– Костик, ты просто демагог! – захохотала Елена, бросая ему в рот виноградинки. Лара тоже от души смеялась, а Игорь вдруг подумал, что разговор о счастье действительно бессмысленный: человеку ничего не надо, только покой и воля.
– Может быть, поговорим еще о творчестве? – предложил он, когда все наконец отсмеялись. – Что за выставка у тебя будет, Елена?
– Да, правда, я бы сходила… Обожаю ходить в музеи, на выставки! – горячо поддержала его Лара.
– Через две недели, недалеко от «Парка культуры»… Приходите.
– В Доме современного искусства? Обязательно!
– Да, если есть желание, можете купить какую-нибудь из картин, – великодушно предложил Костя. – «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать…» Быть в наше время творческим человеком довольно выгодно, на любой товар всегда найдется купец.
– О да! – кивнула Елена. – Костик, еще бутылочку открой…
– Уж такой купец… – надул щеки хозяин, вероятно, изображая купца. – Федор Терещенко, один из владельцев нефтеперерабатывающей компании!
– Ой, а я знаю! – обрадовалась Лара. – Я про него где-то читала, в «Коммерсанте», кажется… Только не помню, о чем конкретно там было.
– Он – меценат. Ну, за искусство! – пояснил Константин. Чокаясь, все опять расхохотались.
– Так этот Терещенко – твой поклонник?
– Поклонник моего творчества, – поправила Лару Елена. – Покупает у меня постоянно. Что-то ему нравится в моих картинах…
– И ведь хорошо платит! – упоенно подтвердил Костик. – Вот, посмотрите, – он обвел вокруг себя рукой, – все это заработано непосильным трудом Елены! На прошлой выставке Терещенко купил у нее целую коллекцию картин, которые развесил в своем офисе. И, кажется, еще хочет что-то заказать.
– Костя! – одернула недовольно мужа Елена, лениво потягиваясь, словно кошка. – Труд у меня вовсе не непосильный. И потом – мы же вдвоем все это покупали, фифти-фифти, так сказать…
– Станцуем? – вдруг предложил хозяин, уже ошалевший от выпитого, и включил музыкальный центр. – Ларочка, прошу…
Лара не любила ломаться – это было не в ее характере, да и потанцевать она была не прочь. Взяв протянутую Костиком руку, она легко встала, улыбнулась мужу – дескать, не возражай, милый, раз просят, отказать не могу – и под бурную латиноамериканскую мелодию стала танцевать. Игорь и не думал возражать – ответил жене улыбкой и даже принялся хлопать в такт музыке. Ему и в голову не пришло, что Елену тоже можно пригласить, – она так основательно и уютно сидела в своем кресле, что, казалось, никакая сила ее оттуда не выманит.
Костик больше дурачился, чем танцевал. От природы он был неуклюж да и великоват. И, видимо, с давних пор в нем сидела боязнь нечаянно уронить что-нибудь или сломать, поэтому он просто топтался и припрыгивал на одном месте, как медведь в цирке. Но с его лица не сходила блаженная и веселая улыбка – он был сейчас, вопреки всем своим теориям, воплощением счастья. Рядом с ним Лара не казалась такой уж высокой. Зато она танцевала по-настоящему, ее грация и легкость контрастировали с неуклюжими движениями партнера.
Она была так проста и мила, что Игорь не мог не восхититься ею – и продолжал самозабвенно хлопать в ладоши. Черный шелк расклешенных книзу брюк крутился вокруг тонких и сильных Лариных лодыжек, спина была пряма, как у балерины, черные блестящие волосы острыми углами обрамляли щеки – Лара была похожа на ласточку, стремительная и очень женственная, ею нельзя было не любоваться. Вероятно, Костик, топчась перед ней, ощущал то же самое – выражение безудержного счастья на его лице усилилось и стало граничить с идиотизмом. Игорь засмеялся, встретился глазами с Еленой и указал на танцующую парочку – мол, славно они пляшут! – и Елена кивнула ему в ответ.
Елена была милой девушкой, и от нее тоже, наверное, можно было потерять голову. Очень невысокая, что называется деликатным словом – миниатюрная, тонкокостная, статью своей скорее напоминающая подростка, с тонкими, необыкновенно длинными пальцами, узким личиком и остреньким, чуть горбатым носиком, который придавал ее облику особую пикантность. Волосы у нее светлые, негустые, но очень пушистые, она забирала их в смешной пучок. Но самыми замечательными у нее были глаза – большие, ярко-голубые, обрамленные длинными, тоже очень пушистыми светлыми ресницами. Да, безусловно, было в ней что-то особенное. Она, по выражению одной писательницы, была как подернутый нежнейшей плесенью сыр «камамбер» – со своим специфическим кругом любителей. Но на фоне ослепительной Лары Елена выглядела просто серой мышкой, тем более что в этот вечер облачилась в какой-то бесформенный трикотажный костюм серо-голубого цвета.
Игорь только скользнул по соседке рассеянно-доброжелательным взглядом и продолжил любоваться Ларой.
Мелодия закончилась. Костик с чувством чмокнул у Лары ручку и принялся раскупоривать новую бутылку – настроение у всех было необыкновенно приподнятое, разговор то и дело перебивался смехом. Костик вдруг начал вспоминать анекдоты и долго не мог остановиться.
Они разошлись только поздним вечером. Лара едва держалась на ногах от смеха и от выпитого – она не была пьяна, но хмель бродил у нее в крови, все происходящее казалось ей немного нереальным.
– Как замечательно, – пробормотала она, вернувшись в свою квартиру и бесцельно бродя по комнатам. Спать ей не хотелось, а начинать какое-то дело столь поздно было бессмысленно. – Как все замечательно. Гарик, я тоже хочу авторский диван!
Игорь в это время курил на балконе, прохладный бодрящий воздух щекотал ему лицо.
– Как тебе Константин? – крикнул он в сторону комнаты.
– Н-ничего, н-ничего…
– Он классный парень, – уверенно произнес Игорь и тут же расхохотался, вспомнив что-то. – Классный, но такой дурной иногда!
– Правда, очень забавный, – послушно согласилась Лара, выходя на балкон. – Тебе не холодно? А Елена вызывает у меня какую-то смутную антипатию.
– Ну… она человек творческий, ее трудно понять, – великодушно сказал Игорь. – Может быть, когда-нибудь потом…
– Творческий? – Лара скептически передернула плечами. – Нет, все-таки здесь холодно… Ты видел ее творчество?
– Ты имеешь в виду тот рисунок? Но это лишь набросок, по нему трудно судить!
– Кошмар!
– А как же Пикассо, Матисс? Мы можем не понимать…
– Кошмар! – упрямо возразила Лара. – Это даже не искусство. На заборах и то лучше рисуют.
– Ты знаешь, а я что-то такое увидел в ее рисунке, и мне показалось… – задумчиво начал Игорь, но жена не дала ему договорить – сгребла его в охапку, поцеловала в губы. – Какие горькие сигареты! – воскликнула Лара. – Мне холодно, я не могу тут стоять! – И она убежала обратно в комнату.
