и уходит, проговаривая, — через пару часов буду. Ведите себя хорошо.
—Заберешь нас из ночного клуба с мужским стриптизом.
—Очень смешно, — звучит довольно злобно из коридора.
Зинаида Львовна прищуривается загадочно и игриво улыбается, пока я держусь, чтобы не рассмеяться в голос. Входная дверь хлопает, а затем женщина подсаживается ко мне поближе, и голос меняет тональность.
—Васенька, ты по поводу своей ситуации не волнуйся. Саша у меня все решит, вы с Рустамом тут вообще не причем, судя по всему, это роют под нашего властного мэра. Так что ты не переживай, смотри какая бледная, — бабушка Рустама касается моего лба и печально выдыхает. — Просто белое полотно, солнышко. Давай я дам тебе одну классную заварку для поднятия иммунитета.
Через пару минут в мой нос ударяет запах чего-то такого вонючего, что я моментально подскакиваю с места и несусь в сторону уборной, понимая, что все съеденное рвется наружу. Одному Богу известно, что это было, но прямо сейчас мой желудок выворачивается наизнанку, а болезненные спазмы никак не дают оторваться от белого друга. Торчу в ванной с минут десять, пока умываюсь, пока волосы приглаживаю, а затем выхожу, еле волоча ноги, которые словно одеревенели.
—Какой срок, девочка моя? — Зинаида Львовна встречает меня прямо у ванной. Я прислоняюсь к стенке и выдыхаю, не сразу соображая, что же меня спросили.
—В смысле?
—Сколько недель, пупсик?
Недель? Я хмурюсь, начинаю ощупывать свое влажное лицо, а потом до меня медленно начинает доходить. Месячные. Их не было в этом месяце, а когда они вообще были в последний раз? Тело резко окунается в ледяную прорубь, потому что я не помню, когда в последний раз у меня были месячные.
—Спокойно, спокойно, деточка. На кизил, мяту и мелиссу у матери Рустама была подобная реакция, и у меня тоже, когда с Саней ходила, тошнило меня от любых запахов сушеных трав. Редкость, но случается, может и не беременна вовсе, успокойся.
Беременна. Я могу быть беременна? О Боже. Мы же, бывало такое, что не предохранялись, потому что страсть брала верх.
—Я спокойна, — выдыхаю, а сама прокручиваю варианты. Да. Я могу, еще как могу. Где же были мои мозги?
—Не думала об этом? Да? — участливо переспрашивает Зинаида Львовна, печально хмурясь.
—Я…не знаю, что сказать, — иду в сторону коридора, натягивая на себя пальто на ходу. Быстро обуваюсь и хватаю сумочку. Однозначно в этом случае нужно делать тест на беременность, потому что тошнит меня не впервые, и тогда я списала на стресс, но сейчас…Тоже стресс, да? — Я в аптеку, тут неподалеку, скоро буду.
Боже, а если я беременна? Никакого аборта это точно, но как Рустам к подобному факту отнесется? Шок сковывает тело, но я стараюсь быстро собраться, чтобы купить парочку тестов. Штук десять, чтобы наверняка.
—Он смотрит на тебя как на божество, как он может быть против, Василисушка, ну ты чего так громко думаешь глупости всякие?
Глупости, конечно, глупости. Рука сама собой опускается на живот, я сдержанно улыбаюсь и выхожу в каком-то коматозе. Иду чисто на автомате, пока в очередном переулке меня не перехватываю со спины, затыкая рот кляпом. Кричать и сопротивляться не могу, меня надежно пригвождают к чему-то твердому и завязываю глаза.
Паника стучит молотом в висках, а во рту образовывается сахара. Мне страшно, так страшно, что хочется вернуть время вспять сесть и допить тот чай, от которого меня тошнило.
В голове кричу «Рустаааам», но слишком поздно.
46. Правда бывает болезненной, так лучше жить в неведении?
ГЛАВА 46
БЕЛЫЙ
Меня бесит, что он имеет хоть какие-то дела с моей женщиной за моей спиной. По факту бесит, я ему не доверяю и не хочу, чтобы он даже смотрел в ее сторону, не то, чтобы там что-то решал или лишний раз маячил. Баста! Я и не думал, что меня может обуять такая злость, что меня настолько сильно накроет, что аж в горле пуль стучать будет от нервов, сковавших тело. Не думал и не гадал, а когда все обрушивается, я не нахожу ничего лучше, кроме как выпустить зверя на волю и позволить ему чувствовать это. Просто позволить ощутить весь глобальный пиздец, что свалился мне на голову.
Иду к финику, нет, несусь к нему, а сам параллельно звоню Белову, чтобы точно знать, куда ехать.
—Ты где? — без приветствия кидаю злобно, в ответ звучит сдержанный смех, раскатистый.
—Ясно, ты уже в той кондиции, чтобы поговорить. Я боксирую в знакомом нам с тобой клубе.
Че? Он поехал к крестному? Да ладно, неужели помирились? Знать бы еще, чего поругались, было бы бесценно, хотя чего там знать, просто мой батя мудак, на этом, пожалуй, можно и закончить причины для ссор. Но не для этих двух, которые знали друг друга с пеленок, причина «мудачетсво» точно не причина, и если они на целый год затаили друг на друга обиду, то дело пахнет жареным, паленым, сожженным.
Ну ладно, тем лучше. Сразу получит в табло по-профессиональному.
В самые короткие сроки добираюсь до нужного места, паркуюсь и захожу внутрь, а там стоит мэр и боксирует на груше, рядом с ним крестный, о чем-то вещает ему. То есть проблем в раю больше нет?
Увидев меня, Ваха хмурится, кивает на свободный ринг и указывает на перчатки, но я не вижу и не слышу сейчас ничего, точечно у меня одна лишь цель — Белов.
—Ты какого хера без моего ведома с моей женщиной какие-то дела имеешь, а? Ты не смей к ней вообще подходить! — толкаю мэра со спины, а он резко разворачивается. Взгляд спокойный, словно ничего не происходит, в то время как меня выворачивает наизнанку. Мне это чертово спокойствие уже поперек глотки стоит, особенно когда меня, например, разрывает на части от гнева.
Белов снимает перчатки, поднимает на меня взгляд и также спокойно отвечает:
—Если бы я все проблемы решал, как ты, то сейчас я бы не был там, где я есть. Предлагаю спокойно поговорить.
—Я не хочу тебя видеть. Но сейчас ты выслушаешь меня и зарубишь у себя на носу, что Василиса — это моя, бля*ь, зона ответственности, и не смей тыкать свой нос, куда тебя не просят, ясно тебе? Увижу просто рядом с ней — переломаю ноги, будешь на коляске на работу ездить, — подхожу ближе и толкаю мэра в грудь,
