сам захочу! Тренер Херли — серьезный мужик, и пока мне нравится лакросс, я готов играть по его правилам. Вопрос в другом: готов ли Херли в ответ сыграть по моим? — зло ухмыляюсь. — И если нет, то я пошлю его нахер вместе с его командой, школьным комитетом и годовой премией! Потому что я действительно лучший, Ал, и он это знает. А на принципы мне чихать! Я не приемлю все, что связывает руки! Ты говоришь, что Моран считает твои статьи недостаточно толерантными? Алекс, тебя реально расстраивает мнение старой полоумной стервы, не способной мыслить вне системы? — я смеюсь. — Серьезно? Но если так, то заставь ее сожрать свое мнение. Любой ценой! Я бы заставил!
Брат стоит бледнее обычного и уже не пытается мне что-то доказать. Говорит, словно только что догадавшись, хотя давно бы пора.
— Так вот зачем тебе нужны темные углы, Картер? Не чтобы прятать, а чтобы извлекать из них подобные аргументы?!
Ну, наконец-то!
— В том числе. Так что не рассказывай мне, каким ты меня видишь. Я никогда — слышишь! — никогда не задам себе вопрос: почему не я!
Сзади подходят Ник с Лукасом и, заметив между мной и братом напряжение, коротко приветствуют Алекса. Он тоже не остается в долгу и сухо кивает парням, сразу теряя к ним интерес. Разговор не окончен, но при Николасе Алекс точно не станет его продолжать. Эти двое еще с детства недолюбливают друг друга, а после того, как Марк Холт привез в Сендфилд-Рок жену с дочерью, между ними словно черная кошка пробежала.
Я давно догадался, что Ник с трудом переносит сестру, но это не мешает ему каждый раз, встречая ее с Алексом, хмуро оглядываться им вслед и задавать мне тупые вопросы, что у моего брата с его принцессой-бродяжкой. Словно мне есть до этого дело. Правда, свяжись Ник с нашей Викторией, я бы вел себя точно так же, зная, что у него на уме.
В общем, так уж вышло, что даже друзья у нас с Алексом у каждого свои.
Брат продолжает смотреть на меня — одновременно растерянно и сердито, и я сдаюсь. Даю ему понять, что разговор не окончен. Черт! Да и разве можно закончить разговор практически с самим собой?!
— Ладно, остынь, Ал! — хлопаю его по плечу. — Все не так плохо. Хочешь, я помогу тебе справиться с Моран? Только о Тильде забудь, она того не стоит, поверь, здесь старуха права.
— Алекс! — доносится издалека девичий голос, и брат тут же оглядывается. Из-за угла школьного здания выходит группа девчонок, и две из них сворачивают на аллейку, ведущую к нам.
Я сразу замечаю сестру. Сегодня Виктория в короткой юбке и высоких ботинках. Подражая старшеклассницам, с которыми вышла, она жует жвачку и виляет плоской задницей, но окликает и машет брату рукой не она, а ее подруга — наша девчонка-соседка. — Эй, Алекс, я уже освободилась!
Она улыбается, делает в нашу сторону несколько быстрых шагов, но вдруг замечает сначала меня, а затем и Ника с Лукасом, и это ее останавливает. Улыбка тут же исчезает с лица, и она поспешно отводит взгляд. На ней юбка длиной чуть выше острых коленок, и кеды. Длинные волосы, не такие темные, как у Вик, заплетены в косу и лежат на плече. Невысокая, и в свои четырнадцать едва начавшая развиваться угловатая девчонка, она ничем не притягивает взгляд. Странно, что мать считает ее точной копией Адели Холт. По мне, так ей даже до Хлои с подругами далеко, не то что до своей красавицы-матери.
Не дожидаясь, пока кто-то из нас бросит вслух какую-нибудь гадость, Алекс разворачивается, подхватывает со скамейки рюкзак и уходит. Всего на мгновение задержавшись возле Вик, пробежавшей мимо, он как последний придурок замирает напротив Лены Холт. И даже не видя его лица, я могу поклясться, что он глупо улыбается.
Но наконец берет ее за руку и уводит, так и не оглянувшись, а я слышу звонкий голос:
— Привет, Николас! Это я! Эй, ты чего застыл, как ледышка! Да отомри же! Это же Алекс, он хороший! — Вик смеется, думая, что это весело — вертеться возле старших парней, даже если один из них твой брат, а другой — сосед. — И не надо так смотреть, а то я подумаю, что ты ревнуешь! А такого просто не может быть! Правда, Картер? Ты ведь не ревнуешь меня к Нику?
— Что? — мы одновременно с Холтом поворачиваем голову к моей сестре, и она тут же моргает, как тупая кукла.
— Ну, теоретически! — находит способ выкрутиться, строя глазки моему другу. — Мы с тобой соседи, Ник, и ты всегда к нам приходишь. А там я! И, ну-у, мы тоже могли бы куда-нибудь сходить. Вместе! В кафе к Бобби, например, как Лена и Ал!
Только в четырнадцать лет можно нести подобную чушь в лицо озабоченному подростку, который только и мечтает, чтобы с кем-нибудь перепихнуться. И точно не с такой глупой соплячкой, решившей вдруг, что присутствие старшего брата — это повод развязать язык.
— А вы сейчас домой? — острый нос Вик приподнимается. — Можно с вами?!
Мы и так почти всегда возвращаемся домой вместе, правда, с поправкой — в одном автобусе и с дистанцией в пять метров. Что взбрело в голову сестре сегодня навязаться в компанию, я спрашивать не собираюсь. Вместо этого, сомкнув челюсти, бросаю сердито, вставая между ней и Николасом.
— Вон отсюда, Вик! Стой у остановки и жди автобус!
— Но, Картер…
— Я кому сказал! Нельзя!
— Ты не имеешь права меня прогонять… — начинает она уже не так бойко, но я не Алекс, спорить со мной не выйдет, и голос сестры вздрагивает.
— Вон, я сказал!
— Дурак! — однако Вик уходит, уже не виляя задницей, и пока этого достаточно.
— Холт, только попробуй с этой дурой что-то закрутить… — холодно предупреждаю я друга, но тот и сам со смешком фыркает:
— Да нужна она мне!
А Лукас, завалившись на скамейку, ржет:
— Твою мать! Как же хорошо, что у меня два брата и ни одной сестры! Не завидую я вам, парни! А что же будет через пару лет, когда они вырастут? Каждому все равно член на узел не завяжешь!
***
Я не задумываюсь о том, что будет дальше. У меня и своих дел по горло. Но насчет Виктории уже сейчас не обольщаюсь — с мозгами моей сестре не повезло, в отличие от внешности. Потомки ирландцев, индейцев и
