Такой ни с кем нельзя перепутать. Стелла часто им пользуется, располагая к себе собеседников. С ней мне меньше всего хочется сейчас пересекаться, но я должен предупредить о своём уходе и напомнить ей об очередной консультации с Верой Станиславовной. Пора бы подумать о ребёнке и о его внутриутробном развитии.
Вычленив среди пары человек интересующую меня знакомую женскую фигуру с бокалом в руках, начинаю закипать. Допив шампанское, уже бывшая жена тянется к другому бокалу и с лёгкостью опустошает его до половины, при этом весело поддерживает какой-то пустой трёп с окружившими её подругами.
Уже не в первый раз я ловлю её за распитием алкоголя, а тут ещё и затяжка сигаретой, предложенной каким-то мажором, меня окончательно выводит из равновесия. Этот дебил угощает её, не думая о последствиях. И хрен бы с ними, если бы эта безмозглая дура не носила в утробе моего ребёнка! Сука, твою же мать!
— Ещё? — урод снимает с подноса дополнительную дозу спиртного и заботливо заменяет полупустой бокал на полный. — Давай, Стелла, — чокается с ней, — сегодня грех не выпить.
— Столько событий за один вечер. Просто свихнуться можно, — поддерживают собутыльницы.
— Может, через полчасика махнём в «Клубнику»? Оттянемся по полной. Стелл, ты с нами? — поступает предложение от рядом стоящей блондинки. В ней узнаю её близкую подругу по цеху. — В конце концов, беременность и развод с твоим козлом — это не конец света! Отпразднуем твою свободу. М?
— Козёл против! — рявкаю, привлекая к себе внимание. Не желая больше терять ни минуты, подхожу и хватаю Стеллу за запястье, буквально вытаскиваю из толпы в сторону, чтобы высказать личное мнение по поводу происходящего. — Собирайся! Ты едешь домой!
— Юдж? Почему ты не с гостями? — удивлённо округляет глаза. — И что значит собирайся? Ты мне уже не муж. Ну, почти не муж, — возмущаясь, пытается освободить руку.
* * *
Сжимаю хватку сильнее, чтобы перестала вырываться. Она знает — это бессмысленно. Но все же пытается отстоять свою свободу, выворачивая руку и морщась от боли.
— Ни хрена у тебя не выйдет, — шиплю сквозь стиснутые зубы, закрывая собой от посторонних взглядов. — Я не позволю травить ребёнка алкоголем. Какого черта ты куришь? Совсем выжила из ума?
— Это моё личное дело. Тебе то что? Будешь следить за каждым моим шагом? Недостаточно того, что ты растоптал мои чувства? Хочешь вывести на эмоции перед журналистами? Давай, расскажи им, что ради какой-то интрижки ты бросил беременную жену, а теперь пытаешься корчить из себя святого и заботливого папочку! Не на ком сгонять злость?
Делаю глубокий вдох. Выдерживаю паузу, подавляя её взглядом, а затем и твёрдостью голоса:
— Мы сейчас идём в зал, ты вешаешь лапшу Демидову о плохом самочувствии, откланиваемся и оба покидаем территорию ипподрома. Испытывать мои нервы на прочность не рекомендую, иначе пожалеешь. Ясно?
Стелла молчит. Смотрит на меня со злобой и раздражённо сопит.
— Тебе ясно? — переспрашиваю в последний раз, повторно впиваясь пальцами в тонкое запястье.
— Ясно! — выплёвывает, словно ругательство, и плотно сцепляет челюсти.
— Отлично.
Рву на себя, обхватываю за талию и веду в банкетный зал, игнорируя озадаченные взгляды её активных тусовщиков.
— Пока не родишь здорового ребёнка, никаких тусовок не предвидится, — отвечаю на её безмолвный вопрос.
— Ты не имеешь права, — её прорывает. — Какое тебе дело до моей беременности после того, как я дала согласие на развод? — продолжает возмущаться, но стоит нам войти в зал, как Стелла, пересиливая тремор в теле, показательно расслабляет мышцы лица и добавляет с лёгкой улыбкой: — Я не поеду с тобой, Юджин. Даже не надейся.
— Поедешь, — ухмыляюсь ей в ответ, подводя к нужному столику.
Евгений.
С гостями прощаемся быстро. Стелле удаётся с лёгкостью смешивать правду с ложью, приправляя смесь достоверностью фактов. Отделить одно от другого не представляется возможным даже мне, настолько убедительно звучит её речь о подскочившем давлении и внезапно возникшей мигрени.
— Берегите себя, Стелла Маратовна, — депутат любезно пожимает ей руку. — Искренне желаем реализации всех Ваших добрых замыслов.
— Благодарю, — позволяет Демидову ещё и поцеловать ей кисть. — Желаю приятно провести остаток вечера.
Разворачиваемся и уходим. Уже в дверях центрального выхода Стелла начинает заметно нервничать. Чувствую, как её ладонь становится влажной. Сжимаю её сильнее, чтобы шла рядом. Меня самого начинает слегка штормить. Спина покрывается лёгким потом. Дыхание учащается из-за беспричинной тревоги.
«Скорее всего, Яна волнуется, — прихожу к быстрому выводу. — Поэтому её состояние мне передаётся».
Приблизившись к тачке, снимаю её с охраны, достаю из бардачка бутылочку с водой.
— Садись, — говорю Стелле, а сам делаю несколько жадных глотков.
Снова не слышит. Набирает номер такси. Вырываю из рук мобилу и впериваю в неё воинственный взгляд.
— Отдай! — протестует. — Ты переходишь все границы, Юдж!
— Я сказал, садись, мать твою!!! — неожиданная вспышка агрессии пугает не только мою жену, но и меня самого. Вот только почему-то меня это не останавливает, наоборот, я накрываю ладонью её макушку и, без особых нежностей, заталкиваю Стеллу в спорткар, игнорируя явное сопротивление. Застёгиваю ремень безопасности и громко хлопаю дверью.
Подняв лицо к небу и вдохнув побольше кислорода, начинаю чувствовать облегчение. Голова слегка проясняется.
— Видимо нервное, — цежу на эмоциях, обходя автомобиль.
Сажусь за руль. Ловлю Стеллу за предплечье, как только она делает попытку выскочить наружу.
— Куда?!
Дергаю обратно и блокирую дверь.
— Отпусти меня, ты, сумасшедший! Слышишь?! — пытается отбиваться. — Юдж, дай мне выйти! Я с тобой не хочу никуда уезжать! Остановись!!! — орёт.
— Заткнись!!! Я приставлю к твоей двери охрану. До самых родов будешь сидеть под замком, и мне плевать на твоё гребаное мнение, дрянь!
Вставляю ключ и завожу мотор, прижимая психованную к спинке кресла рукой.
Через секунду спорткар срывается с места…
* * *
Оглушительная вспышка адреналина отключает во мне инстинкт самосохранения, внезапно позволяя тёмной стороне взять над разумом верх.
Скрещиваю со Стеллой взгляды. Всего на миг, но кажется, что в эту секунду мир застывает вокруг нас, как в «Матрице». Всё вокруг перестаёт быть реальным. Замирает, и только её зрачки остаются дрожать. Дышат, как живые. Я даже замечаю в них какой-то пленительный огонь. Он на секунду оплетает мой
