У меня как-то нехорошо засосало под ложечкой. Перед глазами промелькнула картинка с синяками на лице Лягушонка. Поморщился. Я бы мог поверить в то, что этот мужчина идет в том же направлении случайно, но что-то мне подсказывает, что это не так.
Я глушу мотор и не свожу взгляда с мужчины, который неспешным шагом, целенаправленно, не сбиваясь с курса, держит путь к тому подъезду, где по-идеи и должна находиться квартира Ани. Напряжение во мне возрастает с каждой секундой. Мне становится непривычно тесно в салоне автомобиля и я выбираюсь наружу. Звук захлопнувшейся двери внедорожника разносится по двору эхом, и на него оборачивается тот, чья ладонь уже легла на ручку подъездной двери. Даже издалека чувствую неприязнь, с которой на меня смотрит мужчина. Мне кажется это довольно таки странным. Я его вижу впервые и вряд ли мы с ним где-то могли пересекаться. Подобного рода контингента нет в моих кругах общения.
Заметив мой взгляд, мужчина криво усмехается и скрывается за подъездной дверью.
Как только дверь захлопнулась, я неторопливо следую за ним. Проходя мимо плотных зарослей кустарника, замечаю, что прямо напротив подъезда в тени детской площадки, сидят еще двое мужчин не первой свежести и явно поднакидавшихся уже спиртным. На душе становится, совсем муторно. Андрей, что-то вскользь упоминал про брата Ани и про то, что у нее с ним натянутые отношения. Ускоряю шаг.
— Эй, браток! — бьет меня в спину тягучей голос нетрезвого человека, круто поворачиваюсь к нему. — Сигаретки не найдется?
Оба мужчины поднимаются со скамейки одновременно и направляются в мою сторону.
— Не курю, — холодно отвечаю.
А сам в голове прикидываю, как будет лучше избежать драки, которой явно хотят эти мужики.
— А ты к кому собрался-то? — вскидывает бровь один из них, тот у которого забита верхняя левая часть лба синими чернилами. — Не видел я тебя тут раньше, — сплевывает через щель в зубах.
— А должен? Ты тут живешь? — задаю те вопросы, которые интересуют меня.
— Я тебе задал первым вопрос, — включает бычку мужик, наступая на меня.
— Так ты мне не ответил на мой. Ты живешь в это подъезде? — с напором спрашиваю.
И разворачиваюсь корпусом так, чтобы меня было не так просто атаковать.
— Я живу в этом доме, а подъезд вон тот, — указывает желтым пальцем в сторону соседней двери мужик.
— Хм, — складываю руки на груди, свожу брови к переносице, делаю вид как будто задумался.
— Что? — с нетерпением быкует мужик.
— Так, что-то не пойму, а почему ты меня должен видеть? Я что к тебе в квартиру стучу? Или возможно в квартиру твоей сестры? Что за предъявы? — задаю вопросы резко, односложно.
— Если б к моей, я тебя с распростертыми объятиями встретил. Лишь бы получилось выжить эту стерву из хаты, — заржал татуированный, — а ты на Витькову сестру позарился. Лучше не липни к ней пижон. Анька занята. Она Мяту из тюрьмы ждет.
— Дэнчик, захлопни поддувало, — рыкнул на говорящего второй мужик. — Витька узнает, что хлеблом торгуешь, зубы нахер все повыбивает.
Да уж, интересные ребята. Сказать нечего.
— Ну так чего стоишь? Давай вали отсюда, пока кости целы, — резко поддается в мою сторону мужик без татуировки на лице, и моя реакция оказывается молниеносной.
Удар головой приходится прямо в переносицу этому ублюдку. Тот даже рта раскрыть не успевает от внезапности моего действия. Стоит пялиться на меня. А через секунду его глаза закатываются под лоб и он кулем падает к моим ногам.
— Что… что ты наделал? Да я тебя… Да ты сейчас у меня… — суетливо пытается подступить ко мне татуированный.
— Послушай, Дэнчик. Скажу тебе прямо: если не хочешь остаться калекой и мочиться под себя до самой старости, то лучше срыгни отсюда. Вот прямо сейчас, наилучший момент. И дружка своего в тенек, под деревце положи. Не удобно как-то на глазах прохожих валяться в собственных испражнениях, — опускаю глаза на борова, лежащего между нами.
— Черт! Черт! Да тебя … да ты… Что ты наделал? — увидев мокрое пятно на штанах своего подельника заверещал Денчик.
Он тут же подхватил мужика под мышки и поволок его в сторону лавочек.
— Тебе хана, пижон! — крикнул он.
Киваю ему в ответ потирая переносицу. Оглядываюсь по сторонам.
Оцениваю ситуацию. В этот момент дверь открывается и оттуда вываливается бабулька с маленькой облезлой собачонкой на ремешке.
Она окидывает меня оценивающим взглядом. С любопытством заглядывает в лицо.
— Какой ты красавчик, — без тени смущения делает мне комплимент. — Ты не к Элине нашей?
Отрицательно качаю головой.
— К Анне, — говорю в надежде на то, что женщина подскажет на каком этаже искать ее квартиру.
— А к Анютке… Ох, и дура девка, — бубнит под нос, но мне все слышно. — Ты с ней поаккуратнее. Муж у нее в тюрьме сидит. Брат только недавно вышел. Они ж знаешь “сиделые”какие: им тюрьма как дом родной. А Витька у Анютки психованный. Прибьет и глазом не моргнет, — напутствует меня женщина.
— Я по работе к Анне, — кидаю ей на ходу, протискиваясь мимо нее в подъезд, откуда доносятся невнятные звуки.
— Ага, так все говорят, — иронично хмыкает женщина и наконец-то выходит на улицу, а я игнорируя лифт начинаю подниматься по лестнице.
Звуки нарастают, и я уже перепрыгивая ступеньки бегу вверх, где происходит какая-то потасовка.
— Витя! Отпусти ее! Немедленно! — слышу женские крики.
У меня в груди собирается ярость. Витя. Это брат Ани и если крик принадлежит не Ане…
Чертяга! Убью, если он прикоснулся к ней хоть пальцем.
— Закрой свой рот. И свали отсюда. Не с тобой разговаривают, — отвечает грубый мужской бас.
— Я сейчас полицию вызову! — взвизгивает тот же голос.
— И я тебе все пальцы к херам переломаю сразу же. Усекла? Свалила отсюда и дверь закрыла! — повышает он тон и в этот момент я встаю ровно за спиной затянутой в белую футболку.
— Не смей ее трогать, — хрипло шипит Царевна, которой этот ублюдок сжимает горло своей пятерней.
У меня словно забрало падает на лицо. Гнев разрывает грудь, будто атомная бомба. Единственное что успеваю заметить — это обескураженное лицо девушки в дверях и перекошенное злобой табло Виктора, когда хватаю его за шкирку и с силой дергаю на себя.
— Отпусти ее, — рычу ему в ухо и точным ударом под ребра выбиваю из его рта стон.
— Сука! — его пальцы разжимаются и Аня оказывается на свободе. — Падла. Убью.
— Володя? Романович? Что вы тут делаете? — откашливаясь и хватаясь за шею хрипит Аня.
— Спасаю тебя, Царевна, — хмыкаю и успеваю поймать в ладонь летящий кулак мужчины в мою сторону, резко выворачиваю руку ублюдка и он корчится от боли.
— Ты покойник, — шипит он сквозь зубы.
— Господи! Что вы наделали? — сокрушенно качает головой девушка и пятится в квартиру. — Вить, ты не злись. Это мой коллега по работе. Он просто ничего не знает. Не трогай его. Дай ему уйти, — тараторит девушка глядя брату в перекошенное от боли лицо.
— Потоскушка. Мята тебе башку открутит, когда выйдет. Ты это понимаешь? И я тебе не помогу, — скалится он.
Ублюдок. Совсем нет ничего человеческого. Такое говорить своей сестре — это же каким нелюдим нужно быть.
На первом этаже громко хлопает подъездная дверь и слышатся грубые ругательства.
— Ну все мажорчик, конец тебе, — сипит брат Лягушонка.
— Господи, Владимир Романович. Отпустите его и уходите, — взмолилась Аня, глядя на меня затравленно.
— Я вызываю полицию, — послышался из-за ее спины голос другой девушки.
— Только попробуй, пальцы сломаю, — рычит ублюдок.
— Аня, зайди в квартиру и закрой дверь. И самое главное, не переживай, — подмигнул ей. — Со мной все будет в порядке, а вот с ними не уверен.
— Послушай комиссар, отпусти. Я всего лишь защищался, — пытаюсь достучаться до полицейского, который скрутив меня в узел пытается затолкать в бобик.
— Сейчас в участок приедем. Посидишь в обезьяннике, а потом начальство решит, кого отпустить, а кому продлить. Да, Дэн?! Какого хрена уже третий раз за эту неделю? — неожиданно громко раздается у меня над головой голос полицейского.
