– Меня никто не пригласил!
– А я должна была?
– После всего, что я для вас сделала! – взвизгнула Шахова.
– Я не просила ни о чем.
– Вот благодарность!
– К тому же если вы снова о следствии, так оно бы и без вашей помощи разобралось что к чему. Я ни в чем не виновата. Я ничего не украла, никого не убила.
– Вы – обманщица.
– Что-нибудь новенькое можете сказать?
– Значит, праздник удался?! – не унималась Альбина.
– Я потеряла любимого человека – вот единственное, что омрачает сегодняшний праздник.
– К чему этот спектакль? – фыркнула Шахова. – Вы можете обмануть толпу, но не меня. Дмитрий был прекрасным бизнесменом, великолепным организатором, но бездарным писателем. Это все вы! Вы были автором всех его книг!
– Оставьте, Альбина Георгиевна. Пресса уже разошлась, читатели получили автографы, издатели ждут быстрой продажи тиража. Все идет, как должно. Не пора ли вам успокоиться? Вы опоздали с разоблачениями.
– Я не оставлю это просто так! – Шахова сжала кулаки от бессильной злобы.
– Что же вы намерены предпринять? – Полина покачала головой и неожиданно взяла Альбину за руку. – Послушайте, не мучьте себя. Примите происходящее и живите своей жизнью.
Услышанное перекликалось с тем, что говорил Альбине Ролан, но она не хотела ничего слышать. Никто не знает, как ей тяжело! Никто не понимает, что ее жизнь рушится.
– Снова его фамилия на обложке, зачем? Два автора – как забавно. Уловка издательства, чтобы привлечь толпу. Все на продажу! Дешевка!
– Вы не поняли? Если бы не Дмитрий, этой книги не было бы. Мы писали ее вместе. Как могло быть иначе, ведь он воскресил меня.
– Просто Мессия!
– Он подарил мне счастье любить.
– Но не быть любимой!
– Послушайте, у меня скоро родится сын… Я очень надеюсь, что он окажется счастливее своих родителей. Счастье из той категории, которую не купишь за деньги. – Полина разжала пальцы. Рука Альбины безжизненно повисла в воздухе. – Вам пришлось многое пережить, Альбина Георгиевна. Ваше сердце ожесточилось. Остановитесь, в таком состоянии вы обречены.
– И это говорите мне вы, случайная попутчица, которой досталось все! Великодушная и светлая! – Шахова истерически засмеялась.
Полина оглянулась. Представители издательства заканчивали убирать стенд. Маргарита Петровна, к счастью, все еще совершала экскурсию по магазину.
– Я ненавижу вас! – прошептала Альбина. Она не боялась говорить это беременной женщине. Какая может быть мораль, если внутри все клокотало от ярости.
– С этим нельзя жить, – заметила Воробьева. – Мне жаль вас.
– Только не это. – Шахова отступила, выбросив руку вперед. – Не нужно меня жалеть! У меня-то все впереди, а у некоторых остались одни воспоминания!
Полина не стала отвечать. Глаза Альбины сверкали ненавистью. Как странно, но Воробьева больше не боялась ее и чувствовала себя уверенно. Больше не осталось причины паниковать. Роман написан, малыш беспокойно завозился, требуя отдыха. Пора бы им остаться один на один.
Прижав руку к животу, Полина застыла, прислушиваясь к ощущениям. Альбина хищно сощурилась. Может быть, она довела серую мышку до нервного срыва? Это было бы хоть какой-то компенсацией за рушащийся план мести. Каково же было негодование Альбины, когда Полина улыбнулась и, глядя на нее пронзительно голубыми глазами, произнесла:
– Это наш последний разговор. У нас нет и не может быть ничего общего. Ни тем, ни желаний, ни вкусов. Мое сердце переполнено любовью, ваше – ненавистью. Я не держу на вас зла, но признайте, что вы проиграли.
– Никогда!
– Поля! – откуда ни возьмись, примчалась Маргарита Петровна. Она издалека увидела Альбину и поняла, что ее дочь нуждается в поддержке. Борясь со сбившимся дыханием, мать вопросительно уставилась на Шахову. – В чем дело?
– Кажется, не так давно вас не интересовала личная жизнь вашей дочери? – с презрением произнесла Альбина. – Какие разительные перемены. Они не связаны с наследством, обладательницей которого она незаслуженно стала?
– Только убогие душой люди не хотят меняться, – прямо глядя Шаховой в глаза, произнесла Маргарита Петровна.
– Прощайте. Упивайтесь своим низкопробным счастьем. На что еще вы можете рассчитывать! – Альбина повернулась и пошла к выходу. Она больше не могла видеть эти счастливые глаза. Она проиграла. Стоило ли растягивать триумф победителя?
– Кажется, я вернулась вовремя. Что хотела эта страшная женщина? – Маргарита Петровна внимательно посмотрела на дочь.
– У нее пропажа, – задумчиво глядя вдаль, сказала Полина. – Она потеряла саму себя.
– Это потеря так потеря.
– Кстати, мам, она говорила так, как будто вы знакомы. Или мне показалось?
– Мы виделись однажды. Когда-нибудь расскажу. Ничего интересного. Поля, как ты себя чувствуешь? – Маргарита Петровна выглядела озабоченно.
– Лучше не бывает, мам!
– Ну, и слава Богу. Поехали домой? – Уже в такси Маргарита Петровна вдруг охнула: – Полюшка, а я ведь не купила твою книгу! Какой кошмар!
– Не переживай, – засмеялась Полина, – я подарю тебе один из своих авторских экземпляров.
– С автографом?
– Обязательно. – Вдруг ее сильно толкнули изнутри. Полина непроизвольно охнула. – Беспокойное хозяйство. Хочешь почувствовать?
Маргарита Петровна осторожно положила ладонь на округлый живот. Отчетливое движение вызвало улыбку.
– Футболистом будет, Дмитрий Дмитриевич? – пошутила будущая бабушка. – Хотя нет. Писателем, как папа.
– Ну, если писателем, то как мама, – поправила Полина и загадочно улыбнулась.
