Юрию не хотелось ни с кем знакомиться и он вяло ответил:
– На стажировку.
Девушка хихикнула ни над чем и бодро переспросила:
– И над чем стажируемся?
Он повторил свою, уже изрядно надоевшую за сегодняшний день тему – про нее спрашивали все встречающиеся. В ответ раздался уважительный гул – здесь явно понимали, о чем идет речь. Девушка протянула узкую ладошку, которую он вынужден был пожать, чтобы не выглядеть невежей.
– Даша Соколова.
Он понял, что имеет дело с дочкой одного из российских олигархов, но на него это никакого впечатления не произвело. Девушка, внимательно наблюдающая за его реакцией, была несколько разочарована. Он видел, ей очень хотелось сказать: Я та самая Даша, неужели вы не знаете? – но в этом случае она выглядела бы глуповатой зазнайкой. Прищурившись, требовательно спросила:
– Женаты? – девицы, составляющие костяк группы, возбужденно зашумели.
Он твердо объяснил, дабы не возбуждать напрасных надежд:
– Женат, есть ребенок. Ждем второго.
Группа возбужденно зашумела. Парни – обрадовано, девушки – огорченно.
– И вот так всегда! Только встретишь интересный экземпляр, он оказывается уже захомутанным. И, небось, вы к тому же еще и верный муж? – Слово «верный» в устах Даши прозвучало так, будто это был один из пренеприятнейших пороков.
Юрий мрачно усмехнулся. Жене он за годы их супружеской жизни ни разу не изменял. Хотя мыслишки кой-какие были, что уж скрывать. Сухо ответил в Сашином стиле:
– Конечно. Достоинство и порядочность – мое кредо.
Несколько обомлевшая от такого высказывания золотая молодежь притихла, и начала пристально разглядывать его, как странную, неизвестную природе букашку. Не дожидаясь вынесения вердикта, Юрий ослепительно улыбнулся, и, небрежно кивнув, прошел дальше, надеясь больше с ними не встречаться.
Но этим чаяниям сбыться было не суждено. Даша явно не считала его жену чем-то существенным, тем, с чем стоит считаться. Несколько раз, будто нечаянно, встречалась у него на дороге, откровенно строя глазки, при этом вела себя так, будто весь мир принадлежал исключительно ей. После очередного разговора с ней Юрий вяло размышлял, наглая она от природы или такой ее сделали шальные деньги, как вдруг его пронзила отвратительная мысль: а не он ли это сам, только в женском обличье?
Не так ли он вел себя до женитьбы, да и после нее? Это было очень неприятно, и он отбросил подобные мысли, но где-то в подкорке при каждой очередной встрече с отвращением осознавал, что каждое ее слово знает наперед, ведь ход ее мыслей ему известен, как собственный.
Вечером в воскресенье к нему в комнату пожаловала несколько подвыпившая Даша. Впускать ее он не хотел, но она разрешения и не спрашивала. Отодвинув его в сторону, по-хозяйски вошла, не считая свой поступок чем-то из рук вон выходящим. С любопытством оглядев его комнату, проговорила:
– Аскетизм как образ жизни ученого?
Эта риторическая фраза ответа не предполагала, и Юрий остался стоять, хмуро глядя ей в спину. Повернувшись к нему, она внезапно заявила:
– А вы мне солгали. Вы не женаты. Вы разведены.
Юрий спокойно взглянув в ее накрашенные глаза.
– С чего вы это взяли?
Она высокомерно усмехнулась и пояснила:
– Автобиография…
Он понял, что она добралась до его документов, и вновь восхитился могуществу денег. Даже здесь, в педантичной Германии, оказывается, можно покопаться в чужих бумагах, если очень хочется.
– Это совершенно ничего не значит. Я вернулся к жене, и теперь у нас гражданский брак. Но надеюсь, смогу уговорить ее вновь зарегистрироваться. – И внезапно с раскаяньем добавил: – Если удастся, конечно. Мы не очень хорошо начали.
Она согласно покивала головой.
– Конечно, дочь родилась через три месяца после регистрации. Брак явно был вынужденным.
Да, в сообразительности ей не откажешь. Он криво усмехнулся и повторил:
– Это ничего не значит. Мы поняли, что дороги друг другу. Лучше поздно, чем никогда.
Дарья подошла к нему вплотную, властно возложила руки на плечи и томно протянула:
– Мы тоже можем быть дороги друг другу! Это вовсе не трудно! – И попыталась прижаться к его рту.
Твердой рукой отодвинув ее подальше, насмешливо сказал:
– Нет уж, я хочу прямо смотреть жене в глаза.
Она надулась и капризно пообещала:
– А вы не боитесь оскорбленной женщины? Я ведь и отомстить могу.
Юрий расхохотался.
– Дарья Соколова, вы, видимо, считаете, что всех купить можете? Это признак глупости, однако. И учтите, неприятностей я вам могу устроить гораздо больше, чем вы мне. Как вы относитесь к пикантной статейке в какой-нибудь желтой газетке о сексуальных домогательствах? А ваше поведение трактуется именно так. Или вы считаете, что домогаться можно только женщин? Ошибаетесь. – Она злобно нахмурилась, но он перестал смеяться и уже серьезно пообещал: – Но я так делать не буду, естественно. Просто, ежели что, вашему отцу позвоню. Мы, кстати, с ним знакомы, он как-то даже у нас дома бывал. Да и мне у него довелось побывать, проездом, правда. Так что советую от меня отстать, если сами не хотите крупных неприятностей.
Она остолбенело посмотрела на возмущенного мужчину. Такой оборот ей в голову не приходил. Отец был снисходителен к ее проказам, тем более что завел другую семью и теперь испытывал по отношению к ней комплекс вины, чем она беззастенчиво пользовалась, но вот как он оценит жалобу знакомого? Вполне может прекратить выплачивать ей содержание. На мать надежда плохая, она сама недавно вышла замуж, да и денег у нее таких нет.
Но руки просто чесались устроить подлянку этому надменно глядящему на нее красавцу. А если ей пожаловаться первой? Наврать, что этот тип ее совратил, забыв сказать, что женат? Подружки подтвердят, они что хочешь ради хохмы подтвердят.
Она коварно взглянула на Юрия и, пропев:
– Прощайте! – хотела выйти, но тут, к ее изумлению, он сурово произнес:
– И не вздумайте даже пробовать испортить мне жизнь! Я не наивный простачок, за которого вы меня принимаете. И знайте, что этот наш миленький разговор записан на диктофон. В случае необходимости я его предъявлю вашему отцу. Надеюсь, он помнит ваш голос?
Яростно сверкнув глазами, Дарья выскочила в коридор, а Юрий, гадая, поверила она или нет в байку о диктофоне, и каких пакостей еще от нее ждать, включил компьютер и занялся диссертацией.
Немного подумав, Даша решила, что записанный разговор – примитивный блеф. Юрий физически не мог его включить, не ждал же он ее появления? Горя жаждой мести, решилась позвонить отцу. Словам о знакомстве Боброва с отцом тоже не поверила: откуда они могут быть знакомы? Какой-то заштатный кандидат наук из провинции, и ее знаменитый отец. Да он даже имени отца не знает, ни разу его по имени-отчеству не назвал, а туда же – знаю, знаком!
