С возвращением Артёма, я, наконец, «очухалась», по словам Аньки: вернула расположение коллег и кинулась в ноги маме. Боюсь, предыдущие два года немало травмировали её. До сих пор я ощущаю отчуждение с маминой стороны, хоть и тщательно скрываемое. Надеюсь, однажды мы сможем вернуть прежнюю искренность в отношения.
Предаваясь воспоминаниям, я бездумно листаю ленту новостей. Пока не натыкаюсь на фото из светской хроники и подпись к нему.
"На открытии выставки художника С. среди гостей был замечен известный архитектор Н. со спутницей. Этот сладкий пирожок из списка "Форбс" тридцать до тридцати" 2019-го года, лауреат международных премий в сфере дизайна стал новым приобретением крупнейшего столичного архитектурного бюро. Сейчас он продвигает компанию на важнейших европейских и азиатских рынках. Пташки нашептали, что недвусмысленно прильнувшая к Н. незнакомка — его персональная ассистентка И. Сам же Н. находится в начале бракоразводного процесса. Что ж, скажем спасибо разводам и знойным ассистенткам за то, что подарили светской Москве такую усладу для глаз".
Я отбрасываю телефон, утыкаюсь лицом в подушку и ору что есть мочи.
Глава восьмая
На следующий день я отвожу Тима в садик — несмотря на всё предубеждение против этого места. Директриса встречает нас на пороге, обещает пятипроцентную скидку на оплату (на что мне, в общем-то, плевать) и пригласить медиков, чтобы весь персонал заново прошёл курсы по экстренной помощи. Это мне нравится больше. Вернувшись домой, я звоню Аниному мужу, которого мы когда-то давно избрали директором артели.
— Сашка, привет! Ты наверняка в курсе. Мне нужна подработка. — Говорю я без лишних вступлений.
Тот, как всегда, жизнерадостен. Неужели младенец даёт ему высыпаться?
— Здорово, Надюха, какие люди! Знаю, знаю всё! Нилов — сволочь! Хотя и талантливый, ско… — я слышу его громкое ойкание, шум небольшой борьбы, грохот — как будто упал телефон, а потом и голос моей любезной подруги Аньки.
— Так, Надейка, слушай меня. Хотели сначала закончить с документами и потом тебе сказать, но да ладно. Мы участвуем в конкурсе проектов по реновации в Подмосковье. Недавно получили техзадание. Микрорайон на десять тысяч жителей. Малоэтажные жилые дома, детские сады, школы, поликлиники, короче, весь фарш! Нам нужен человек на месте. Ножками походить в муниципалитет, в управу, в надзоры. На поле поездить. Топосъёмку заказать, спутниковые снимки, геологические исследования. Ландшафт посмотреть. Сохранение зелёных посадок — обязательное условие! Экология на первом месте! А там лес, речка! Ещё надо юрлицо оформлять. — Она переводит дух. — Короче, рассчитываем на тебя. Когда готова приступать? Мы сейчас доверку на тебя выписывать будем. А уж если проект заполучим, сядешь за дороги свои любимые, у нас каждая пара рук на счету.
У меня кружится голова. Не совсем об этом я думала, решившись просить о подработке.
— Анечка, я на всё согласна. Хоть завтра готова начать. Ты, кстати, куда дитё дела, с собой что ли принесла?
— Сашкина мамандра согласилась посидеть. У нас тут всё горит, сама понимаешь.
Мы прощаемся, и я потихоньку начинаю осознавать, во что ввязалась.
Потом я пишу сообщение Кате из агентства нянь. Аккуратно спрашиваю, не уволят ли её, если она будет брать смены на стороне? Та вскоре отвечает, что сама уже уволилась — села писать диплом. Но если надо пару раз в неделю присмотреть за любителем «Шмяка», то она всегда рада.
Я делаю несколько кругов по комнате, не в силах сдержать волнение и бьющую из меня энергию. И тут звонит незнакомый номер.
— Надя, привет! Это Максим, — доносится из трубки голос, — у меня, эмм, к тебе просьба…
— Слушай, Максим, мы взрослые люди и нам не нужна сваха, правда? Давай скажем Ане, что сходили в самый крутой московский ресторан, съели по палтусу, но показались друг другу совершенно неинтересными, хорошо?
— Ой. Не понял. При чём тут Аня? Я звоню попросить помочь выбрать подарок для Зои, если у тебя есть время, но если хочешь в ресторан, то можем пойти и туда. Только я не люблю палтуса.
— Подожди, тебе Аня не говорила ничего? — я чувствую, что краснею.
— Нет. Она обычно шлёт мне длинные путаные голосовые сообщения, но сегодня ещё не было ни одного. Слава богу.
— Хм, раз так, то давай. Что конкретно ты хочешь ей купить?
Через сорок минут мы с Максом встречаемся у выхода из метро. Я всё-таки настояла, что не надо тратить время на пробки и приезжать за мной на машине. Мы идём в магазин товаров для художников на Большой Якиманке. Зоя хочет поступать в художку и Максим настроен купить все необходимые для этого материалы. Он уже распечатал список, и мы просто идём по рядам, собирая в тележку всё нужное. Не знаю, зачем для этого была нужна я. Кажется, Максим и сам неплохо справился бы. В последний момент я вспоминаю про грифельную доску и захватываю у кассы набор цветных мелков.
— Теперь можно и в ресторан. — Говорит Анин брат, выйдя на улицу. Он замер у края тротуара, задрал лицо и, зажмурившись, словно большой кот, впитывает лучи выглянувшего солнца. Я вдруг понимаю, куда мне хочется попасть сильнее всего на свете.
— Ни за что не догадался бы, что можно ходить в кафе, чтобы гладить котиков. — смеётся Макс, держа на руках рыжего мейн-куна. Такого же огромного и волосатого, как сам. — Мы — в раю.
Я наслаждаюсь теплом серого беспородного малыша с откусанным кончиком ушка. Он ползает по моему свитеру, тыкается в подбородок, залезает на плечо. Я глажу его, прижимаюсь лицом к мягчайшей шёрстке. Громкое мурчание отзывается вибрацией у меня в ключицах, и я смаргиваю непонятно откуда накатившие слёзы.
— У нас всегда были кошки. У мамы, у деда, — говорю я. — Но у Артёма аллергия и у себя мы кота уже заводить не стали. Тимофею так и вовсе опасно… Я так скучаю по ним. Господи, звучит, будто я полусумасшедшая кошатница, да?
— Нет, почему же, я прекрасно тебя понимаю. Я тоже иногда скучаю. Не по котам, по тактильным ощущениям. У меня есть утяжелённое одеяло, — смущённо признаётся Максим.
— Утяжелённое одеяло! Это же моя мечта! — Хохочу я. — Как будто тебя кто-то крепко обнимает!
Мы смеёмся, а коты, которые выбрали нас в качестве временного пристанища, недовольно фыркают.
— Ещё я иногда тоскую по апельсинам. Дома нельзя держать цитрусы из-за Тима. Так хочется залпом выпить стакан свежевыжатого сока! Или начистить мандаринок, лечь под ёлку и поедать дольки одну за другой… Ты не думай, что я жалею об этом больше, чем люблю сына! — Спохватываюсь я.
— Даже и мысли не было, — задумчиво отвечает Максим, почёсывая мейн-куна за ушком.
— Слушай, а ты правда учился в школе для гениев? — я вспоминаю, как хвасталась в детстве Анька. — Типа Хогвартса?
Максим заливается смехом.
— Я бы ни за что не сравнил наш областной лицей для одарённых детей №68 с Хогвартсом. Это было больше похоже на притон ботанов-головорезов. Представь себе тощего мелкого подростка в очках с толстенными диоптриями, который изъясняется на воровском жаргоне и собирает общак.
Я валюсь со смеху:
— Не говори мне, что ты и был этим чуваком в очках!
— О нет. В седьмом классе, когда я поступил в лицей и переехал в общежитие, у меня случился гормональный взрыв и за лето я вырос на две головы. Меня все старались побороть. Ты не поверишь, сколько раз меня вызывали на стрелку.
