Кто же знал, что все гораздо трагичнее.
К моему удивлению, с картошкой Глеб управился быстро, почистил и нарезал с завидной скоростью.
Пашка вот никогда не готовил, да что там, он вообще на кухне ничего не делал, и вряд ли представлял, как держать в руках нож.
— Ты чего так смотришь? — заметив мой взгляд, пробасил Глеб.
Я тут же отвела глаза и мысленно дала себе подзатыльник.
— Ничего, просто задумалась.
— О чем?
— Вы всегда такой беспардонный? — я решила, что лучшая защита — это нападение.
— А ты всегда такая правильная? И прекрати ты мне выкать, раздражает.
— А что еще вас раздражает? — съязвила я зачем-то.
— Длинный язык, — он закинул картошку в сковородку, та тут же зашипела, потом отложил доску в сторону и двинулся на меня, вынудив пятиться.
И так до тех пор, пока я не оказалась прижатой к холодильнику с одной стороны и к Глебу с другой.
— Но ему всегда можно найти применение.
— Что вы… — я уперлась руками в его грудь, — да отойдите вы от меня, — тщетная попытка оттолкнуть этого дикаря не увенчалась успехом.
А он тем временем наклонился к моим волосам в буквально уткнулся в них носом.
— Вкусно пахнешь, фруктами, — заключил он наконец, — так бы и съел.
— Вы в своем уме? — я ошарашено посмотрела на мужчину.
— Что? Я же о фруктах говорю, — он вдруг хохотнул, оттолкнулся ладонями от холодильника, и отошел в сторону, — а ты о чем подумала?
Нет, ну какой же гад!
Глава 11
Она так мило реагировала на безобидные провокации с его стороны, что Глебу невольно захотелось повторить. А это ее принципиальное «вы» его действительно раздражало. Нет, разница в возрасте у них, пожалуй, привычная, но Глеб ведь не старик какой. И потом, он ее даже голой видел.
Ну почти.
Ножки у нее, кстати, очень даже ничего. Длинные, стройные. Он бы эти ножки с удовольствием погладил. И не только погладил. Вероятно, эти ножки очень неплохо смотрелись бы у него на плечах.
Почему нет, собственно?
Он теперь свободный человек, официально разведен. И секса у него черт знает сколько уже не было.
Вот только эта лань правильная вряд ли того же мнения. Ее бы воля, она бы уже деру дала отсюда. Осталась ведь вынуждено, просто деваться некуда.
За окном метет страшно, машины нет, да и выбора, в общем-то, тоже.
Что там Машка про жениха говорила?
Глеб прокрутил в памяти короткий разговор с будущей невесткой. Потом вспомнил слова Олега. Что он там сказал? Жених изменил?
Глеб еще раз прошелся взглядом по девочке. Сейчас на ней были штаны и плотный свитер, но он-то хорошо помнил, что скрывается под этим слое одежды. Идиот он что ли слепой, этот ее жених?
Глеб измены не признавал, категорически. Сам налево ни разу не сходил, пока женат был, и других не понимал. Нет, не осуждал, он же не судья и не Господь Бог, просто не понимал. Совсем.
Аля продолжила рубить овощи. Делала она это как-то совсем уж остервенело. В какой-то момент Глеб даже начал опасаться за сохранность ее пальчиков. Тоненьких таких, красивых, наманикюренных. Такие пальчики беречь нужно, а она ножом хреначит, как топором по дровам.
— Ты себе пальцы так отрубишь, — не выдержал Глеб.
— Не отрублю, если вы не будете стоять над душой.
Опять это чертово «вы». Глеб закатил глаза. Честное слово, она начинала его бесить. И ведь, зараза мелкая, нарочито подчеркнула это самое «вы». Точно на зло делала. Издевалась.
— И вообще, вам-то какое дело, мои пальцы, моя забота.
А девочка с огоньком оказалась. Интересная она. Хорошо держится. Что обычно делают такие вот девочки, когда им изменяют? Правильно, рыдают в подушку, а это ничего, бодрячком. Язвит еще.
— Так салат-то я тоже жрать буду, уж прости, но я не граф Дракула, восторга от крови в пище не испытываю.
Жаль в этот момент он не видел ее лица. Уверен был, что Але очень хотелось его стукнуть.
От греха подальше Глеб занялся картошкой, помешал, накрыл крышкой, уменьшил огонь и снова принялся рассматривать Алю.
— Ай… — вскрикнула девчонка.
Ну вот, что он говорил?
— А я ведь предупреждал.
— Это все из-за вас, — пропищала Аля, после чего поднесла палец ко рту и принялась посасывать.
Она серьезно? Глеб чуть не застонал от безысходности. Эта девочка вообще не понимает, как подобные жесты порой на мужиков действуют?
— Ага, из-за меня.
Недолго думая, Глеб схватил девчонку за локоть и потащил к крану. Включил воду и заставил Алю протянуть руку.
— Вот так держи под водой, сильно порезалась? Болит?
— Пока нет, не знаю, да это всего лишь порез.
— Стой вот так, я за аптечкой в машину схожу, — приказал Глеб.
И на кой черт он этой дурынде доверил нож? Сам бы с салатом управился.
Вернувшись в дом, Глеб застал Алю на том же месте. Ну хоть не выпендривается, уже хорошо.
— Давай сюда.
Промокнув полотенцем ее руку, он достал из аптечки перекись, обработал и налепил пластырь. Аля не шевелилась, только смотрела на него своими оленьими глазищами и ресницами хлопала.
— До свадьбы заживет.
От этих слов девочка дернулась, будто ожидая удара, а Глеб мысленно стукнул себя по затылку.
Да, черт его дери. Он уже и думать про этого горе жениха забыл.
— Спасибо, — выдохнула Аля.
— Ага, иди сядь, я сам дорежу, не хватало, чтобы ты себе что-нибудь отрубила нафиг.
Глава 12
Все это странно. Странно сидеть вот так напротив незнакомого мужика, от одного вида которого меня еще совсем недавно в дрожь бросало. Странно ужинать с ним за одним столом.
Какая-то нелепая ситуация приключилась. Недоразумение. И что теперь? Провести кучу времени под одной крышей с этим Глебом? Как вообще так могло получится?
— Ты есть будешь, или продолжишь издеваться над несчастной картошкой, — прервал мои размышления Глеб.
Я действительно почти ничего не съела, только бездумно ковыряла вилкой в тарелке.
— Невкусно? — снова заговорил Глеб.
Глеб.
Я посмотрела на мужчину. Да, пожалуй, это имя ему подходит. Правда, величать его дикарем мне, почему-то, нравилось больше. Было в нем что-то действительно дикое, необъяснимое.
— Вкусно.
Я не врала, просто все как-то навалилось, и кусок в горло не лез. Буквально.
— А чего не ешь тогда?
— Не хочется, если честно, — я вздохнула и отложила вилку.
— Ты это брось, фигуру что ли бережешь, ешь давай, и так вон тощая, — а вот и дикарь проснулся.
Я усмехнулась про себя.
— Ничего я не тощая. Да и причем тут фигура, вообще.
— Ешь, — угрюмо приказал Глеб и принялся дальше поглощать свою порцию.
Да уж, точно дикарь. Даже сидя, он казался огромным. Большой, плечистый, сильный, наверное, очень. Если вдруг захочет, прихлопнет меня одной левой, или еще чего сотворит, а я ведь даже не защититься не смогу.
Хотя… Непохож он вроде на насильника. А впрочем, кто похож?
Мне такие, как этот Глеб, никогда не нравились, не привлекали внимания. И бороды я терпеть не могу. Не нравятся и все тут. Всегда казалось, что носить бороду это как-то негигиенично, что ли.
Но надо признать, этому борода вроде как идет даже.
И о чем я думаю?
А время неумолимо шло вперед, вечер близился к ночи. Я кое-как впихнула в себя свой ужин и принялась убирать за собой со стола. Глеб молчал, только взглядом за мной следил. Пялился, откровенно говоря, не стесняясь и даже не пытаясь скрыть своего интереса. А мне под его взглядом как-то совсем некомфортно стало.
То ли я такая испорченная, то ли он в самом деле меня глазами раздевал.
— Не суетись, я сам помою, ты ж у нас раненный солдат.
Я даже не заметила, как Глеб подобрался ко мне со спины. Надо же, такой большой, а может так тихо перемещаться. Незаметно совсем.
Спорить мне не хотелось, отвечать на очередную провокацию — тем более.
Кивнув, я молча повернулась и тут же пожалела. Я снова оказалась в ловушке.
