планирует чего-то большего прямо сейчас.
Но он хочет целовать.
Он желает близости тел в виде объятий, в виде чувственных и порой наглых прикосновений.
И я ему разрешаю.
Будучи в плотных джинсах, подпускаю его к себе ближе. Чуть ли не обнимаю ногами его крепкие бедра. Его сильные руки, оказавшись на моей спине, властно и по-хозяйски прижимаю меня к себе. По-котярски подминают пальцами кожу и снова на контрасте гладят. Проворные пальцы спускаются на бедра и умелыми ласками, пробуждают во мне желание.
Низ живота предательски начинает ныть и требовать продолжения, но тут как будто специально его руки возвращаются мне на спину.
Треклятый искуситель!
Что ты сделал со мной…
Поцелуи, объятия, ласки усыпляют мою бдительность, и я непозволительно расслабляюсь.
Однако стоит мне приоткрыть глаза и втянуть в легкие больше воздуха, как напряжение выстреливает по позвоночнику.
Чужой интерьер, запах мебели, вещей отрезвляют мой опьяневший от эйфории мозг.
Я машинально выпрямляю спину и, положив ладони на грудь Тима, пытают его остановить.
Отрываю губы от моего личного рая и отворачиваю голову в сторону.
- Суворов, ты конечно наглый, - сбивчиво дыша, шепчу я и несильно отталкиваю его от себя, борясь хоть за какое-то пространство.
- Тебе же нравится, Вик, - резонно подмечает он, по-джентельменски уступая мне немного свободы.
Круто поворачиваю голову.
- Мне могло такое понравиться и пять лет назад, – прожигаю его взглядом.
Вот какого черта я не могу заткнуться вовремя?
Все-таки быть мудрой женщиной, то бишь, вовремя промолчать, и ждать своей очереди/часа – это не мое.
Тимофей опускает руки и делает шаг назад.
Бесшумно спрыгиваю со стола.
Да пошел он!
Буду я перед ним еще отчитываться.
Что хочу, то и говорю.
- Мария Алексеевна нас, наверное, потеряла, - бесцельно скольжу взглядом по ковровому покрытию, попутно поправляя прическу, - к тому же ты хотел, заглянуть к своей дочери.
Оцениваю свой внешний вид. Главное, чтобы не было следов «нападения» Суворова. Перед его мамой мне все же стыдно.
Он ничего не говорит.
Ничего не делает пару мгновений после.
Я лишь выцепляю взглядом его задумчивую усмешку, улавливаю легкое хмыканье ухом.
Кажется, проехали.
Ничего не ответил мне, значит и мне нечего говорить.
Подхожу ближе к двери и хочу выйти из комнаты, когда мое запястье резко сковывает его рука. Когда четким рывком он разворачивает меня к себе и вдавливает в полотнище двери.
Не больно.
Страстно.
Словно игра продолжается.
Только я никогда с ним не играла и не желала этого.
В его грубо-страстном порыве я вижу одно, желание прояснить ситуацию для себя.
Что я конкретно имела в виду.
Только я не хочу признаваться ему в любви. Вытаскивать свои розовые скелеты из шкафа. На кой мне корона на его голове, я потом замучаюсь расшаркиваться перед его величеством Суворовым.
Телом он придавил меня значительно – не пошевелиться.
Но шея, голова относительно свободны.
Дразня меня, Тим двумя пальцами проводит по контуру моей нижней челюсти. Нежно и неторопливо. Плавно переводит их на подбородок и в конце проходится по нему подушечкой большого пальца.
Ни капли не сопротивляясь, я смеюсь.
- Ты маньяк, Суворов. Лечись.
Он наклоняется ко мне и целует меня, только вот я уже не очень-то хочу.
Мне надо думать, думать, думать…
Этот человек для меня искушение, если я поддамся ему, я не смогу сказать, что со мной будет дальше… Ни за что не смогу отвечать…
Ведь поддавшись искушению, я стопроцентно потеряю почву под ногами.
Как любить так, чтобы голову не потерять, я не знаю…
Не отключая мозги, подыгрываю ему в поцелуе.
Он отстраняется от моих губ и, заглядывая мне в глаза, напрасно ищет в них ответ. Все мысли насчет него научилась прятать. Давно.
Обнимая меня, он вместе со мной отходит от двери.
- Пойдем, я покажу тебе Виолетту, - почти в губы проговаривает мне он.
- Может в другой раз? – с осторожностью предлагаю я.
Новость о гибели Ульяны и так оказалась для меня тяжелой и неожиданной. А тут еще знакомство с его маленькой дочкой.
Я не помню, как правильно держать маленьких детей. Со своим единственным племянником я совсем чуть-чуть нянчилась. Вдруг что-то сделаю не так.
- Просто посмотришь, - коротко прикрывает веки, - обещаю.
Берет меня любовно за руку и увлекает за собой.
Выйдя из комнаты, у меня складывается впечатление, что и страсть и все опасные для меня флюиды остались там, в его спальне.
Немногим легче, но я выдыхаю.
Мажу взглядом по наручным часам.
Черт!
- Мне надо в ванную.
Тим смотрит на меня через плечо, потом останавливается.
- Хорошо.
Отпускает мою руку и заходит в комнату, дверь которой расположена по диагонали от его спальни.
По одному только оформлению двери в детскую можно без труда догадаться, каким теплом и заботой окружен ребенок.
Розовые бабочки, единороги, зайчики, котята. Все блестит, переливается. А на верхней части двери красуется имя маленькой принцессы.
Виолетта.
Мое сердце бьется учащенно.
Нет, я пока не готова заходить в ее комнату, я только сегодня узнала о ее существовании. О гибели ее мамы…
Не все сразу.
Про себя умоляю я.
Я не Геракл, чтобы это все выдержать за пару часов.
Мне потребовалось немало времени, чтобы достойно держаться в присутствии Тимофея, чтобы скрывать от него свои чувства. Чтобы быть младшей сестренкой его друга.
Задерживаю взгляд на расписной двери, а потом, стараясь отключить совесть, поворачиваюсь в другую сторону и ухожу.
Уединение в ванной мне не особо помогает, но, по крайне мере, я могу спокойно вызвать такси.
Смотрю на себя в зеркало, но могу оценить лишь состояние моего макияжа. То, что творится у меня внутри, не поддается анализу. А тело так и вовсе потряхивает.
По дороге в ванную комнату Мария Алексеевна мне не встретилась. Предполагаю, что она уже не на кухне. Скорее всего, милая женщина в комнате внучки.
Когда мне приходит сообщение, что такси уже у подъезда, на цыпочках выхожу в коридор. Слышу приглушенный спокойный разговор в конце коридора за поворотом. Должно быть, дверь в детскую приоткрыта, и они ждут меня, но…
Проскользнув в прихожую, одеваюсь, издавая как можно меньше шума.
Замки также не выдают моих намерений. Бросив взгляд в коридор, решительно шагаю за дверь.
Поездка по ночному городу нисколько не остудила мой воспаленный мозг.
Только очутившись в стенах своей небольшой квартиры, я чувствую себя спокойно. Здесь я могу побыть одна и привести мысли в порядок.
