Виктор с женой и сыном получили двухкомнатную в семейном общежитии. Квартира, но коридорная система. Вещи их родителей Виктор забрал. Ни одна мелочь не пропала. Из всего, что сохранилось, Вадим попросил себе отцовский кортик и мамин кошелёк. Виктор отдал сразу.
Основным местом жительства был корабль. Офицерские каюты крохотные. На боевых кораблях всё подчинено боеспособности, а не условиям жизни. Военный корабль — не круизный лайнер. Комфорта минимум. Тяготы и лишения военной службы флотским следовало переносить стойко. Бывшим кадетам было не привыкать. И всё же они внутренне протестовали против такого крена исключительно в боеспособность.
Наблюдая за тем, как живут их зарубежные коллеги, становилось обидно за российский флот. Напичканный современнейшим оружием и техникой крейсер не давал возможности экипажу нормально отдыхать. Жара, духота, теснота, плохая работа опреснителей. Куча "мелочей", из которых состоит быт, небоевая составляющая службы. Которая не может не влиять на боевую. Человеческий фактор.
В свободное время они чертили, придумывали, как и что можно усовершенствовать.
13.
Мечта Катерины о Североморске осуществилась аж после девятого класса. Когда удалось наконец состыковать отпуск отца и наличие деда Вовы на базе флота.
Им оформили пропуска. И они полным составом отправились на север. Катерина только по пути туда сделала миллион фотографий. Крыло самолёта. Вечерняя Москва с высоты. Белая ночь в Мурманске. Дорога до КПП. Дальше дед предупредил, что с фотографиями надо осторожнее. Это пограничная зона. Неожиданно зелёный и большой Североморск.
На сопках дома очень разные. От послевоенных монументальных сталинских, до двенадцатиэтажных. Впечатляющий памятник защитникам Заполярья, который дед почему-то назвал Алёшей.
Бабушка Мила суетилась и руководила всеми. Лёля морщилась от её указаний. Отец и дед посмеивались. А Игорек, привыкший к всеобщему вниманию, совершенно спокойно реагировал на все бабушкины проявления.
Катя с Лёлей стояли на балконе адмиральской квартиры. В просвет между домами было видно залив и силуэты кораблей у причалов. Ночь. Но на самом деле полярный день. — Лёль, а как же тогда полярной ночью? — Как ночью, Катюш. Темно. Холодно. А в школу надо. Фонари. Бежишь. Главное на трапе не упасть. — Где? — не поняла Катя. — На трапе. Смотри, город же на сопках. Перепады высоты. Школа моя — вон там. Завтра покажу. По пути две лестницы. Тут их называют трапами, как на кораблях. — А северное сияние тут бывает? — Бывает, конечно. — А оно какое? — Зелёное. Как радуга, только в темноте. Всполохи такие. — А адмиралы живут лучше, чем другие? — Нет, Катюш. Так же. Только ответственности больше. Чем больше погоны, тем больше груз, как говорит дед Вова. — Он мне обещал на настоящий корабль. — Раз обещал, значит будет.
Утром назначенного дня Катерина поднялась раньше всех. Понять, который час, по небу было совершенно невозможно. Радовало, что дождя нет. В дождь, дед говорил, штормить может. Нечего им тогда на рейде делать. А тут абсолютно гладкая поверхность залива. Будто олово расплавили и разлили.
— Никак не пойму, — недоумевала Людмила Викторовна, мама Лёли, что вас, девки, тянет в море то? Ладно Игоря дед везёт. Хотя он сейчас, кажется, и не запомнит ничего. Вы то куда? — Мам, что на завтрак? Сырники? Катюш, давай, ешь. Обедать будем на корабле, — перевела разговор Лёля.
На КПП перед выходом к причалам у них проверили документы. Дежурный офицер с кортиком на боку и молоденький матрос. Катя подумала, что он же почти её ровесник. Два года разницы всего. И Венька даже повыше ростом.
— Адмиральский катер у второго причала. Вас уже ждут, — пропустил их офицер. А матрос подмигнул Катерине. Та улыбнулась в ответ. — С правой ноги шагаем на борт, — командовал из катера Владимир Максимович.
Когда катер пошёл по заливу в сторону стоящего на рейде корабля, у Кати дух захватило. Она вцепилась в поручни. Ветер с морскими брызгами бил в лицо. Небо и море сливались на линии горизонта. Корабль приближался. Издалека он казался игрушкой, но рядом с бортом миноносца "Разящий" катер выглядел совсем крохой.
14.
— Владимир Максимович, куда нам этих двух кулибиных деть? Бодровского и Ветрова. Уже по два просвета на погонах *, а они всё не угомонятся никак. Восемь рапортов по команде с прицелом на промышленность. Чертежи, обоснования, — начальник штаба флота сидел в кабинете у контр-адмирала Склодовского, ведавшего кадрами.
— Есть один вызов в Академию Кузнецова на очное обучение. И один на заочное. Пусть решают, кому из них что. Поделят?
— Не знаю. Они друзья с кадетки. Семей нет ни у того, ни у другого. У Бодровского отец был в штате Балтийского флота. Ушёл в отставку. Ветров сирота. — Да, я помню. И отца его, кавторанга** Ветрова тоже знал. Думай, Павел Николаевич, тому, кто выберет заочку, есть что предложить? Не оставлять же на "Кузнецове".
В результате на очное обучение в Санкт-Петербург поехал Юрка. Решили они между собой очень быстро. — Юр, тебе ехать. Тёте Вале сейчас нужно, чтоб ты рядом был. Хоть три года. Потом вернёшься уже кавторангом. Глядишь, женишься. Сколько можно по медичкам бегать. Не мальчики уже. Дядя Лёша как сейчас? — В клинику военно-медицинской академии положили. Плохо, Вадь. Мать плачет, конечно. А ты как? — Как-как. Каком кверху, Бодря. Командира я, видимо, до печенок достал. Начальник штаба предложил мне миноносец "Разящий" после ремонта. — Ветер, это ж старая посудина. Нам с тобой ровесник. — Они его там перефаршировали. Электроники дофига. И даже камбуз новой конструкции. — А гальюн тоже новый? — ржал Юрка. — Не, гальюн винтажный. Зато должность кавторанга. Для кап три*** без году неделя прям сало в шоколаде. Не пойму, где подвох.
Подвох оказался в том, что весь экипаж, включая срочников, нужно было набрать заново самому. Бонусом — повышенное внимание начальства. — Вот, Вадим Андреевич, Вам чистый эксперимент. Такого шанса ни у кого не было последние лет двадцать, — Склодовский разглядывал Ветрова-младшего.
Похож, ох, похож на отца. Упрямец такой же. За правду лоб расшибет. Старший брат хороший служака. Но без инициативы. А этому неймётся. Склодовский даже в Нахимовское звонил. Начальник там прежний.
— Ты смотри, Владимир Максимович, Ветров мне ящик коньяку обещал, если станет адмиралом. Так что я — лицо заинтересованное. А если серьёзно, то назначай Ветрова. Он, знаешь, надёжный. Хоть и производит впечатление балбеса. И талантливый. Ты знаешь, что он по-японски говорит?
И Склодовский назначил. На должность выше, чем по званию положено. Был бы командир, а звезды на погоны появятся.
Ветров искал кадры. Расспрашивал сослуживцев отца. Советовался. Ездил в учебку. Всех, от мотористов
