– Какое счастье, что вас было много, – заметил Дэви, стискивая ее еще сильнее.
– Моя прабабушка, – повторила Тильда, судорожно сжимая внутренние мышцы, и замерла, наслаждаясь напряжением, зная, что вот-вот из горла вырвется вопль. «О, вот это настоящее», – подумала она, глядя на Дэви, державшего ее так, словно он вообще не намеревался отпускать.
– Только не говори, что прабабуленька была чиста, как снег, – выдавил Дэви, тяжело дыша. – Я надеялся, что за тобой – века и века.
Тильда медленно наклонилась, чувствуя, как кровь угрожающе сгущается в жилах, и поцеловала его, жадно и крепко.
– Моя прабабка Матильда, – прошептала она, начиная двигаться, – продала поддельного Ван Гога самому Муссолини.
– Умная женщина, – одобрил Дэви, наблюдая за ней.
– Это была плохая подделка, – пояснила она, приближаясь к финалу.
Он выгнулся, и она задохнулась, когда он достиг самой сердцевины жидкого пламени.
– Это была ужасная подделка. – Она снова вздохнула, не сводя с него глаз. Не вытирая выступившего на лбу пота. – Всякий мог понять, что это подделка.
«Вот оно, – подумала она, едва он шевельнулся, – сейчас. Он, должно быть, сошел с ума».
Дэви снова пошевелился, стараясь добраться до ее губ.
– Вы с ней похожи?
– Да, – кивнула она, полузакрыв глаза. «Почти… почти. Вот. Вот оно».
Он подался вверх, заставив ее вскрикнуть.
– Она была голой, когда продавала ему картину?
– Да, – ответила Тильда, захлебываясь от жара. – Да.
– Я бы тоже ее купил.
Дэви ловко перекатился, подмяв ее под себя, и Тильда в исступлении вонзила в его спину ногти и впилась зубами в плечо, смятая нарастающими спазмами, цепляясь за него, пытаясь поглотить, растерзать, овладеть, отнять все, чем он обладал, все, что захватил у нее. И это длилось, длилось и длилось.
Придя в себя, Тильда ощутила его содрогания и поняла, что он тоже кончил, что держится за нее, как утопающий за соломинку, и что ей безразлично все на свете, кроме одного: она должна снова получить его и как можно скорее.
– Иисусе, – выговорил наконец Дэви, все еще пытаясь отдышаться.
– Я хочу сделать это еще раз, – объявила Тильда между вздохами и стонами.
– Да. – Дэви коснулся губами ее шеи. – Я тоже. Может, как-нибудь на той неделе?
– Это было так хорошо, – улыбнулась Тильда, вытягиваясь под ним. – О Боже, это было просто здорово.
– Я уже говорил тебе, как счастлив… знакомиться с твоей семьей? Надеюсь, у тебя тысячи родственников. – Он яростно поцеловал ее. – Ты неотразима, Скарлет.
– Неплоха, – скромно поправила Тильда.
– Мировой класс, – возразил Дэви, уронив голову в ложбинку между ее ключицами. – Думаю, ты оставила на мне свои метки.
Тильде наконец удалось выровнять дыхание.
– Думаю, ты тоже.
– Это для того, чтобы я смог найти дорогу назад. Черт, как же ты хороша.
– О, прекрати. – Тильда подняла бедра, чтобы он скатился с нее, и проворно последовала за ним, стараясь сохранить тепло. – Можно подумать, ты прежде не занимался сексом.
Она лизнула ему ухо, настолько завороженная его телом, что мечтала только об одном – оседлать его и пуститься вскачь.
– Но не таким, – заверил Дэви, и она подняла голову, чтобы взглянуть на него. – Не с привкусом истинного безумия. Обычно при этом я не боюсь за свою жизнь, но…
– Ах, вот как? – ухмыльнулась Тильда, измученная и торжествующая. – Что же, спасибо. Очень мило с твоей стороны.
Он рассмеялся и привлек ее к себе.
– Может, нам не следует торопиться? Существует столько вещей, которые мы могли бы сделать, и до которых просто дело не дошло.
– Правда? – оживилась Тильда. Впервые непознанное казалось ей манящим и интересным, а не зловещим и опасным. – Скажи, что, например? Я вдруг обнаружила в себе неожиданную широту взглядов. – Не дождавшись ответа, она приподнялась на локте и увидела его хмурое лицо. – Что?
– Значит, вот оно в чем дело. Вот что с самого начала было не так. Все это время ты смертельно боялась, что я узнаю. – Дэви обвел рукой подвал, – Об этом.
– Да, – призналась Тильда. – Господи, какое облегчение! Но только никому не говори. Даже Саймону. Обещаешь?
– Хорошо, обещаю. Но почему?
Тильда подумала о Скарлет, о позоре, об ужасе разоблачения, и счастливое сияние померкло. Но Дэви быстро прижал ее к себе.
– Не важно, забудь о моем вопросе, но только, пожалуйста, не смотри так!
Но она продолжала хмуриться, и он придавил ее своим телом к матрацу и стал целовать.
– Только не говори, – прошептала Тильда едва слышно, и он сказал: «Никогда» – и целовал ее, пока она не расслабилась.
– Все в порядке. – Она снова прижалась к нему. – Все хорошо.
– Лучше, чем хорошо, – выдохнул Дэви, не отпуская ее. – Ты…
– Что? – спросила Тильда, почувствовав, что он смотрит мимо нее, на ряд картин вдоль стены. – Что?
– Они – это ты. Все тона. И свет, и гнев, и секс. Они – это ты.
Она всмотрелась в картины, пытаясь понять, что он в них видит, рассмотреть без боли и угрызений совести. Они были прекрасны. Полны смеха, страсти и радости.
– Боже. Ты изумительна, – прошептал он, не сводя взгляда с картин.
– Правда? – покраснела Тильда, чувствуя, как внутри рушится что-то твердое и заскорузлое.
Дэви, улыбаясь, повернулся к ней.
– Скарлет, – протянул он, смакуя ее имя, словно пробуя его на вкус. – Матильда Скарлет Гуднайт. Ее работа.
И нежно поцеловал ее.
«Я люблю тебя», – призналась про себя Тильда и ответила на поцелуй, обнаженная и бесстыдная.
Спустившись утром вниз, Тильда застала в офисе Ив, с аппетитом жующую булочку.
– Господи! – ахнула та, когда Тильда словно на крыльях влетела в офис. – Что это с тобой?
– Со мной? – Тильда попыталась, притушить сияние своих глаз. – Дэви добыл последнюю Скарлет. Я свободна.
– А что он сделал после этого? – с улыбкой осведомилась Ив. Тильда принялась сосредоточенно наливать себе сок.
– О, мы немного поговорили. Он догадался, что я и есть Скарлет.
– В самом деле? – Ив перестала улыбаться. – Он здорово обозлился?
– Не так чтобы очень. Это его завело.
– Дэви все в тебе заводит. Подумаешь, новости!
Тильда от удивления поперхнулась соком.
– Дэви? Не может быть.
– Еще как может. Он просто слепнет от страсти и не знает, что с этим делать.
– Ничего, этой ночью он сообразил.
– Правда? И все хорошо? – оживилась Ив.
– Правда, очень хорошо.
Тильда заглянула в галерею. Там по-прежнему было полно мебели, но так же светло, чисто и уютно. «Обожаю это место. Спасибо, Дэви».
– Значит, он не злился, – уточнила Ив. Тильда отставила стакан:
