брата в дерьмо, в которое ты вляпался.
— В этом-то все дело, не так ли, Лотос? Для всех остальных ты самый милый и самый заботливый человек. Но для меня… — Орион отбивает ритм пальцами по столу. Он смотрит на меня сверху вниз. — Для меня ты — это ты. Не прячься.
— Это ты так назвал меня сукой? — спрашиваю я, стараясь не принимать его слова близко к сердцу.
Однако он прав. С Орионом мне не нужны никакие преграды, он все равно их сломает. Я единственная, с кем он может справиться, та, кто причинил ему самую сильную боль.
— Никогда, Лотос.
Как только Орион произносит мое имя, все возвращается. Я отвожу взгляд и занимаюсь своим пролитым напитком.
Остаток вечера проходит довольно быстро, я не поднимаю взгляд, даже когда Орион уходит, даже когда чувствую его прямо за спиной.
Власть, которую он имеет надо мной, пугает больше, чем я готова признать.
Когда его цепи ослабнут?
Орион
Семнадцать лет
Хранить секреты от Лотос было тяжело. После нашего первого поцелуя мы стали неразлучны. Я даже не понял, как так произошло, что не мог вспомнить время до Лотос Уэйн. Теперь все, что я вижу, — она. Все, что я хочу чувствовать, — она. Все, чем я хочу дышать, — она. Один поцелуй, и эта девушка зацепила меня, как никто.
Как кому-то удается после такого мощного сокрушительного поцелуя не настаивать на большем? С той ночи прошло две недели. Мы существовали в нашем счастливом пузыре, пропуская вечеринки два последних уикенда лишь бы побыть наедине.
Мы ходили в кино.
«Кто, мать вашу, ходит в кино», — думал я, но как отказать Лотос? Это невозможно. Веревка, что крепко держала меня, была невидимой и крепкой. Знала ли Лотос, что держала ее в руках?
Той ночью мне пришлось отговориться, что не могу провести с ней время из-за парочки срочных дел. Я боялся сказать ей — то была последняя вещь, которую хотел делать. Я увидел Лотос, когда она выходила из класса. Волосы всклочены, локоны растрепаны. Она широко улыбалась тому, с кем говорила, а потом медленно повернулась и заметила меня. Улыбка, что разрывала мое сердце, стала еще шире. Бог знает, как такое возможно.
Лотос подошла ко мне, одной рукой держась за лямку рюкзака на своих плечах. Вторую протянула и взяла меня за руку. Мое сердце забилось так часто, что я почувствовал это кончиками пальцев.
— Планы? — спросила она своим, как обычно, бодрым голоском.
Я покачал головой, пытаясь подобрать слова, чтобы сказать, что не смогу сегодня с ней встретиться. Лотос нахмурила брови, пытаясь угадать, что я собираюсь сообщить. Мы встречались каждый день эти две недели.
Она сделала меня другим.
Она сделала меня более человечным.
Как такое возможно?
Как же заставить себя прекратить заниматься тем, чему учили всю жизнь?
— У меня сегодня планы.
Я отнял руку из ее ладони и откинул волосы под недоумевающим взглядом.
— А после?
Качаю головой, разочарование, появившееся на ее лице, жестко бьет меня. Никто не хотел моей компании так сильно, как она.
— Я буду занят всю ночь.
Лотос нахмурила лоб, сжала губы, будто собираясь разозлиться, но передумала, и тут же фальшивая улыбка появилась на ее губах. Это был первый раз, когда я увидел такую улыбку, направленной на меня. Лотос кивнула, повернулась и ушла, не сказав больше ни слова. Я не видел ее весь оставшийся день.
Вскоре после разговора с ней, я направился туда, где меня ожидали. Коул стоял возле двери со злым выражением на лице, на плече у него висела сумка. Он не был тронут происходящим со мной.
— Это все дерьмо собачье.
— Я не собираюсь сваливать.
Он знал, что я хотел большего, не такой жизни. Если у меня был шанс что-то изменить, почему бы не сделать этого при первой доступной возможности? У Коула не было такого шанса, он бросил школу, не доучившись. Я заканчивал свой выпускной класс, и он определенно будет моим. В этом году мне предложили стипендию и возможность заплатить за обучение в университет. Стать хоть кем-то в этой жизни было моей мечтой, которую я собирался осуществить… Пока этот мудозвон не отправил меня в тюрьму.
Коул не проронил ни слова, пока мы ехали. Музыка была громкой и неприятной. Остановившись недалеко от его дома, мы вышли и направились в сторону прилегающего участка. Он бросил мне маску и перчатки, и я надел их, так же как и он.
Наркотики.
Кто знал, что я могу создать это дерьмо? Почитал, провел кое-какие исследования, и бум — появился мой собственный наркотик. Затем появилось название — «Люс». Мы продавали его в моей прежней школе, людям в нашем районе, а позже он начал жить собственной жизнью. Мы делали деньги, много денег, денег, которые мы никогда раньше не видели.
Полиция не подозревала, что это наших рук дело. Для них мы были просто шпаной из неблагополучного района, а для меня это был единственный способ заработать деньги. Но последние две недели я забросил производство, все свободное время проводя с Лотос.
Я понял, что Лотос это не понравится. Если честно, я знал, что она возненавидит это. Вот только не мог бросить дело. Я был хоть в чем-то хорош, кроме драк и, конечно же, футбола. И теперь пользовался благами, дорогими вещами, которые, наконец, стали для меня доступны. Я чувствовал, что мечты становятся реальностью с каждой неделей, когда забирал у Коула деньги. Он был моим помощником.
Приготовление наркотика заняло всю ночь, и Коул в конце концов заснул в передней части трейлера. Он был в той же позе, когда я, наконец, закончил и вышел. От удара моей ноги о бок дивана он подскочил и стукнулся головой о ступеньки.
— Какого хрена, чувак? — Коул медленно поднялся, окончательно проснувшись.
— Отвези меня домой.
Друг не стал спорить. Солнце уже почти взошло, я не сомкнул глаз, а впереди еще день в школе. Тот, который я не мог пропустить. У меня были планы, большие планы.
— Все еще видишься с той телочкой?
Коул остановил машину перед моим домом. Он был полной рухлядью. Сломанный, не поддающийся ремонту кусок дерьма, как и люди, живущие в нем. Моя мать была алкоголичкой, отец приходил и уходил, никогда не задерживаясь надолго. И, наконец, я, сломанный, как и они.
— Ага.
— Тебе она нравится? Типа реально нравится?
Я осмотрел свой старый дом: крыльцо разваливалось, повсюду сорняки. Все настолько
