— Ну и что?
— То, что последнее время, Джилли, ты в своей частной жизни, за пределами съемочной площадки, выглядела не лучшим образом.
Джилли взглянула на нее.
— Что ты имеешь в виду? — зло спросила она.
— Это видно по газетам, Джилли. Твоя личная жизнь вся находит отражение на страницах газеты "Развлечения сегодня". Я говорю о Бобби и его любовницах. Каждый раз, когда какая-нибудь женщина вышвыривает его из своей постели, он приползает к тебе, и ты принимаешь его. Твои поклонники и поклонницы начинают думать, что ты стала безвольной женщиной, утратила свой характер. Бобби владеет ключом к твоему сердцу, и они знают это.
— Это не совсем так, — запротестовала Джилли. — У нас очень сложные отношения. Бобби и я любим друг друга. К сожалению, большую часть времени мы еще и жаждем убить друг друга, и это делает совместную жизнь несколько затруднительной.
Кэтрин вынула из своего портфельчика рукопись.
— Я хочу, чтобы ты прочитала это.
Джилли с подозрением посмотрела на яркую оранжевую обложку.
— Что это?
— Это отличная пьеса, названная в твою честь.
— "Медноволосые", автор Салли Хейс, — прочитала Джилли. — Никогда не слышала о ней.
— Это ее первая пьеса, — объяснила Кэтрин. — Она в течение ряда лет сочиняла низкопробные шпионские романы. Эту пьесу она написала, имея в виду тебя в главной роли. Она большая твоя поклонница. — Это было чистое вранье, но Кэтрин знала, что никогда нельзя недооценивать силу лести. — Это пьеса об обычной домашней хозяйке, которая перекрашивает свои волосы в рыжий цвет и обнаруживает, что вся ее жизнь совершенно переменилась.
— Ладно, — сказала почти убежденная Джилли, — может быть, именно сейчас спектакль на Бродвее поможет моей карьере.
— Э… э… это не на Бродвее.
— Ну, я ведь не сноб. В другом месте тоже будет неплохо. В театральном районе за пределами Бродвея собирается очень интеллектуальная публика.
— Это не совсем в том районе.
— Так где же состоится этот спектакль?
— Театр Клейхилл в Кингз Ривер.
— Где? — завопила Джилли.
— Клейхилл…
— Я выросла в Кингз Ривер. Я там вышла замуж. Я поклялась не возвращаться в Кингз Ривер! Никогда!
— Этот город сильно изменился, Джилли. Ты его не узнаешь. Они вновь открыли театр…
— Наплевать. Я обещала себе, что никогда не вернусь в этот грязный городишко ни при каких условиях.
— Джилли, я знаю, что ты чувствуешь, но ты должна доверять мне. Ты знаешь, что я не посоветую тебе ничего плохого. Дело не только в том, что пьеса отличная, но ты можешь держать пари на свой профсоюзный билет, что на следующий сезон после того, как "Медноволосых" будут ставить на Бродвее, они пригласят тебя без всякого прослушивания. Эта пьеса изменит всю твою карьеру. Да и Лаурин было бы полезно провести пару тихих недель на природе.
При упоминании о дочери Джилли заколебалась. Какое-то мгновение она взвешивала на руке рукопись, потом вернула ее Кэтрин.
— Ты знаешь, я вчера встречалась с Бобби.
— Знаю. Я читаю "Пост".
— Мы прекрасно поговорили, после того как я отчистила с него все феттучино. Мне кажется, ему очень нас не хватает. Его дорогуша нажимает на него. И чем больше она жмет, тем скорее он сбежит от нее. Возможно, сейчас не лучшее время, чтобы мне уезжать из города. Мой опыт меня многому научил — мужчина важнее карьеры.
— Перестань разговаривать текстами из деревенских песен Дикого Запада, — застонала Кэтрин. — Тебе не приходило в голову, что такие же сентиментальные чувства должен испытывать и Бобби? А я что-то не припомню, чтобы он попытался ради тебя изменить свой спортивный календарь.
— Я знаю, о чем ты думаешь, но это несправедливо. Он ничего не мог поделать, когда Лаурин родилась во время чемпионата по бейсболу.
— Она родилась в июле.
— Как раз тогда состоялась решающая игра. Во всяком случае, сейчас все обстоит иначе. Он изменился, и я изменилась. Кэт, мы вчера занимались не только разговорами. Мне кажется, Бобби подумывает о том, чтобы вернуться ко мне.
— Он так сказал?
— Да, почти…
— Похоже, пришло время кое-что уточнить. — Кэтрин поставила чашку на стол. — Что в точности он сказал?
— Он сказал, что жизнь странная штука.
— Ага. А что же еще?
— Он сказал… что будущее скрыто от нас. — Она замолчала, ожидая реакции Кэтрин. А у той не дрогнул на лице не один мускул. — Неужели ты не понимаешь, что в этом есть глубокий смысл? Тебе не кажется, что он этим хотел сказать, что в будущем все может случиться, нечто более постоянное, чем эти встречи раз в месяц?
— Джилли, — произнесла наконец Кэтрин, — судя по тому что ты мне сейчас рассказываешь, он артистически водит тебя за нос.
— Он сказал, что все еще любит меня. Сказал, что не хочет развода.
— Конечно! Развод это такая грязь и вонь. Кроме того, таким образом, Бобби может сохранить статус кво.
— Что ты хочешь этим сказать?
— До того, как вы расстались, он имел любовницу и имел тебя. Теперь он по-прежнему имеет любовницу и по-прежнему имеет тебя. Единственное, что изменилось — кого из вас он обманывает.
На этот раз пришел черед Джилли помолчать.
— Джилли, мы с тобой говорим на эту тему, по крайней мере, раз в месяц, так что извини меня, но все, что ты имеешь, это то, что он трахает тебя во всех смыслах этого слова. Дорогая моя, мы ведь уже не девочки. Мозги предназначены для того, чтобы думать, а не только производить гормоны. — Она решительно сунула рукопись пьесы в руки Джилли. — Прочитай. Это все, о чем я тебя прошу. Что же касается твоих отношений с Бобби, то, если я ошибаюсь, — а я надеюсь, что ошибаюсь, — я первая буду плясать на вашей новой свадьбе.
— Ты единственный человек, которому я позволяю так оскорблять меня, — пробормотала Джилли, беря рукопись.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Лаурин, за которой следовала Тини.
— Что случилось? — кричала Лаурин, размахивая газетой "Пост", как знаменем. — Ты говорила, что это будет просто обед. Ты же обещала мне!
Джилли молнией метнулась с дивана, схватила Лаурин за руку и потащила на кухню.
— Бэби, я все тебе объясню, — начала она ее утешать.
Тини, вздохнув, плюхнулась на диван рядом с Кэтрин.
— Ходить в этих туфлях, так легче умереть, — пожаловалась она, вынула из сумочки сигареты "Галуаз" и закурила. Джилли на кухне учуяла дымок и выскочила.
— Тини, дай покурить.
— Пожалуйста.
Джилли затянулась и закашлялась. Она привыкла к более мягким сигаретам.
— Господи, как ты можешь курить такое дерьмо? — и крикнула Лаурин: — Бэби, никогда не начинай курить. Это отвратительная привычка.
