class="p1">Она с подозрением смотрела на меня, но вместе с тем в голубых глазах мамы купается еще маленькая доля страха, который раздувается в ее душе.
— Я больше не хочу видеть, как спасают твою жизнь в стенах больницы, — сдавленно проговорила мама и быстро скрылась, снова уходя на кухню.
Она всегда избегает меня, когда ее эмоции оголены, а слезы так и вырываются из глаз. Мама никогда не любила показывать свою печаль или тревогу. Я знаю, что она не желает огорчать меня, словно считает, что обременяет меня своим печальным состоянием.
С самого детства, с одиннадцати лет, я стараюсь сохранять душевное равновесие моей матери и подавляю свое импульсивное поведение, дабы не разрушить ту хрупкую стабильность, которую мама самостоятельно выстраивала несколько месяцев после гибели моего отца. Уже после тех страшных событий, произошедшие десять лет назад, моей главной миссией в этой жизни является — не огорчать маму. Я не делаю из нее слабую, наоборот, эта женщина очень сильна духом, что даже способна все свои переживания, тревоги и любые эмоции спрятать в себе. Просто очевидно, что с отцом она была сильнее, а его гибель растормошила внутренний мир мамы и ее стальной стержень покрылся трещинами. Моим детским капризам было не место в жизни матери, как и моему подростковому становлению. Я старался и стараюсь быть примерным сыном, заставляя Андрею Хилл только улыбаться.
Но нашим желаниям не всегда свойственно сбываться. Даже таким, на первый взгляд, элементарным.
Я коснулся своего шрама на голове, который уже давно покрылся моими волосами. Лучше бы вместо этого были детские капризы.
Тяжело вздохнув, я открыл входную дверь и покинул дом.
В лицо ударила ночная прохлада. Где-то вдали послышался звук воды, ударяющийся о берег плавными движениями. Я глубоко вдохнул в себя свежий кислород, ощущая самые различные запахи, которые острее всего можно прочувствовать именно в вечернее время. Днем эти запахи словно поглощает в себя палящее вечное солнце, которое в Майами редко закрывают тучи.
Я размял плечи и зашагал в сторону моря. Обойдя зеленый холм, я спустился вниз и достиг песка, в котором мои ноги мгновенно начали утопать. Пробежкой я обычно занимаюсь вдоль берега, куда добралась вода и превратила песок в твердую поверхность. Мне нравится бегать именно здесь, поскольку после утомительной пробежки все мое тело, покрытое потом, начинает ныть, а напряжение способна снять вода. Я окунаюсь в океан и возвращаюсь домой, где уже принимаю полноценный душ.
Постепенно я уходил в свои мысли, слыша лишь свое собственное тяжелое дыхание. Мне нужно пробежать большое расстояние, чтобы начать ощущать только физическую усталость и думать о том, как бы скорее завалиться в постель и заснуть. Когда моя голова переполнена, я, соответственно, бегаю до изнурения, только бы избавить мозг от бесполезной информации. Как, например, сегодня.
Месяц назад в клубе я познакомился с одной девушкой, с которой у нас очень быстро завязались отношения. Я толком ее не знал, да и не хотел узнавать, ведь понимал, что эти отношения лишь на лето, пока я нахожусь в Майами. У Эбби красивое лицо, стройное, идеально загорелое тело, с ней хорошо было в постели, а умом она не блистала. С ней мало о чем можно было поговорить, но мне и так было комфортно существовать в этих отношениях. Как в принципе и ей. У нас с ней не было душевной привязанности, но и в свободных отношениях мы не состояли, чтобы спать с кем попало. Но кажется, только я так думал. Эта девица решила сделать из меня дурака и усидеть на двух стульях сразу. Точнее, в ее случае, на двух членах. Сегодня мне довелось узнать от друга эту пошлость. Он решил быть со мной честным и не разваливать дружбу из-за недостойной девицы.
Так или иначе, как бы я сильно не переживал из-за этой дерьмовой ситуации, мне все равно неприятно это осознавать — меня умело обводили вокруг пальца целый месяц. Возможно, если бы я интересовался жизнью Эбби, если бы хотя бы немного контролировал ее, то узнал обо всем быстрее. А так складывается ощущение, будто Эбби было удобно, что я не такой навязчивый и внимательный к ее жизни.
Черт со всем этим. Не хочу больше в этом копаться и этому дерьму не место в моей голове. Понимая это, я прибавляю скорость.
Мой взгляд падает на воду, когда я вижу там какое-то движение. Обычно в вечернее время людей на пляже практически не бывает и поэтому любого человека можно легко увидеть в огромном пространстве. Я вижу, как легкая волна проглатывает в себя девушку и начинаю останавливаться, продолжая с подозрением наблюдать за происходящим. Не знаю почему, но я вдруг почувствовал, что ей необходима помощь, без которой она не сможет выплыть на берег самостоятельно. Я простоял на месте несколько секунд, наблюдая за горизонтом, и до последнего надеялся, что моя интуиция меня подводит, и девушка сейчас покажется из-под воды. Но этого не случилось. Волны продолжали биться о воду, по тому месту, где пропала девушка и я окончательно осознал — она не выплывет.
Мои ноги сами по себе понесли меня к воде. Я нырнул, чтобы быстрее добраться до нужного места и в следующую минуту увидел утопающую. Она неумело махала руками и ногами, пытаясь выплыть наружу. С такими паническими движениями она точно этого не сделает.
Я обхватил ее за талию и потащил наверх. Как только мы достигли воздуха, девушка жадно вобрала в себя кислород и начала истошно кашлять. Я решил как можно скорее добраться до берега, гребя одной рукой, а другой продолжал удерживать девушку, прижимая ее к своему телу.
Когда она упала на четвереньки на пляже, тоже самое сделал и я, похлопывая ее слабо по спине. А когда ее приступ кашля прекратился, заговорил:
— Ты в порядке?
Она подняла и повернула голову. Тяжело дыша девушка внимательно смотрела на мое лицо своими желтовато-карими глазами, будто изучала. Она выглядела напуганной, но уж этому я не должен удивляться. Девушка чуть было не утонула и не лишилась своей жизни таким жалким способом.
Через несколько секунд она оторвала от меня свои необычные глаза и поменяла положение: села на задницу, встряхивая руки и колени от песка. Я назвал ее глаза необычными, поскольку мне показалось, будто сами солнечные лучи в них скрылись. Они передавали какой-то необычный цвет, гипнотизировали и этим завлекали в свои сети.
— Да, — прохрипела она и тут же прочистила горло, шмыгнув носом.
Я вздохнул и тоже решил
