семьей.
— Вот как? Вика! Очнись. Нас давно нет. Ты всё загадила, пока строила свою модельную карьеру, превратилась в дешевку!
— Я работала.
— Ходить в эскорте с богачами, пока твой муж — студент пашет в ночную смену, по-твоему это работа? А потом заявляться утром домой, и вонять чужими мужиками?!
— Я зарабатывала больше тебя! Мне надо было содержать няню нашей дочери! — выплевывает жена. — Между прочим, ты стал тем, кем стал только благодаря мне.
— Вот именно! Я стал козлом благодаря тебе. Спасибо.
— Разве наш брак был таким уж плохим? — неожиданно Виктория успокаивается и пытается трезво оценить положение. Что бывает с ней крайне редко.
— В последнее время наш брак превратился в сплошной ад. Ты сильно заигралась там в богиню эскорта. Ничего не делала по дому. Да, ты даже материнские обязанности переложила на мать и няню. А от дочери откупалась подарками.
— Кто бы говорил! — фыркает Виктория, зачем-то снова раздвигая ноги, оголяет их до бедра. — Ты привез дочери то, что она просила?
— Да. Всё по списку.
— Сколько потратил на подарки?
— Я не считаю деньги, когда дело касается Лизы, — выдаю жестко.
— Уверена, тысяч триста!
— Ты мои деньги не считай. Я с тобой полностью расплатился за то, что ты дала мне развод.
— М-м! — Вика проводит пальцами по своим губам, затем по моим. — Я передумала. У меня есть последнее желание, — жена сбрасывает халат, и прижимается ко мне голой грудью. — Сделай мне сыночка, тогда отпущу окончательно.
— Что. Ты. Имеешь. Ввиду???
— Не расскажу твоей женушке всю правду о вашем браке!.. Думаю, бедная Аленька расстроится, что ты начал с ней жизнь с вранья.
— Она уже знает о тебе и Лизе.
— Я не об этом. У меня много другой информации.
— Чего ты хочешь? Ты только что потрахалась со своим мустангом.
— Я же ясно выразилась. Лизе нужен родной братик… — первая жена с ненавистью глядит на меня. — Иначе…
Алевтина
Как сквозь вату слышу мужской голос. Знакомый до боли. Тихий и спокойный, одновременно.
Распахиваю глаза и вижу перед собой темноту. В руках ощущаю что-то мягкое, меховое. А в ушах слышу, как что-то лязгает и глухо стучит.
Медленно возвращаюсь в реальность, вспоминая как страшный сон всё, что произошло со мной сегодня.
— Алевтина, это я. Назар.
Молчу, не решаюсь ответить начальнику службы безопасности супруга.
Слышу как включается выключатель и струйки неуверенного света проникают ко мне в укрытие.
— Я знаю, что вы здесь. Знаю, что вы в большой беде и хочу вам помочь, — мужские шаги приближаются, становятся всё громче и громче. А голос всё твёрже и твёрже. — Я вам не враг. Выбирайтесь. — В голосе мужчины сплошной металл, не смотря на все его попытки спрятать характер за успокаивающими интонациями.
Руки мужчины вцепляются в норковое манто и сдвигают его с места.
Пытаюсь скользнуть по стеночке, спрятаться за ним снова. Но я не моль, и мне не удается исчезнуть так быстро, как хотелось бы.
— Вот так, — мужчина протягивает ко мне две мощные руки, хватает меня за талию и тащит аккуратно на себя.
— Не надо, пожалуйста, — умоляю я, едва оказываюсь на твердом полу. — Отпустите.
— Алевтина, я вас не обижу. Успокойтесь. Выслушайте, — цедит, дерзко заглядывая в глаза.
А я не хочу успокаиваться, я намерена сбежать отсюда, пока муж не вернулся.
— Я не наврежу вам… тебе, Алевтина.
Удивленно гляжу в карие глаза молодого мужчины. Не понимаю сейчас его от слова совсем.
Очень хочется верить, думать, что Назар не лжет. Он работает в нашем доме не первый год. Его нам передал мой отец. Как вещь. Как наследство.
Так и сказал: — Алька, береги Назара. Он тебе еще пригодится.
Только Назар сразу же после смерти отца и перехода бизнеса моему мужу, переметнулся на сторону Глеба, и отдалился от меня.
А сейчас пытается убедить, что он мой друг.
Не верю! И сердце щемит, подсказывает держаться от этого странного жесткого человека подальше.
Чуйка кричит о надвигающейся опасности. Я не понимаю. Что это! Реальное предчувствие или излишняя мнительность. Я ведь достаточно накрутила себя, пока сидела как моль за своей шубой.
— Послушай, Алевтина, тут такое дело, — произносит Назар каким-то чужим хриплым голосом. Нам пришлось усилить охрану дома, нанять персональных телохранителей. И твой муж дал распоряжение — не отпускать тебя одну никуда. Так что ты теперь будешь выходить из дома с телохранителем.
— Что-то случилось? — спрашиваю ошарашенно. Заглядывая в потемневшие карие глаза.
Назар смотрит так нежно, что меня окутывает тепло его глаз. Ощущение такое, будто мужчина действительно боится за нас с Сашенькой и желает уберечь от большой беды.
Впервые вижу, что начальника безопасности одолевают эмоции. Я-то всегда считала, что он-вояка. Бесчувственный чурбан. Ему лет сорок, а я никогда не видела его ни с одной женщиной больше двух раз. Никогда. И детей у него до сих пор нет. Странный он, как все, заточенные на борьбе с врагами своего босса.
Но сейчас на безмятежном мужественном лице внезапно отражается целая буря эмоций.
Назар делает ко мне шаг, и осторожно берет мою руку в свою. Рука у него крепкая, надежная и очень теплая.
— Аля… Прости. Алевтина. Я очень волнуюсь за вас с Сашей. Нервничаю, места себе не нахожу. Боюсь.
Я так остро чувствую эмоции и чувства, которые сейчас топят Назара, что прихожу в шок. А беспокойство передается мне.
— Что это значит? — нервничаю. Потому что ощущаю сердцем, что мужчина явно неравнодушен ко мне. — Вы не смеете!
— Я… — осекается. — Я только выполняю наказ вашего отца. До конца жизни наблюдать за вами и заботиться о вас, — неуверенно лжет охранник.
— Тогда помогите мне сбежать. Сегодня же! — приказываю ему.
— Не могу. Я сойду с ума, не зная, где вы и как. Здесь мне легче обеспечивать вашу безопасность.
— Пожалуйста… — из уголка глаза вытекает горькая слезинка.
— Только не плачь! Не выношу слышать, как ты рыдаешь! — злится на меня Назар.
— Собери сумку, но только со своими вещами, — хмуро произносит Назар спустя мгновение.
— Что?..
— Я помогу сбежать, но никто не должен знать, что я стою за этим. Никто! — ожесточенно говорит он, и поджимает губы.
А я смотрю как теплый огонек в глазах меняется на решительный огонь, готовый сжечь любого, кто встанет на пути Назара.
— Как же вещи сына? — начинаю я.
— Аля, я всё сказал. Хочешь помощи, выполняй условия, — обрывает меня на полуслове. С тебя — подчинение, с меня — план.
Снова замечаю в его глазах странное мерцание. Мужчина будто
