новая информация. Я видимо или что-то напутала, или что-то пропустила.
— Ну так. Завтра. — пожал плечами наш Николай, как будто ничего особенного не произошло. — Тренер утром объявил всем. Вас просто не было еще.
— А почему перенесли? Черт! Почему я не в курсе?
— Ну не было же вас, я же говорю. Он вообще сказал, что скорее всего выступать не сможешь.
— То есть как? — сказать, что я была возмущена, ничего не сказать. Я была просто в бешенстве. — ну я сейчас устрою!
— Насть, угомонись! — вмешалась Алла, которая до этого молча наблюдала на нашим диалогом с Колей. — Ругаться с Михалычем перед важными соревнованиями глупо. Пойдем просто все узнаем. Спокойно!
Я сделала вид, что согласилась. Но настрой мой нисколько не поменялся. Тем более, тут как назло вышла Анжела, да еще с такой довольной рожей, что хотелось вмазать ей, да боюсь мне больнее сейчас будет.
— Ну что, Белозерова, — с ехидной улыбкой эта овца уставилась на меня с крыльца, — профукала медаль, да? Да еще так глупо, даже не приняв участие. Как обидно!
— Послушай ты, — я поднялась по ступеням наверх, чтобы быть на одном уровне с ней, — если ты думаешь, что столкнув меня с лестницы, ты сможешь убрать меня и тем самым обеспечить себе первое место, ты ошибаешься. Ты бездарь! И я выиграю у тебя, даже если у меня будут сломаны обе руки! А ты так и будешь всегда где-то позади!
Она только собиралась открыть рот, чтобы изречь очередную гадость, но Михалыч не дал ей такой возможности. Он оказывается все слышал и был очень удивлен.
— О чем речь? Кто кого столкнул? Анжела, — обратился он к ней, — это правда?
— Конечно нет! — чуть ли не завизжала та. — Она все врет! Ей лишь бы оговорить меня! Совсем зазвездилась уже на почве собственной исключительности!
— А ты бы заткнулась, дилетантка! — я уже была в секунде от того, чтобы ей вмазать.
— Так, девочки, успокойтесь. Нам тут драки женской только не хватало! — Михалыч встал между нами.
— Андрей Михалыч, за что вы меня исключили? — я переключилась на тренера, раз уж он вмешался так кстати.
— Я еще не решил. — миротворческим голосом запел тренер. Но я уже не велась на это. — все будет зависеть от медицинского заключения, которое ты принесешь. Если медики тебя допустят, то ты участвуешь.
— Так соревнования уже завтра! Когда мне справку то делать?
— Думай Белозерова, думай. Ты у нас чемпионка. А чемпионы очень находчивые. А теперь, — обратился тренер ко всем, повысив голос, — все разошлись. Быстро! И если я узнаю, что имели место разборки, всех сниму с соревнований! Все свободны.
Все быстро разошлись, а я так и осталась стоять как вкопанная. Ала тоже не двигалась с места.
— Насть, а где ты справку брать будешь? — обеспокоенная подруга озвучила то, что меня беспокоило больше всего. — Рука то ведь у тебя и правда болит. И синяк есть. Может и правда перелом?
Я уже не слышала, что она говорила еще. Потому что взгляд мой зацепился на машину у комплекса. Очень знакомую машину. И почему я раньше не обратила на нее внимание? Судя по всему, стоит она тут давненько.
Что ему тут надо?
Вернее, как он меня нашел? А главное — зачем?
За художества, что оставила на моей машине эта наглая девка, ее не мешало бы выпороть как следует. И в первые несколько секунд я так и хотел поступить. Тем более, что найти ее быстро не составило бы труда. Она ведь сама сказала, чья она дочь. Поэтому и место жительства ее вычислить не сложно.
Но вот посидев, подумав под откровенный ржач моего друга, я решил, что это слишком просто. Надо придумать более суровое наказание. Весь вечер дома размышлял, но так ничего зловещего в голову не пришло. Оригинальность — не мой конек. Но и спускать этот поступок было нельзя.
На работу я пришел в отвратном настроении. Злился сам на себя — в последнее время быстро решить проблемы, как раньше, у меня не получалось. Словно большая серая полоса. Серая полоса их мелких проблемок, которых стало слишком много. И меня не покидало ощущение, что серая полоса темнеет с каждым днем все больше. Кто-то явно желает мне зла. Но вот кто?
Еще заморочка с проектом. И с Белозеровым. Вообще все как то через задницу пошло. В груди сидело странное чувство, что все не просто так. Как будто все происходящее четко спланировано кем то.
— По моему ты параноик! — развеивал мои черные мысли Алексей, когда я поделился с ним своими сомнениями. — Увольнять Белозерова тебя никто не заставлял. Тут ты сам себя утопить решил.
— Причем тут утопить! — злился я все больше. — Просто нельзя спускать человеку безолаберность. Он сам виноват!
— Да-да. Я это уже слышал. Только кому хуже сделал? Правильно! Нам!
— У нас есть время еще. — я и сам уже не верил, что наши недогении вывезут эту задачу. Но признать, что я ошибся, было сложно. Даже самому себе.
— Уверен? — даже мой друг-оптимист терял надежду.
— Ну вот что ты предлагаешь? — градус нашего общения повышался.
— Я предлагаю не строить из себя принципиального начальника, а позвонить Белозерову и пригласить на работу. Тем более кадровую документацию в отделе еще не оформили.
— Может мне еще извиниться перед ним? — такой расклад меня не устраивал совершенно. Я никогда прежде не давал заднюю. И сейчас не планировал.
— Не мешало бы. — Алексей встал из-за стола, намереваясь покинуть кабинет. — Вообще бы не мешало этому поучиться. Полезный навык.
— Ты куда? — я оторопел от его поведения. Никогда не видел его таким.
— В проектный отдел. Работать. А ты подумай пока, что тебе важнее — твои личные амбиции, или результат.
Алексей покинул кабинет и я никак не мог принять его слова. Для меня признать, что я не прав — это выше моих сил. Или нет?
Доля истины в словах друга все таки была. Мы оба прекрасно понимали — ничего хорошего не получится, если Белозеров не продолжит заниматься проектом. Эта работа — целиком и полностью его детище. Только он мог решить любую проблему. Он буквально видел наперед. Даже мне это не удавалось так хорошо, как ему.
Я все же решился набрать его номер. Длинные гудки и никакой реакции. Ну что ж, я сделал все что мог.
— В общем, ваш Белозеров не берет трубку. — я набрал следом Алексея.
— Я причем. — его голос, какой-то отстраненный, совсем меня выбил
