омрачать последние дни нашего отдыха.
Джон боялся ее потерять. Он пропустил прядь волос между пальцев, наслаждаясь их мягкостью, как делал всегда.
— Если это будет девочка, то мечтаю, чтобы была похожа на тебя. Внешне. С твоей маленькой копией по характеру мне не совладать.
— Характер будет однозначно моим, — огорошила его Натали.
— А ты была у врача? — вспомнил Джон.
— Да. Алекс отвел меня к врачу Мишель, как маленькую. Ты бы видел лицо доктора. Он даже поинтересовался у Алекса, планирует ли он еще детей в ближайшее время, — Натали смеялась, вспомнив лицо Алекса в тот момент.
— Вот как.
Это Джон должен был отвести Натали к врачу. Это он обязан защищать ее и беречь. Не Алекс.
— Ревнуешь?
— Ужасно, — признался Джон.
— Алекс — это не Чез. Это нормальный брат, какой и должен быть. Проявляет заботу, чтобы я не навредила себе и ребенку, пока ты здесь. Он не будет меня соблазнять и накачивать наркотиками.
— Ты меня успокоила, — сказал он с ноткой сарказма.
Натали рассказала, как пришла к Алексу после встречи с отцом Джона. Передала все, слово в слово, чем угрожал Тео де Сантис. Она снова задрожала от пережитого ужаса, и на этот раз Джон был рядом. Он крепко обнимал ее, покачивая в своих руках, успокаивая и обещая, что все будет хорошо.
— Джон, а ты знал, что их было четверо тогда, десять лет назад?
— Да.
Ну конечно знал.
— Странно, что я забыла об этом.
— Память избирательная штука, Нэтти, — Джон напрягся.
— И ты знал даже, кем был тот, четвертый?
— Я знаю, кто он сейчас. Мертвец.
У нее пробежали мурашки по коже.
— Натали, я бы сделал это снова, не задумываясь, к чему бы меня это не привело. Не позволю никому обижать тебя. Да, я вызвал тем самым настоящий кошмар, но ты права во всем. Пора с этим всем дерьмом завязывать.
— Я боюсь Джон. Раньше мне не было страшно, а сейчас просто с ума схожу. Как же я теперь тебя понимаю. Ты жил в этом страхе годами.
— Раньше я был один. Сейчас со мной рядом ты. Я очень уязвим, но силен, Натали, благодаря тебе. Я обещаю, что все ублюдки потерпят наказание. Даже если это будет стоить мне свободы. Тот дом в Палермо и мою квартиру на Манхэттене мои юристы оформили на тебя. Не переживай, я заплатил налоги за тебя.
— Что ты сделал?
— Извини, могу не успеть выйти до Рождества. Пусть будет свадебный подарок наперед.
Натали хлопала глазами, не в силах сказать ни слова.
— Я поражаюсь твоему умению все планировать и выстраивать взаимосвязи, — Натали даже немного разозлилась от его самомнения и решений.
— Я предлагал тебе пожениться в июле, — парировал Джон. — Уже давно стала бы моей супругой. Мы спокойно бы съездили в Палермо, возможно, даже без текущих последствий, зачали бы там ребенка и никто не вздумал бы распускать сплетни, что я предложил тебе жениться, потому что ты беременна. Но нет, ты все время сопротивляешься! Я тебя уверял, что все будет так, как я планирую, просто с затягиванием по времени. И вот пожалуйста — мы сделали все до свадьбы, а пожениться так и не успели!
Натали залезла к нему на колени и накрыв их обоих рубиновым шелком волос, поцеловала со всей любовью, бушующей у нее в сердце.
— Видимо, с возрастом люди становятся ворчливыми, — прошептала она ему в губы.
— Я люблю тебя, Натали.
— И я тебя люблю, Джон.
— Все же постараюсь здесь не задерживаться, — он с ума сходил от желания. Но нет, он ни за что не свяжет это кошмарное место даже с самыми теплыми и приятными воспоминаниями. Когда выйдет отсюда, забудет как страшный сон. Будет спать с Натали везде, где захочет. Но только не в тюрьме.
