не подошла к своей машине. У меня был строгий запрет на секс с другими гонщицами, но я чувствовал, что Динара не останется в лагере надолго, только до тех пор, пока не поймет, что не может получить желаемое, или я не выгоню ее. Прошло много времени с тех пор, как девушка привлекала мое внимание таким образом, что я испытывал сильное желание завоевать кого-то.
Но если я хочу играть в игру Динары, мне нужно побольше узнать о ней и о причине ее появления.
Кейджей знала больше об Иден. Какое-то время они работали вместе, хотя никогда не были близки. В то время я был погружен в свои собственные проблемы, поэтому никогда не обращал особого внимания на дружбу между шлюхами. Если я хотел понять Динару, мне нужно было сначала узнать побольше о ее матери, и было ясно, что ни Динара, ни Римо не смогут помочь в этом начинании.
* * *
Большую часть года я пробыл в разъездах с гоночным лагерем, но у нас было несколько семейных событий, которые требовали, чтобы я вернулся в особняк Фальконе в Лас-Вегасе. В первые несколько месяцев моей жизни кочевника было неприятно возвращаться домой, где я все еще был младшим братом и всегда им буду, где все помнили меня как неуравновешенного придурка и, вероятно, всегда будут помнить. Я наслаждался свободой новой жизни, которую мне предлагали гонки, но в конце концов понял, что скучаю по своей семье и нашим сумасшедшим сборищам, даже если Римо знал, как нажимать на все мои кнопки. Возможно, это расплата за мои подростковые годы.
Я затормозил перед огромным белым особняком и впервые за долгое время чуть не развернулся и не поехал в лагерь. По какой-то причине мне не хотелось расставаться с Динарой, словно она могла раствориться в воздухе, если я оставлю ее вне поля зрения. Впервые увидев ее в гонке, когда она удержала место, финишировав в первой десятке, несмотря на сильную конкуренцию, мое восхищение рыжеволосой только возросло. Я не был уверен, что она сделала, чтобы так внедриться в мой мозг, но это нужно было остановить. Быть может, пара дней с семьей даст мне шанс подавить свое увлечение рыжеволосой и в то же время собрать больше информации о ней — если Римо будет в хорошем настроении.
Я вылез из машины. Входная дверь распахнулась, и мой племянник Невио выбежал наружу.
— Адамо! — закричал он.
Он направился ко мне и не прошло и пяти секунд, как он врезался в мой живот. От удара из меня вырвался воздух.
— С днем рождения, — сказал я, взъерошивая его черные волосы.
Он отстранился и посмотрел на меня своими темными глазами. Каждый раз при виде его, он все больше походил на моего старшего брата Римо, его вылитый образ внутри и снаружи. Мне страшно было думать, какие неприятности он принесёт, когда немного подрастет.
— Где остальная часть цирка? — я спросил.
Невио отступил назад.
— В саду. Ты побьёшься со мной на мой день рождения?
Я рассмеялся, когда мы направились к входной двери.
— Сомневаюсь, что твоя мама одобрит, если я надеру твою тощую задницу в твой особенный день. Давай в другой раз.
— То же самое ты говорил и в прошлый раз, — пожаловался Невио.
И он был прав. Обычно я не задерживался достаточно долго, находя время для боёв в клетке с моими племянниками. Лагерь всегда звал меня слишком громко.
Как и сказал Невио, остальные члены семьи были в саду. Невио бросился к своим двоюродным братьям Алессио и Массимо, которые сражались на мечах палками. Покачав головой, я присоединился к своей семье за большим столом. Прежде чем поздороваться с кем-либо еще, я подошел к Грете, сестре-близнецу Невио. Она уселась к Римо на колени и принялась есть кусок великолепного торта, стоявшего в центре стола.
— С Днем Рождения, Грета.
Я поцеловал ее в щеку, и она просияла.
— Спасибо.
Она была полной противоположностью Невио: застенчивой, осторожной и миролюбивой.
— Давненько не виделись, братишка, — сказал Римо, сверля меня взглядом своих темных глаз, словно хотел вытянуть из меня ответы на незаданные вопросы.
У меня было ощущение, что его любопытство связано с Динарой. Киара указала на торт, который, несомненно, испекла сама.
— Торт с шоколадным кремом. Хочешь кусочек?
— Я бы не отказался, — ответил я, тепло улыбнувшись ей.
Савио встал и коротко обнял меня. Наши некогда напряженные отношения значительно улучшились с расстоянием.
— Все еще в моногамных отношениях с шлюхой? — спросил Савио в качестве приветствия, понизив голос, чтобы Грета и Аврора, сидевшая на коленях у Фабиано, не услышали.
Фабиано прищурился. Савио явно не преуспел.
Его жена Джемма ударила его кулаком в живот, но он только усмехнулся и пожал плечами.
— Кейджей и я друзья. Что бы ни происходило за закрытыми дверями, это не твое дело. — я похлопал его по протянутой руке.
— Это значит «да», — сказал он, закатывая глаза и снова садясь рядом с Джеммой.
— Нет, но неважно.
Нино вышел на террасу.
— Киара, я думаю, твоя лазанья готова.
Он кивнул мне в знак приветствия.
Киара быстро вернулась в дом, за ней последовала Джемма, которая часто помогала ей готовить для больших семейных сборищ. Они были лучшими поварами в семье. Серафина и жена Фабиано Леона обычно отвечали за то, чтобы держать детей в узде.
— Торт перед ужином? Что это за беспредел? — спросил я, опускаясь на один из пустых стульев между Фабиано и Савио.
— Желание Невио. Беспредел — его второе имя, — сказала Фина, закатывая глаза.
— Мое желание тоже, — тихо произнесла Грета.
Фина терпеливо улыбнулась дочери.
— Твое тоже, но мы обе знаем, что ты всегда говоришь «да» желаниям Невио.
— Не всегда, — ответила Грета еще тише.
— Слишком часто, моя дорогая, — сказал Римо, целуя ее в висок.
Киара и Джемма вернулись, неся запеканки с дымящейся лазаньей.
— Одна лазанья вегетарианская с антипастой и лимонно-рикоттой, а другая более традиционная с панчеттой и говяжьим фаршем, — объяснила Киара.
Они с Гретой не ели мяса, но все остальные ели, хотя с тех пор, как Киара вышла замуж за Нино, мы привыкли к вегетарианской пище.
— Еда готова! За стол! — закричала Фина, стараясь перекричать грубое фехтование мальчишек.
Алессио первым бросил меч и побежал к нам. Массимо и Невио продолжали.
— Невио! — крикнул Римо.
Невио повернул голову и опустил меч. Массимо уже сделал это, и они вместе бросились к нам. Алессио улыбнулся мне, но, как и Грета, он не был слишком чувствительным ребенком, по крайней мере, с большинством людей. Нино
